– Зато титульный лист, – усмехнулась ассистентка, – оформлен безукоризненно. Так что с ним делать?
– Ничего, – вздохнул Зайцев. – Эх, надо было сразу тетрадку забрать.
⁂
– Не плачь, Мила. – Алла Николаевна гладила Милку по голове, но это не помогало. – Просто там очень высокий конкурс, – продолжила учительница, – и твое сочинение…
– Это не мое сочинение! – через рыдания перебила Милка. – Там моего ничего не осталось…
Последнюю фразу услышала директор, которая зашла в учительскую, где Алла Николаевна прятала свою несчастную писательницу.
– Твое там как раз осталось! – строго сказала Вероника Андреевна. – Тебе же советовали старшие товарищи: надо заменить собаку на котенка! А ты? Так что теперь не плачь! Сама виновата! Алла Николаевна, зайдите ко мне.
⁂
Милка шла домой и в пятый раз рассказывала Егору, что это безобразие! Что все дураки! Что так обидно…
Егор терпеливо выслушивал четыре первых круга, но когда на пятом она заявила, что больше не будет ничего писать, сказал голосом, не терпящим возражений:
– Еще как будешь! Только этим дуракам взрослым не показывай! Будешь писать и прятать там, где будем знать только мы с тобой!
– Где? – с надеждой спросила Милка.
– За гаражами! – уверенно ответил Егор. – Кстати, у тебя какие планы на сейчас?
Безотцовщина
Часть 1. Инга
– Смотрите и учитесь, – сказала Инга и надменно оглядела подруг. – Только тихо!
Медленно достала смартфон, нажала на кнопку быстрого набора «Мама», тяжело вздохнула, входя в роль, всхлипнула пару раз и даже смахнула с глаза воображаемую слезинку.
– Привет, – сказала Инга голосом очень больного человека, – нет, нет, у меня все хорошо. Просто папа позвонил, хочет сегодня встретиться… Я знаю, что не суббота… Ага… Ага… Хорошо… Обожди, у меня еще одно дело…
Голос больного плавно превратился в голос умирающего.
– Соне папа оплатил кафе на день рождения, завтра все идут… Нет, меня позвали, но… Как я пойду без подарка?
Тут Инга надолго замолчала, подружки затаили дыхание.
– Хорошо, – сказала Инга уж совсем замогильно, – тогда у отца попрошу, все равно будем встречаться…
На сей раз невидимая мама говорила недолго.
– Спасибо, мамочка! – печально завершила разговор Инга. – Ты у меня самая лучшая.
Она отключилась, смартфон звякнул.
– О! – радостно сказала Инга. – Деньги пришли!
Подружки завистливо вздохнули.
– Это еще не все, – сказала Инга, – вторая часть.
И подняла смартфон.
– Алло, папа? Да ничего не делаю… Мама? Мама на работе… Допоздна, как обычно… Слушай, папочка, а мы можем с тобой сегодня на концерт сходить?
Инга от усердия даже брови домиком сделала, хотя отец этого не мог увидеть.
– Ах да, – вздохнула она с надрывом, – пятница же, у тебя еженедельный аврал… Да нет… Поужинать? Пельмени… Кажется… Да я бы сходила в пиццерию, но деньги на карте кончились… Что? Ой, папочка, ты лучший отец в мире! Пока-пока!
Через пару секунд смартфон звякнул еще раз.
– Итого, за два разговора мы имеем восемь тысяч рублей, по-моему, неплохо, – сказала Инга весело.
– Как я тебе завидую, – вздохнула Алиса.
– Мне? – Взор Инги затуманился печалью. – А я вам завидую. У вас нормальные семьи. Мама, которая приходит не в полночь. Папа, которого видишь каждый день… Я бы все отдала, лишь бы…
Инга оборвала себя тяжелым вздохом. Алиса бросилась к ней и обняла.
– Прости-прости! Я не подумала!
И остальные подружки присоединились. Они обнимали Ингу, гладили ее по голове и рассказывали, как ей сочувствуют.
Только Катя осталась в стороне.
– А ты не боишься? – спросила она.
– Чего? – удивилась Инга.
– Ну что мама позвонит папе, – объяснила Катя.
– Я тебя умоляю, – сказала Инга, – они лет шесть вообще не разговаривают. А до этого общались раз в год. Ладно, хватит грустить!
И она победно вскинула карту над головой.
– Гуляем! Я угощаю!
⁂
Домой Инга возвращалась в плохом настроении. После квеструма девочки пошли в пиццерию, но пообщаться толком не получилось. Всем постоянно звонили. Бабушки спрашивали, что приготовить на ужин, мамы беспокоились, где их носит, а Катя сама звонила отцу! Ингу это раздражало. Она уже была готова напомнить подружкам, на чьи деньги они едят и развлекаются, но тут Катя заметила ее сжатые губы и спросила:
– Ин, ты чего?
– Ничего, – сказала Инга таким тоном, что все сразу отложили телефоны и посмотрели на нее.
– Что-то случилось? – испугалась Алиса.
– Да все в порядке! – Инга саркастически улыбнулась. – Продолжайте общаться со своими родителями! Продолжайте тыкать мне в нос своими папочками и мамочками! Мне-то никто не позвонит!
Все виновато потупились, но Катя попыталась все испортить:
– Так ты же телефон выключила!
– Потому и выключила, – отрезала Инга, – что никто мне звонить не будет!
Она уже пожалела, что вообще позвала эту Катьку. Та всегда встревала не по делу. Когда Инга завела себе взрослый профиль и закрутила виртуальный роман с двадцатилетним студентом из Питера, Катя поинтересовалась: «Ты же тоже написала, что тебе восемнадцать, почему ты думаешь, что он не врет?» Хорошо, что девчонки пропустили это мимо ушей – они как раз выбивали из Инги подробности переписки.
– Слушайте! – сказала жалостливая Алиса. – А давайте тоже телефоны вырубим! Из солидарности!
Все идею поддержали (хотя кое-кто украдкой успел написать родителям, чтобы не волновались). И снова только Катя упрямо покачала головой:
– Я обещала папе, что буду на связи…
На Катю напустились и начали стыдить – неужели она не понимает, как больно Инге слышать про папу?
– Знаете, – сказала Катя, поднимаясь из-за стола, – я лучше пойду.
– Ну и иди, – усмехнулась Инга. – А мы пока суши закажем. Девчонки, что возьмем? «Филадельфию»?
Катя мгновение колебалась («Филадельфию» она обожала), но все-таки двинулась к выходу.
– Отлично! – Инга помахала рукой, подзывая официанта. – Нам больше достанется.
