– А мне-то что? – наконец выдал он. – Не мой же подчиненный? Значит, и забота тоже не моя. Приходи, Маркус, развлечемся от души. Но давай на этом берегу договоримся: когда твой папенька прибежит ко мне в кабинет и начнет визжать, как торговка рыбой, то я ему, стало быть, скажу – не виноватый я, был всячески против, твой безмозглый отрок по своей воле поперся на нежить девятого уровня.
Судя по тому, что Марк в первую очередь обратился не к нему, а к Киаре, приоритеты его вполне понятны. И, чего греха таить, немало радовали. В отличие от самих слов:
– Я никогда не считал тебя смазливой дурочкой. Ты выдающийся маг, и никто это не оспорит. Но прекрати строить из себя неизвестно кого и взгляни правде в глаза – ты не справляешься, – говорил он спокойно, но было заметно – вся эта ситуация и разговор его не сильно радуют. Да что там, обычно терпеливый Эйнтхартен явно в бешенстве. – Тебе нужна помощь, пусть и такого папиного сынка, как я.
До этого дуралея, похоже, ни в какую не доходило, что речь идет о нежити девятого уровня и что в одиночку Киара так и так никуда не пойдет. (Ей бы и в голову не пришло, что бы там ни болтали о ее безбашенности.) Эта демонстративная невнимательность к чужим словам, типичная для боевиков, злила неимоверно: Эйнтхартен-то казался разумным… до недавних пор. Ну и куда ему, капралу-полицейскому, идти на доппельгангера? Опыта в борьбе с нежитью у него нет – три паленых трупа не в счет, невелика опасность, – зато есть весьма подозрительная защита, а еще – если Киаре не показалось – трудности с калибровкой заклятий. А случись с ним что, с кого потом спрашивать?..
Собственное беспокойство за Марка стало последней каплей. Это в самом деле ужасно – когда тебя предает собственный разум. Что ей вообще за печаль до каких-то наглых сопляков из боёвки?!
– Похоже, меня здесь не хотят ни слушать, ни слышать. Ну и в Бездну! – Она картинно всплеснула руками и развернулась в сторону двери. – Делайте что хотите. А глупая женщина наденет красивое платьишко и пойдет на кухню!
– Ага, в чьих-то мечтах, – пробормотал Дальгор с желчным весельем. Мысленно отправив шефа в далекие нецензурные дали, Киара от всей души вмазала дверью об косяк.
⁂
– Милостивая госпожа! – Недди уронил на стол камешек, демонстрирующий проекцию некой женщины, и с напускным ужасом выставил руки перед собой. – Не ешьте меня, я тощий! То есть, хм, жилистый. Да, точно.
– Тебя покуда слопаешь, уши в трубочку свернутся, – проворчала Киара, впрочем беззлобно – по друзьям-коллегам она успела соскучиться. На работе нынче не было нужды засиживаться: ни тебе подозреваемых, ни свидетелей, ни улик для изучения. Скрупулезный убийца не оставил сержанту Блэр ничего, кроме треклятых рун. (И целой уймы вопросов, уж как иначе…) А поиграть в крутого рунолога можно было и дома. Ну, или в компании братца Лайама.
Периодически еще приходилось навещать архимага Джердиса, которого Киара – в отличие от его любимчика Карима – никогда не считала приятным знакомством. Но она здраво оценивала свои возможности и свой опыт, а посему недоумевала: отчего бы почтенному архимагу, превосходящему ее по всем пунктам, не заняться рунными заклятьями самому?
«Мне несложно сказать, что означают эти знаки, девочка, – отвечал Джердис в обычной своей манере – холодно-витиеватой и до Бездны снисходительной. – Но лишь ты сможешь понять своего врага и прочесть его послание. Кроме того, девочка, тебе однажды предстоит стать Первой-в-круге. А это значит, что пора уже повзрослеть и научиться отвечать за последствия своих проступков».
Киара скрипела зубами, но исправно глотала очередную «девочку», кивала и шла работать дальше. Как бы ни раздражал ее отставной некромант его величества, а все же колоссальный опыт и ясный ум двухсотлетнего мага – нечто, далеко выходящее за пределы обычной человеческой интуиции.
