Последним человеком, вырезавшим свое имя на весле, был Джонас; Гейб сам его об этом попросил.
После обеда он отвлекся на рутину: сложил постиранные вещи и привел в порядок комнату. Затем, направляясь к реке, оценил погоду: утренний туман давно рассеялся, через облака скупо проглядывало солнце, скоро закат. Река будет спокойная, подумал Гейб. Иногда после грозы она опасно бурлила. Он не особенно волновался, поскольку был уверен, что лодка выдержит. И все-таки испытания лучше проводить при хорошей погоде.
– Гейб!
– Слышь, Гейб!
Он узнал голос Тарика, а когда обернулся, то увидел еще и Саймона с Натаном. Пришлось остановиться и подождать их. Проклятье. И откуда они взялись?
– У тебя такой хитрющий вид целый день, – сказал Тарик. – Ты чего, прям решился?
– Мы, короче, тебя спасем, если что! – пообещал Саймон.
Гейб, надеявшийся обойтись без свидетелей, был раздосадован, но не мог злиться на друзей. В конце концов, когда он, наконец, отправится в путь, он будет совсем один, как человечек из книжки. Нужно радоваться компании, пока она есть. Когда настанет день, он оставит прощальную записку, где поблагодарит всех, кто за него болел. И еще одну, отдельную, записку для Джонаса. И, может быть, еще одну для Дейдры.
Нет, записка Дейдре была бы лишней. Пусть лучше гадает, что с ним случилось.
– У меня идея, – сказал Саймон, когда они добрели до сарайчика у реки. – Давай ты привяжешь к лодке веревку и оставишь нам конец? Тогда мы сможем тебя вытащить, если что!
Гейб криво усмехнулся:
– Ты думаешь, я отчалю и сразу начну тонуть, что ли?
– Ладно тебе, не дуйся… река может повести себя как угодно!
– Нет, не может, если все продумать заранее. Лучше помоги лодку на воду столкнуть.
– Ты хотя бы возьми веревку с собой, – сказал Натан, и голос у него был какой-то нервный, что было совершенно не в его духе. – Если что, скрутишь петлю, зацепишься за куст, там, или за какой-нибудь пень…
– Вы меня все за идиота считаете? – рассердился Гейб.
– У тебя тут, кстати, доски неплотно пригнаны, – заметил Саймон, подойдя к лодке.
Щель между досками действительно стоило бы замазать. Но Гейб упрямо произнес:
– Вот как лодка на воду спустится, доски разбухнут и сойдутся.
– Ну… я даже не знаю… – Натан, оценив щель, принялся озабоченно чесать затылок.
– Так! Если всех волнует эта несчастная щель, черт с вами. – Гейб достал из сарая промасленную тряпку, разодрал ее на полоски и заткнул прогалину между досками.
– Теперь сойдет, – резюмировал Тарик.
– Неужели? – саркастически переспросил Гейб.
Друзья помогли ему спустить лодку на воду. Гейб запрыгнул внутрь и, балансируя, схватил весло. Река была не слишком бурной, но лодку изрядно болтало; пришлось пошире расставить босые ноги. Друзья улюлюкали и веселились на берегу, глядя на него. Наконец обретя баланс, Гейб торжествующе улыбнулся и поднял в воздух весло, чтобы им помахать.
Неожиданно лодку начало разворачивать. Быстро опустившись на колени, Гейб погрузил весло в воду и, наклонившись, погреб против течения, чтобы узнать, как лодка справляется с сопротивлением воды, и научиться выправлять движение.
Течение упрямо уносило его от берега. Гейб понял, что вернуться будет непростой задачей; друзей уже не было видно из-за зарослей ольхи.
– Ты как? – послышался голос Натана.
– Нормально! – крикнул Гейб. – Учусь грести!
Время от времени лодку разворачивало или кренило; на восстановление направления и баланса уходила куча сил. Уперевшись коленями и ступнями в днище, чтобы было удобнее орудовать веслом, Гейб вдруг обнаружил, что стоит в воде: она непрерывно сочилась из щелей между досками.
Друзья, которым пришлось бежать вдоль берега, чтобы поспеть за ним, заметили, что что-то не так.
– Гейб! – крикнул Тарик. – У меня веревка! Давай я брошу конец, ты поймаешь, и мы тебя вытянем!
Гейб в тот момент хотел бы огрызнуться, что справляется сам, но это было неправдой. Он уперся веслом в илистое дно, чтобы оставаться на месте, но вода продолжала сочиться из щелей.
– Бросай!
Ну хотя бы ему удалось с первого раза поймать веревку, минус одно унижение. Когда ребята по команде Тарика потянули его к себе, лодка опасно накренилась и Гейба по пояс окатило водой, но все-таки он не перевернулся, а берег начал приближаться. Когда лодка наконец заскребла днищем по придонным камням, рядом с мальчишками на берегу появился встревоженный Джонас.
– Я все понял: лодку надо доработать, – буркнул Гейб, выбираясь на берег и стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.
– Бегите ужинать, – сказал Джонас мальчишкам и забрал у Тарика веревку, чтобы привязать лодку к дереву. – Мы разберемся. Спасибо, что помогли.
Те, кажется, надеялись на продолжение, но послушались.
Оставшись наедине с Джонасом, Гейб посмотрел на лодку и вздохнул:
– Пусть себе тонет.
Ему было так обидно, что его творение не выдержало первого же испытания, что на глазах навернулись слезы.
– Мне кажется, она неплохо держалась, – произнес Джонас.
Гейб осознал, что все еще сжимает в руке весло.
Вот весло получилось замечательным. Удобным, легким, красивым – то, что надо.
Столько недель работы, столько надежд на приключения, столько планов и идей о путешествии в загадочную коммуну – и все это свелось к бессмысленной куче кедровых досок и бамбука.
– Да уж, держалась. – Гейб пнул лодку и побрел прочь.
Джонас грустно улыбнулся, глядя ему вслед: он понимал, почему Гейбу так сильно хотелось достроить лодку. Понимал желание обрести нечто потерянное в далеком детстве.
– Пойдем ко мне, – произнес он, нагоняя Гейба. – Кира испекла печенье. И мне нужно тебе кое-что рассказать.
8
– Гейб, а ты помнишь Торжище?
– Смутно. Туда же не пускали детей, а я был маленький.
– И правильно делали, – ответил Джонас.
Гейб взял с тарелки печенье. Сладкое, хрустящее, с цукатами и орехами – кажется, Гейб уминал уже шестое и остановиться не мог: все, что готовила Кира, было волшебным на вкус.
Они сидели на диване. Джонас одолжил Гейбу чистую одежду, и Гейб был рад, что не надо возвращаться в Приют после провала с лодкой. Он пока не был готов к неминуемому подтруниванию.
Кира укладывала детей. Гейб слышал, как она тихим голосом переговаривается с ними о событиях дня. На столе в небольшом глиняном горшке стоял букет из цветов, которые они собрали на пикнике: желтый вербейник, лиловая эхинацея и папоротник с кружевными листьями. В приглушенном свете букет отбрасывал на стену причудливую тень.
