— И он больше ничего вам не сказал о кольце?
— Это все, — ответил я. — Несомненно, он бы поведал больше, если бы не…
— Вы видели, как он исчез… видели то, что его забрало?
— В том-то и дело, мисс Холкомб. Мы ничего не разглядели. В одно мгновение мы смотрели на Чика, в следующее — на пустое место. Хобарт понял происходящее лучше, чем я. Во всяком случае, он запретил мне пересекать комнату. Это опасное место, точка, которую нельзя пересекать. Он оттащил меня назад. Тогда-то и появился Рамда.
Она едва заметно нахмурилась.
— Расскажите мне о Нервине. Когда Чик о ней говорил, я всегда мучилась ревностью. Она красивая?
— Самая красивая, самая невероятная девушка из всех, что я видел, и, тем не менее, я бы не отнес ее к числу тех, из-за кого стоит ревновать. Но ей нужно кольцо. Я дал Уотсону слово и намерен его сдержать. Однако я хотел бы знать его историю.
— Думаю, в этом я могу немного вас просветить, — ответила она. — Кольцо, а точнее — камень, отец получил около двадцати лет назад от мистера Кеннеди. Он был учеником отца, когда тот преподавал в местной школе. Раньше он нередко приходил сюда побеседовать с ним. Отец вставил камень в кольцо, но никогда его не носил.
— Почему?
— Я не знаю.
— Как Уотсон смог увязать его со «Слепым пятном»?
— Думаю, это произошло случайно. Вы знаете, когда отец исчез, он учился в колледже. Более того, он посещал уроки этики. Он часто сюда приходил, и в один из его визитов я показала ему кольцо. Это было несколько лет назад.
— Понятно.
— Что ж, около года назад он пришел в очередной раз и спросил о камне. Видите ли, мы собирались пожениться; о, я всё время откладывала свадьбу из-за отца. Я почему-то чувствовала, что он вернется. Это было в конце лета, уже начался сентябрь. День клонился к вечеру, темнело. Я отдала Чику кольцо и вышла в сад сорвать немного цветов. Я помню, что Чик в гостиной зажег спичку. Когда я вернулась, он казался взволнованным.
— Он спрашивал что-нибудь о кольце?
— Да. Он хотел его надеть. И вдруг начал говорить об отце. В ту самую ночь он вызвался найти его.
— Ясно. И не раньше? И что, он забрал кольцо?
— Да. Мы отправились в оперу. Я отлично это помню, потому что в тот вечер я впервые увидела Чика мрачным.
— Вот как!
— Именно. Вы же знаете, каким он всегда был веселым. Когда мы в ту ночь вернулись, он не проронил ни слова. Я подумала, что ему нехорошо, но он сказал, что все в порядке, просто у него настроение такое.
— Понимаю. А дальше он становился мрачнее? Вас не посещала мысль, что дело в камне? Он когда-нибудь вам что-то говорил?
Она покачала головой.
— Нет. Он не сказал об этом ничего сверх того, что найдет отца. Конечно, я была заинтересована и хотела знать больше. Но он был твердо убежден, что я не смогу помочь, заявлял, что у него есть догадки и может потребоваться какое-то время. С того вечера я очень редко его видела. Он снял дом на Чаттертон-Плэйс. Казалось, я ему больше неинтересна. Когда он приходил, то вел себя как-то странно. Говорил бессвязно и часто невпопад упоминал некую прекрасную девушку по имени Нервина. Вы считаете, дело в кольце? Скажите мне, мистер Вендел, что оно такое? Имеет ли это на самом деле какое-то отношение к отцу?
Я кивнул.
— Думаю, что да, мисс Холкомб. И я понимаю беднягу Чика. Он воистину отважный человек. Это весьма странный камень, и наделен он ужасной мощью — вот и все, что я знаю. Он лишает жизненных сил, уничтожает человека. Я это уже чувствую. От него все вокруг покрывается какой-то упадочной мглой. Такое чувство отчужденности настигло и меня. И тем не менее, я уверен, что он во многом связан со «Слепым пятном». Это своего рода ключ. О том же свидетельствует и интерес Рамды и Нервины. Я полагаю, именно с помощью этого камня ваш отец сделал свое открытие.
Она задумалась на секунду.
— Может, вам лучше вернуть его? Пока вы еще здоровы. Если оставите его у себя, то наверняка станете еще одной жертвой.
— Вы забываете, мисс Холкомб, о моем слове, данном Чику. Я любил вашего отца, а Уотсон был моим другом. Тут кроется великая тайна — если профессор прав, то человечество ломало над ней голову столетиями. Я оказался бы трусом, если бы пренебрег своим долгом. Если у меня не получится, кто-нибудь другой займет мое место.
— Ох, — вздохнула она, — это ужасно. Сначала отец, потом Чик, теперь вот вы. А потом будет мистер Фентон.
— Таков наш долг, — отвечал я, — один на всех! Даже если мы и будем терпеть поражение, каждый из нас пройдет чуть дальше, чем его предшественник. В конце концов победа будет за нами. Так уж устроен человек.
Мне удалось настоять на своем. Она передала мне все сведения и заметки, оставленные профессором. Но я так и не нашел в них ничего, что могло бы помочь делу. Насущной задачей было исследовать происхождение камня. Как я выяснил, полное имя Кеннеди было Бадж Кеннеди. Он жил в Окленде. Было уже далеко за полдень, когда я попрощался с мисс Холкомб и направился туда.
Я хорошо это запомнил, потому что как раз перед моим уходом случился небольшой инцидент. Я уже собирался спуститься по ступенькам, когда бросил взгляд в сторону одной из боковых улиц. Несколько студентов праздно слонялись туда-сюда. Но один из зевак студентом не был. Я узнал его мгновенно — и изумился. То был Рамда. Этого было достаточно, чтобы я заподозрил неладное. Но это было не всё! Дальше вверх по улице притаился еще кто-то.
Когда я спустился, Рамда тронулся с места, и тот, второй, практически скопировал его движение. Мои домыслы насчет того, не фантом ли это, тут же развеялись. Его действия казались слишком простыми для миража. Так мог двигаться только человек, и довольно неотесанный. Тогда я еще не знал выдержки Рамды.
Похоже, за мной следили. Дабы убедиться в этом, я свернул в переулок и извилистым окольным путем направился к станции. Сомнений не было: оба они следовали за мной. Рамду я знал, но кто был второй?
На станции мы купили билеты, и, когда подъехал поезд, я прошел в вагон для курящих. Те двое зашли в другой — незнакомец оказался крепко сбитым мужчиной со щетинистыми седыми усами. Чуть позже на борту корабля они не попадались мне на глаза, но у здания переправы я проверил — и обнаружил, что слежка продолжается. Остановив такси, я дал водителю особые указания.
— Езжайте медленно, — попросил я его. — Мне кажется, кое-кто будет ехать следом.
И я был прав. Через несколько минут появились две машины, не сворачивавшие с нашего следа. Возле дома № 288 по Чаттертон-Плэйс мы остановились, и я вышел из машины. Такси Рамды проехало мимо, за ним — второе. Ни одна из машин даже не притормозила; обе исчезли за углом. Я запомнил номера, после чего вошел в дом. Где-то через полчаса у обочины припарковалась машина. Я подошел к окну. Это был тот же автомобиль, что следовал за Рамдой. Оттуда вылез тот же коренастый незнакомец. Безо всяких церемоний он взбежал по ступенькам и открыл дверь. Полагаю, мы оба были в некотором замешательстве. Он держался просто, прямо и честно.