– Ну, как там наш безумный рунолог? – полюбопытствовал Глуни, рассеянно глядя на проекцию. Женщина – потрясающей красоты светлоглазая блондинка с очень смуглой кожей – равнодушно глядела перед собой и беззвучно шевелила губами. Запись голоса, видимо, шла через ментальный артефакт – простенькую сережку, посверкивающую у рядового в хряще левого уха. У Киары была точно такая же, но справа.
– Ох, не спрашивай. Ты сам-то как?
– Я? Я это… дело раскрыл, не сходя с места преступления! – Он гордо выпятил тощую грудь. Ну, с виду тощую. Оперативник-дохляк – это нонсенс, вот и нарядные рубашонки Глунвича скрывали под собой весьма неплохой рельеф.
– Да что ты? – Киара пододвинула ближайший стул к его столу. – Ну, рассказывай, а то ж лопнешь.
Глуни картинно откашлялся, прежде чем приступить.
– Ну-с, стало быть, приезжаем мы с Анни и Боднаром на место преступления. Азер Аль-Сахим, хозяин какого-то там элитного кабака в Золотых Воротах. Окочурился у себя в кабинете, даже успел подгнить; жена и дочери кое-как изображают безутешную скорбь… прям и не знаешь, кого заподозрить. Анни с Карлом пошли по дому шуршать, а я, естественно, занялся допросом почтенных дам и их прислуги…
Ну да, именно что «естественно». Допрашивать свидетелей у Глуни, в отличие от самой Киары, прекрасно получалось – общительный, доброжелательный, с виду неопасный, да при этом еще неглупый и очень внимательный к деталям. Переговорив со всеми, этот образчик дознавателя на дежурный вопрос капрала Рандвид «Ну, что у тебя?» с ухмылочкой выдал типичную для дешевых детективчиков фразу: «Вестимо, Анни, убийца – дворецкий!».
Заслышав такие вести, дворецкий – господин Уоллес Макферсон – заломил руки и плюхнулся на колени перед ошарашенной таким поворотом событий госпожой Аль-Сахим, слезно прося у прекрасной дамы прощения за убиенного им супруга.
– Ну и фиг ли было так бездарно палиться? Я ж пошутил! – весело сокрушался Глуни, пока Киара, вцепившись в столешницу, пыталась отсмеяться. – Киара, вот тебе смешно, а я бы в жизни не подумал! Пока я расспрашивал – вроде отлично держался, и физиономия такая, блин, кристально честная. Свидетелей нет, отпечатков в кабинете нет; труп при подъеме только и мог обзываться: отравитель, предатель, подлец… у него мозги уже гнить начали, какая уж там нервная деятельность?..
– Траванули, значит? И подгнил в первые же сутки. Неужто «Танец тлена»?
– Да, Анни тоже яд с ходу определила. В общем, вполне оно могло сойти с рук этому Уоллесу, если бы и в дальнейшем не нашлось зацепок…
– Нашлись бы, – возразила она, утерев слезящиеся глаза. – «Танец тлена» – редкий и дорогой яд; возможных поставщиков по пальцам сосчитать можно. Ладно, а зачем травил-то, рассказал?
– Да как не потравить хозяина, когда он такая сволочь, – посерьезнел Недди. – Шафрийские мужчины вообще безобразно к прислуге относятся… ну, сама знаешь, махровый шовинизм плюс менталитет работорговцев. А тут у нас до кучи домашний тиран и насильник… ну, то есть был. По словам дворецкого, Аль-Сахим не одну девчонку снасильничал; в том числе и племяннице Макферсона досталось. Бедные женщины…
В самом деле – бедные женщины. «Танец тлена» убивает быстро и безболезненно, чего южная скотина уж точно не заслужила. Насильников обычно отдают на растерзание некромантам, дабы те могли удовлетворить свои кровожадные инстинкты и подготовить трупы к вечному служению на благо государства. Хорошая нежить лишней не бывает. Опять же, нет нужды тратиться на содержание заключенных в тюрьмах.
