Дело шло к развязке. Чику не нужно было кошачье зрение, чтобы видеть: ставки в игре между Барами и Рамдами сделаны. Совсем скоро Сенестро либо выкинет что-нибудь дерзкое, либо должен будет освободить профессора.
Чику не пришлось долго ждать. Все случилось однажды вечером. Он снова оказался на борту хруща в компании Геоса, Яна Лукара и… юной Арадны собственной персоной. Их отъезд прошел быстро и в тайне.
На этот раз Уотсон не волновался из-за высоты или любых других ощущений, связанных с полетом. Безопасность доктора — вот что имело значение в эту секунду. Он обратился к Рамде:
— Мы одни? Где же Бар МакФерсон?
— Он где-то рядом; мы не одни, мой господин. Неподалеку летит еще несколько машин: они везут множество Рамд и алых стражей королевы. МакФерсон прибудет первым. Мы направляемся прямо во Дворец Света, мой господин.
— Будем брать его штурмом? — Уотсон подумал о драке, которую предвещал МакФерсон.
— Да, господин. Многие погибнут, но тут уж ничего не поделаешь. Мы должны освободить Харадоса, иначе станем соучастниками святотатства.
— Но… что с Сенестро?
— Трудно сказать, мой господин. Мы не знаем, что может случиться! — иного объяснения у него не было.
Они поднялись на головокружительную высоту. Судя по указателю, они направлялись на восток. Тьму разгоняло только слабое свечение беззвездного неба. Глядя вниз, Чик вообще ничего не видел. Его спутники хранили молчание, только Арадна, сидевшая впереди рядом с Яном Лукаром, показывала признаки волнения. Они летели все выше и выше, пока не показалось, что Томалия и вовсе осталась позади. Курс неизменно указывал строго на восток. Наконец Ян сказал Геосу:
— Мы сейчас над Угольным Краем, сэр. Стоит ли рискнуть и зажечь свет? Быть может, его светлости будет угодно посмотреть.
— Поступайте по своему усмотрению.
— О, — воскликнула Арадна, — обязательно так и сделайте! Нет ничего более чудесного, чем это!
Ян коснулся маленького рычага. В ту же секунду темноту разрезал направленный вниз луч света. Далеко внизу он уперся в землю пятном. Уотсон пристально следил за его движением, пока он рыскал из стороны в сторону в поисках чего-то, Чику неведомого.
А потом…
Вспыхнула словно бы перевернутая молния — белое пламя, слепящее, режущее глаз мерцание миллионов огней. Уотсон прижал руку к глазам, чтобы защитить их от этого зрелища. Оно было просто изумительным.
— Что это? — спросил он.
— Уголь, — спокойно ответил Геос.
— Уголь! Вы имеет в виду — алмазы?
— Да, мой господин. Так вам это интересно? Я и не знал. Позже вы сможете посмотреть поближе в более благоприятных условиях! — И он повернулся к Яну: — Достаточно.
Они вновь погрузились во мрак. Несколько минут прошли в той же полной тишине.
Уотсон наблюдал за продвижением красной точки по карте, отметив, что она приближается к треугольной фигуре на краю. Внезапно появилась еще одна точка, за ней еще и еще. Некоторые загорались ниже, иные — выше; вскоре их был уже с десяток, и все летели кучно.
— Они все здесь, — сказал Геосу Ян.
Тот, кивнув, пояснил Чику:
— Это Рамды и алые стражи. МакФерсон прямо впереди. Мы будем на месте через три минуты.
И после недолгого молчания он сказал, что предстоящая битва станет первым случаем кровопролития между Барами и Рамдами. В крайнем случае, Сенестро может даже убить Харадоса, чтобы добиться своего.
— Его единственный закон — собственные желания, мой господин.
Красные точки начали спускаться к треугольной фигуре. Прошла минута, затем вторая; еще одна — и хрущ коснулся земли.
Практически бесшумно Лукар полностью остановил судно. Спустя мгновение он уже помогал Арадне спуститься. Что до Геоса, он достал из машины два предмета одежды, которые протянул Арадне и Чику.
— Наденьте это. Остальные будут драться как есть.
Это были плащи, сделанные из мягкого, легкого, податливого стекла или чего-то наподобие. Уотсон спросил, зачем они нужны.
— Для целей, известных одному лишь Харадосу, мой господин. Таких накидок всего две. Вместе с ними он оставил указания, четко дававшие понять, что они предназначены для вашей светлости и Арадны.
Чик не без удивления помог Арадне надеть ее плащ, после чего натянул собственный. Однако на пистолет в кармане он полагался охотнее. Он пренебрег капюшоном, который был предусмотрен для головы.
— Прошу прощения, — сказала королева. Она потянулась к нему и подняла капюшон, так что он полностью закрыл его голову. — Пожалуйста, оставьте его так, ради меня. Теперь с вами ничего не должно случиться!
Чик подчинился, ограничившись лишь внутренним протестом. Больше всего его удивляло ощущение уединенности. Казалось, они совершенно одни, словно никто и ничто не спешило сразиться с ними.
Но он просто принял на веру то, что увидел. Будучи родом с Земли, он привык думать, что борьба предполагает шум. Только когда Арадна схватила его за руку и шепотом велела прислушаться, до него дошло.
Этот звук был больше похож на дуновение ветра. Если быть более точным, он напоминал тяжелый вздох, почти что беспрерывный, идущий отовсюду вокруг них. И вскоре Чик уловил странный запах.
— Что это? — прошептал он на ухо Арадне.
— Это смерть, — ответила она. — Разве вы не слышите… ДЕЙЕРЕРЫ?
Она не объяснила, о чем речь, но Уотсон понял, что оказался посреди битвы, которая велась бесшумным и до ужаса эффективным оружием — настолько эффективным, что оно не оставляло раненых, способных кричать от боли.
— Где Геос?
— Тут, Бар МакФерсон, — ответил Рамда.
— Отлично! Хорошо, что вы прибыли, сэр. Нас раскрыли несколько минут назад, и многие наши люди уже погибли. Просто дайте нам свет, чтобы мы могли добраться до них! Так мы только людей теряем, все преимущества на их стороне.
Потом, перейдя на английский для Чика, он продолжил:
— Добро пожаловать! Тут любая помощь пригодится, еще как.
— Что это за звуки? Ты сказал, они сражаются?
— То, что ты слышишь, называется дейереры, дружище. Они дерутся бесшумными ружьями. Не давай в себя попасть, не то моргнуть не успеешь, как от тебя только розовая лужа останется. Это тебе не шутки.
— Они мощнее пистолетов?
— Этого я не говорил, парень. Но ими и сам дьявол мог бы драться.
Чик не ответил — он услышал тихую команду Геоса. В следующую секунду пространство между ними озарилось чистым белым светом, в форме круга, ярким, как солнечный. В центре сверкало нечто, похожее на туманное голубое пламя — ореол слепящего актиниевого сияния. Не было видно ни людей, ни вообще чего-либо живого, не доносилось ни намека на звук — ничего, кроме этого круга и окружающего его сияния. Все это зрелище достигало на вид сотни три футов в ширину.
