Пролог
Открылась дверь, впуская кого-то. Тео не стал поворачиваться – было неинтересно. Всё равно та, кого он так жаждал видеть, не пришла бы к нему, а остальные… Остальных он видеть не хотел, как и разговаривать, и вообще делать хоть что-то.
– Тео, я принесла завтрак.
– Я не голоден, – отозвался Тео, не отрывая голову от подушки.
Вообще-то Эйл не при чём. И не заслужила всего этого нытья, игнорирования и драмы, от которой и самому Тео было тошно. Он не любил чувствовать себя беспомощным, но сейчас именно таковым и был. Потому что рядом нет Кори, и неизвестно, будет ли когда-то вообще. А если рядом нет её, то какое ему дело до других?
Эйл поставила что-то на стол, села на краешек кровати; её рука коснулась волос, ласково погладила.
Не то прикосновение. И человек тоже не тот.
Вот зачем она здесь? Сказал ведь ясно, что не хочет никого видеть, слышать; не хочет вообще ничего. Разве что сдохнуть от тоски и боли, что пожирали изнутри.
– Тео, тебе нужно поесть, – настойчиво проговорила Эйл, надавила на плечо, вынуждая повернуться. Вздохнула тяжело и осуждающе. – И поспать нормально. Сколько ты уже не спал?
– Не помню, – честно отозвался Тео, потерев глаза – под веки будто песка насыпали.
К чему врать? На лице всё написано, он видел в зеркале. Не то чтобы на это не плевать… Вообще на всё плевать, для кого ему хорошо выглядеть?
Нет, в Академии-то достаточно тех, кто будет рад его утешить. Возможно, даже искренне – как известно, девчонки склонны к состраданию. К ссорам тоже – в ушах до сих пор шумело после скандала, что устроила ему Хель, – но к сочувствию и жалости куда больше. Сестра вон, как ни орала и ни обещала, что удавит собственными руками, а к ним домой всё же пускала. Безуспешно, правда. Кори видеть его не желала, из комнаты носа не показывала.
Ненавидела. И от этого ещё хуже, чем от самой ссоры, глупой, но жуткой. Тео ведь любит её. Бесконечно, до дрожи в коленях, до пресловутых бабочек в животе. До боли в груди, потому что без Кори ему вообще никак.
– Прости, не мог уснуть. Снится… всякое.
Например, полный ярости взгляд, которым в ту кошмарную ночь одарила его Кори. И её слова, злые, жестокие. Её нож у горла в ответ на попытку объясниться.
– Тео…
Эйл покачала головой, снова вздохнула и, потянувшись, привлекла его к себе в объятия. Хорошая она. Вот только он не заслужил всего этого, ни капли сочувствия, не после того, как…
«Я доверяла тебе. Принадлежала тебе. Любила тебя!» – злые слова так и стучали в ушах, мешая думать, но зато давая прекрасно осознать, что именно натворил Тео. Как обидел, сколько боли причинил, пусть и вовсе того не желая.
Тео всё же обнял Эйл в ответ, уронил голову ей на плечо, вдохнул запах – чужой, ничуть не напоминающий запах Кори. Снова накатило отчаяние. Никогда он не чувствовал себя так плохо, как в последние дни, не зная, куда себя деть и что сделать, лишь бы не вспоминать и не думать. Боги и богини, всего-то нужно было рассказать самому, чуть раньше, объяснить, что давно отказался от этой дурацкой игры…
Он пытался. Не раз и не два приходил, сидел под дверью, умолял впустить. Даже подумывал залезть в окно – и залез бы, не оттащи его Лазурит. В отличие от Хель, он проникаться его отчаянием и страданиями не собирался. Вволю поупражнялся над ним в остроумии, вылил тонну яда, который даже в памяти толком не отложился, но к Кори не пустил. Тео на его месте тоже не пустил бы, но чтобы додуматься до этого, нужно соображать здраво, а он был на это попросту не способен. Да и сейчас-то не способен.
– Всё будет хорошо, – Эйл снова погладила его по волосам, отстранила от себя. – Вот увидишь, вы помиритесь. Просто ей нужно время, вам обоим. Да вы, блин, идеальная пара, как может быть иначе?
– Как видишь, может.
– Глупости. Наверняка ей уже рассказали, как всё было на самом деле, и нужно только остыть немного. А ты такими темпами до того дня не доживешь. Серьёзно, Тео, мне тоже грустно смотреть на это, но…
– Но это не твоя девушка ненавидит тебя больше всего на свете. Не твоей девушке сказали, что на неё поспорили. И не твоя девушка – демон.
«У которой имеется женишок, тут же оказавшийся рядом», – хотел добавить Тео, но не стал. Хватило и того, что он своими глазами видел грёбаную газетку с премилым изображением Кори в компании Сайруса. Ничего особенного в ней не было – ни поцелуев, ни объятий, просто они оба в одном кадре. Но обидело оно так сильно, как не смог обидеть даже урод Руссо, за пару минут поломавший то, что казалось незыблемым. Эйл тогда, только завидев, что Тео читает, испепелила газетенку прямо в его руках и запретила всем таскать «гадость» домой.
Эйл, кстати, теперь практически жила у них. Во избежание кровопролитий. На тренировках все ребята, от Шая до Айрис, неизменно набрасывались на Сэма; в остальное время столь же дружно его игнорировали. Сам Тео тоже упорно притворялся, что Сэма вовсе не существует; хотя поначалу желание доделать то, что не доделал Кори, было нестерпимым. Их даже разнимать пришлось – в первый день, когда Руссо вернулся от лекарей, Тео набросился на него, не помня себя от ярости и желая разбить морду, переломать все кости, вырвать поганый язык. Сэм пытался извиняться, но слушать его никто и не думал.
Атмосфера в команде вообще стала ещё та. Только усилиями Эйл и (как ни удивительно) Айрис удавалось поддерживать иллюзию нормальных отношений. По крайней мере, о разладе журналисты не прознали, как ни старались: на общих полигонах было решено не показываться, а за частный доплатили столько, что хозяин сам был готов охранять периметр.
– Будь у меня зазноба-демон, я бы точно ела в два раза больше, – проворчала Эйл, левитируя поднос прямо на кровать. – Чтоб не упасть в обморок в самый ответственный момент, когда вы наконец помиритесь и пойдёте навёрстывать упущенное время.
– Да ты оптимистка, – натянуто улыбнулся Тео, но тарелку поближе к себе подтянул.
– Ну кто-то же должен. А то с твоей рожей только на похороны ходить. И да, у нас сейчас Эрдланг. Остальные пары ты прогулял, но к нему я потащу тебя силой, клянусь Двенадцатью.
Кусок в горло не лез, но проглотить бутерброд и запить его горячим чаем Тео себя заставил. Вкуса не почувствовал, как и сытости – но он и голода особо не чувствовал.
Он скучал. Безумно, болезненно. И что делать с этим – понятия не имел. Как вообще можно что-то сделать, если тебя ни видеть, ни слышать не желают? Наверное, залезть в окно было не такой уж и плохой идеей…
– Ну видишь, не больно же было? – тепло улыбнулась Эйл, хотя довольной не выглядела. – Собирайся, жду тебя в гостиной.
Собраться, пожалуй, впрямь следовало. Прогуливать пары своего куратора – плохая идея. Хуже может быть только…
