— Почему? Я бы сам и за миллион долларов не надел. Это не камень, а кусочек самого дьявола. Старик отдал его доктору Холкомбу… или продал, точно не знаю… Я один раз поносил его в кармане и чуть не помер.
— Камень несчастливый?
— Нет, не несчастливый. От него просто сердце из груди рвется. Он вас до того доведет, что свою бабушку проклянете. Одиноко! Одиноко! Я часто слыхал, как старик это повторяет.
— Он продал его доктору Холкомбу? Вы не знаете, почему?
— Ну, знаю. Потому что старый док работал над чем-то научным. Отец сказал ему о своем камне. Один раз он отнес его в Беркли. Именно такая штука и нужна была профессору. Он оставил его у себя. Отец заставил его пообещать его не носить.
— Понятно. Ваш отец когда-нибудь рассказывал, где его взял?
— О да! Об этом он часто говаривал. Видите ли, старик был не штукатурщиком, а простым рабочим. Один раз ему довелось копать подвал. Это был какой-то чудной подвал — что-то вроде глухого погреба. И прямо посередине проходила каменная стена, а в ней — деревянная дверь, замаскированная под камень. Можно было спуститься в заднюю часть подвала, но не в переднюю. Не зная о двери, вы бы ни за что ее не заметили. Отец об этом часто толковал. Он трудился в задней части подвала, когда нашел камень. Тот торчал из какой-то голубой глины.
— Где это было? Вы помните?
— Еще бы! То было на Чаттертон-Плэйс. Мы с Патом тогда еще детьми были, носили старику ужин.
— Знаете номер дома.
— У него номера не было. Но я помню место. Это был двухэтажный дом, построенный в девяносто первом.
Я кивнул.
— А после этого вы переехали в Окленд?
— Да.
— Ваш отец когда-нибудь говорил, зачем нужно было такое разделение подвала?
— Он и сам не знал. Это было не его дело. Он был обычным трудягой, делал то, за что ему платили.
— Вам известно, кто построил дом?
— Какой-то старикашка. Он был чудаковатым малым с бакенбардами. Постоянно ходил в цилиндре. Кажется, он был аптекарем. Когда ни появится, сразу выгоняет нас, ребятишек, из дому. Думаю, он был холост.
Таковы были все сведения, коими он смог меня снабдить, но и это было немало. Уж точно больше, чем я надеялся получить. Дом, чья даже конструкция была загадочной, был построен аптекарем. Я никогда не думал о втором подвале. Осматривая дом, я не удивился каменной кладке, как не удивился ей и Джером. То была первая ощутимая зацепка, благодаря которой мы почувствовали землю под ногами. Какое отношение этот аптекарь имел к феномену?
В конце концов, за всем этим таился рукотворный замысел.
Мы поспешили домой и спустились в подвал. Дверь удалось обнаружить, просто простучав стену. Она была толково сделана и какое-то время не поддавалась нашим усилиям, но Джером все же заставил ее открыться с помощью короткого лома и кирки. Внешняя сторона была искусна подделана под камень и замазана цементом. При тусклом освещении мы ее проглядели.
Ожидания наши были высоки, но впереди ждало разочарование. В тайнике ничего не оказалось — только паутина да пушистая плесень, несколько пустых бутылок и мрачный сумрак. Мы простучали стены, пол и потолок. Вне всяких сомнений, это место когда-то хранило в себе секреты. Если они были здесь и сейчас, то только хорошо спрятанные. После часа или двух, проведенных в поисках, мы вернулись в верхнюю часть дома.
Джером не унывал.
— Мы на верном пути, мистер Вендел, если только нам удастся начать. У меня есть мысль. Аптекарь… дело было в девяносто первом… прошло больше двадцати лет.
— В чем заключается ваша мысль?
— Рамда. Что поражает в нем в первую очередь? Его возраст. С каждым, кто его видит, происходит одно и то же. Сначала вы принимаете его за старика. Если посмотреть на него достаточно долго, то вы будете твердо убеждены, что он — юноша немногим больше двадцати. Может быть, он и есть тот аптекарь?
— А что же тогда с доктором и его «Слепым пятном»?
— «Слепое пятно», — ответил Джером, — это просто химическое явление.
На следующий день я разыскал ювелира. Я был достаточно предусмотрителен, чтобы выбрать того, с кем водил знакомство, и попросил его о приватной консультации. Когда мы остались наедине, я снял кольцо с пальца.
— Просто поделитесь своим мнением, — попросил я. — Вы ведь разбираетесь в камнях. Можете сказать что-нибудь об этом?
Он небрежно взял его и повернул, сморщив губы. Осмотр длился минуту.
— Об этом? Что ж, сейчас, — он поднял его выше. — Гм. Погодите минутку.
— Это ведь драгоценный камень?
— Думаю, да. С первого взгляда я решил, что сразу понял, какой именно, но теперь…
Он полез в ящик за увеличительным стеклом. Несколько минут он пристально изучал камень. Его лицо выражало полную сосредоточенность, только странные маленькие морщинки, расходившиеся от уголков глаз, выдавали любопытство. Он хранил молчание, лишь поворачивал камень по кругу.
Наконец он убрал прибор и поднял кольцо. Он явно недоумевал.
— Где вы это взяли? — спросил он.
— На этот вопрос я ответить не могу. Я хотел бы знать, что это. Камень? И если да, то какой?
На мгновение задумавшись, он покачал головой.
— Я-то полагал, что знаю все виды драгоценных камней на земле. Видимо, нет. Этот — совершенно новый. Очень красивый… одну секунду.
Он подошел к двери. Почти сразу же зашел еще один человек. Ювелир показал ему на кольцо. Мужчина поднял его, и процедура осмотра повторилась. Наконец он положил стекло и кольцо обратно на стол.
— Что думаешь об этом, Генри? — спросил ювелир.
— Хм, — пробормотал второй. — Никогда не видел ничего подобного.
Точно так же, как и говорил Уотсон. Никто еще не смог опознать камень. Двое коллег были сбиты с толку — и заинтересованы. Ювелир повернулся ко мне.
— Не согласитесь ли вы оставить его у нас ненадолго? И не станете ли возражать, если мы вынем его из кольца?
Это не приходило мне в голову, но у меня были кое-какие дела на этой же улице. Я сверился с часами.
— Через полчаса я вернусь. Этого времени будет достаточно?
Я возвратился спустя час. Помощник стоял у дверей кабинета. Он сказал что-то тому, кто остался внутри, а потом подал мне знак входить. Он казался взволнованным. Подойдя ближе, я заметил, что его лицо светится от изумления.
— Мы ждали вас, — сказал он. — Мы не осматривали камень — в этом не было нужды. Он поистине чудесен.
Помощник был невысоким, приземистым человеком с внушительных размеров лбом.
— Просто загляните внутрь.
Внутри кабинета ювелир сидел за столом. Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе. Его взгляд был направлен в потолок, лицо являло собой воплощенную задумчивость и изумление.
