(ПИСЬМО МЭРИ АДВОКАТУ ГОЛДСБЕРРИ)
4 августа 1980 года
Уважаемый Алан!
Билли разработал стратегию, которой намерен следовать, чтобы как-то повлиять на свое будущее. Он полагает, что сейчас для него самое главное – понять, когда его выпустят из этого бесконечного заточения. Он согласен даже на тюрьму, потому что там, по крайней мере, у него будет определенная дата освобождения. Однако он считает, что в тюрьме ему абсолютно необходимо находиться в одиночном заключении…
С уважением,
Мэри
(ПИСЬМО МИЛЛИГАНА АДВОКАТУ ГОЛДСБЕРРИ)
9 августа 1980 года
Дорогой Алан!
Давно уже собирался написать тебе письмо, но не знал, как выразить все это словами. Может быть, ты скажешь, что надо было рассказать, что и как, – подловить себя в нужное время и написать… Если ко мне обратятся в неподходящий момент, то мне останется полагаться на тебя – что ты сделаешь так, как будет для меня лучше. Похоже, нам придется начинать все сначала. Иногда я думаю, что Билли Миллигана давным-давно надо было убить.
Тогда сейчас не было бы такой путаницы. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь получим помощь, но, наверное, мне и нам суждено так жить. Кэти, миссис Мур и я многие годы были заложниками Чалмера. Наверно, потому я и не верю, что тюремщик может быть врачом. Видимо, меня вымотали долгие годы борьбы. Что будет, то будет. Знаю, мы сами навлекли на себя эти беды. При небольшом содействии властей. Больно сознавать, что они посмеялись последними.
Подписано: Билли
3
В следующий понедельник лидеры пациентов, Толстяк Бекер и Арни Логан из зоотерапии, пришли в мастерскую обсудить, как реагировать на преследования.
– У нас совещание, – сказал Зак старому Папаше Мэссинджеру, – никого не пускай.
Двое помощников Папаши, резчики по дереву, вооружились толстыми деревянными брусками и встали по обеим сторонам двери.
Устроившись в сушилке, лидеры напились кофе и разом заговорили о препятствиях, которые чинят санитары.
– В зоотерапии дела из рук вон, – начал Арни Логан. – Я пытался обращаться в суд. Дошел до федерального судьи. Но администрация отказывается идти на контакт. Ничего не помогает.
– Придется вернуться к прежней схеме, – ответил Зак. – Отметелить как следует, чтобы до них дошло, что пациенты тоже люди.
– Если в ближайшее время ничего не предпринять, – добавил Толстяк, – они настроят нас друг против друга, как раньше. И тогда будет легко нами управлять. По-моему, надо срочно что-то делать, пока мы достаточно сильны и можем защищаться.
Ленни предложил групповой побег, но аллен возразил, что побег не улучшит положение в госпитале. Оставшиеся пациенты будут все так же страдать от издевательств. Зак выступил за всеобщий бунт и захват больницы.
– Как показать им, что мы не шутки шутим? – спросил Ленни.
– У меня есть связи на воле, – сказал Логан. – Могу организовать заказное убийство.
Ленни кивнул:
– Нападение – лучшая оборона.
По лицам товарищей аллен видел, что они намерены бороться с притеснениями и стоять насмерть.
– Если делать, – заметил он, – надо делать правильно. Чтобы это было не зря. Что толку, если неорганизованная толпа пациентов пробежит по зданию и разобьет десяток-другой окон? Охранники подавят мятеж, и мы больше отсюда не выйдем. Я против насилия, но, если до него дойдет, надо все организовать правильно.
– Вот именно, – поддакнул Зак.
– Что ты предлагаешь? – спросил Толстяк.
– Надо все спланировать и подготовиться, – ответил аллен. – Нужна масштабная атака.
– Можно разослать диверсионные группы для порчи имущества, – предложил Ленни.
– Охрана так нас прижмет, что мы ничего толком не добьемся, – возразил аллен. – Переловят, бросят в карцер, применят все свои средства, и мы окажемся в той точке, с которой начали.
– У нас здесь слишком много денег и власти. Нет смысла по дурости терять все это, – согласился Зак.
– Но надо же что-то делать, – настаивал Ленни.
– Согласен, – поддержал кевин. – Нужно что-то массовое.
– Давайте голосовать, – сказал Толстяк.
Проголосовали единодушно – за войну.
– В таком случае, – сказал Зак, – мы со своей стороны предоставим штурмовые отряды. Зоотерапия может распланировать, как они поддержат нас фланговой атакой.
– Разрабатывайте стратегию, – ответил Логан, – и думайте, чем будем воевать, но держите нас в курсе, чтобы координировать действия.
Толстяк кивнул в сторону деревообрабатывающей мастерской:
– Вам, ребята, придется помочь нам с оружием. Но у нас тоже есть кое-что полезное. Например, доступ к вещам, которых у вас нет. Обеспечьте нас длинными деревянными дубинками вроде нунчаков, а мы приделаем на концы плетки из колючей проволоки.
Зак согласился:
– Нападем стремительно, чтобы они не успели опомниться. Потом отступим и дадим шанс вызвать полицию, национальную гвардию или еще кого-то – и, если в результате получится что-то вроде расстрела безоружных студентов в Кентском университете или еще хуже, мы будем к этому готовы.
– Можно взять заложников, – предложил Ленни.
– Отменяется, – вмешался аллен. – Когда действуешь как аятолла Хомейни, то на поддержку общественности рассчитывать не приходится. Помните Аттику? СМИ обвиняли заключенных в смерти заложников-надзирателей, хотя позже следствие установило, что их расстреляли свои же.
– Санитаров или руководство можно использовать как живой щит, – настаивал Зак.
– И как мы гарантируем их безопасность? – спросил аллен. – Не забывайте, среди нас есть настоящие психи со справкой, которые запросто убьют или изнасилуют. Нам такое ни к чему. Что будет, если они выполнят наши требования, а потом обнаружится, что кого-то изнасиловали или пырнули ножом? Чего тогда стоит наше слово? Администрация в таком случае ни за что не выполнит своих обещаний. Я против живого щита.
– И что ты предлагаешь? – спросил Ленни.
– Мы заранее решаем, что не хотим жертв. Это касается как пациентов, так и персонала.
В конце концов остальные с ним согласились.
Порешили немедленно начать изготовление оружия. Большую часть сделать в мастерской, а прятать в кабинетах зоотерапии.
– У нас здесь сейчас народу меньше, не тридцать один, а двадцать шесть. В зоотерапии еще двадцать два. Четырнадцать в теплице, – подсчитывал аллен. – Плюс бейсбольная команда. Попробуем их убедить.
аллен предложил собрать любые свидетельства – бумаги, документы, магнитофонные записи, – положить все это в прочный ящик и повесить его на цепи на прутья решетки главного входа. Если их всех убьют, общественность узнает почему.
