– Генри, твой хозяин расклеился.
– И вообще чуть не помер, – ехидно напомнил Хейдар и, убедившись, что Марк в состоянии держаться самостоятельно, наклонился и погладил пса. Генри тут же добродушно заскулил и подставил пузо – как и сам Марк, он считал Хейда своим лучшим другом. Ну и тем, кто еще ни разу не приходил в гости без вкусной косточки. – Как ты его терпишь, старина?.. А ты топай уже, я пойду приготовлю что-нибудь. Сам бы мамонта сожрал. В кладовке крысы не повесились?
– Обижаешь!
Если и было для мага что-то более важное, чем непосредственно магия, то это еда. И чем сильнее маг, тем больше ему требовалось, чтобы с напрочь опустошенным резервом не походить на ходячий труп. Потому кладовки и погреба в их домах не пустели, а таверн и лавок с едой на любой вкус в районах, облюбованных магами, было невообразимое количество.
Хейдар, кажется, приготовил на ужин все мясо, что нашлось в кладовой. Нормального человека порция, которую он поставил перед носом Марка, определенно довела бы до лекарей, но сейчас даже этого оказалось мало. Пришлось отправить Хейда в ближайшую пекарню за мясным пирогом пугающих размеров.
Залив все это изрядной порцией вина, Марк решил, что помирать рановато.
– А теперь выкладывай, – откинувшись на спинку дивана, начал Хейдар. Расслабленная поза со строгим тоном не вязалась совершенно. – Что там с этим твоим Крекером? И про защиту не забудь – мне крайне интересно знать, какую ересь нужно сляпать, чтобы мага поджарила собственная сила.
На «Крекере» Марк фыркнул, вспомнив, что так его назвала Киара. Казалось, это было уже целую вечность назад – уж больно много событий случилось с тех пор и над каждым из них стоило бы поразмыслить. Жаль, времени на это никак не находилось.
– Мне тоже интересно. Смотри! – Он задрал рукав рубашки. Вышло неловко из-за все еще побаливающих рук. – Похожими рунами пользуется местная гренвудская шушера. Я бы показал рисунок, но сейчас и пыль не призову.
Хейдар обхватил запястье и внимательнее присмотрелся к выцветшим рисункам. А потом, нахмурившись, обвел татуировку, напоминающую переплетение двух треугольников.
– Вот эти знаю. Такие штуки обычно наносят на всякие нейтрализующие и защитные артефакты. Как-то оно связано с ограничением магического воздействия… Точнее не скажу, я же не Эрдланг какой-нибудь.
– Предлагаешь обратиться к нему?
– Предлагаю вернуться лет эдак на десять назад и обратиться, – сердито проговорил Хейдар. – Серьезно, эта хрень и отдаленно стандартную имперскую защиту не напоминает. Ну как тебе в голову не пришло, что с ней что-то не так?
Марк на это пожал плечами – он и сам недоумевал, почему не заподозрил ничего такого. Сначала были проблемы с магией, потом учеба, магистратура и стажировка в полиции… Да и вообще куча всего куда более важного, чем какие-то татуировки. Обычному магу на них и обращать внимание незачем.
– Значит, Крессель пытался меня как-то ограничить?
– Говорю же – точно не могу сказать. Но я бы поставил на это, учитывая, как хреново ты колдовал на первых курсах. Нет, я понимаю, не всем боги силы полмешка отваливают. Но чтобы сын Альфарда и внук Мореллы с трех огненных шаров выдыхался? И это я не говорю про твою мать…
В Элриссу аз-Саадат, боевого некроманта выдающихся способностей и незаурядного ума, Марк уж точно не хотел бы пойти. О том, насколько она была талантлива, он знал из многочисленных книг по некромантии, которые любил читать в детстве, да и сейчас тоже. Зависть ее способности вызывали. А вот напрочь съехавшая крыша, жажда убийства и пара сотен трупов в анамнезе – ни разу. Марку, светлому магу, силой пошедшему в отца, хватало чувствительности к темномагическим эманациям и способности к магии молний, доставшихся от дражайшей матушки.
– Да уж, про нее говорить точно не стоит. Так значит, поможешь мне с Эрдлангом? Новую защиту у него я, естественно, просить не буду, но вот с этой надо разобраться.
– Нет, я оставлю тебя помирать с этой мазней, – закатил глаза Хейд. – Помогу, куда денусь. Ладно, еще по пирогу?
Весьма своевременное предложение.
Далеко Хейдар не ушел: стоило ему открыть дверь, как через порог едва ли не перелетел, к их огромному удивлению, запыхавшийся мальчишка-курьер с письмом в руке.
– А письмишко-то с гербом Неблагого двора. Может, ты уже вышел из немилости у своей прекрасной дамы?
Оттиск на сургуче в самом деле был знаком – цветок лилии, окруженный полумесяцем. До Марка наконец дошло, что именно позабавило друга, и он спешно распечатал конверт.
«Светлого, Эйнтхартен.
Премного уважаемый архимаг Эрдланг любезно освободил для тебя аж пять часов своего времени, так что будь добр – послезавтрашним днем собери жопу в горсть и вали в Академию. Явиться к полудню, не опаздывать. Приличную защиту нанести – дело хлопотное и времязатратное, если ты вдруг не в курсе.
Лайам – очень занятой человек. Если вздумаешь его продинамить – мое желание свернуть тебе шею возрастет в геометрической прогрессии. А оно и так уже размером с императорский дворец.
Но когда это великий господин Эйнтхартен прислушивался к словам глупой бабы? Ступай себе к магистру Кресселю! Я пригляжу букетик покрасивее и с нетерпением буду ждать приглашения на твои похороны: у меня, знаешь ли, новое черное платье ни разу не надето. (Или предпочитаешь красное? Впрочем, плевать.)
Да, не обольщайся насчет своих подвигов: мой рапорт с красочными описаниями твоего феерического кретинизма лег на стол Ларссону. Но этот бородатый зубоскал тебе благоволит, так что, вполне вероятно, рапорт закончил свою недолгую жизнь в мусорной корзине.
Что ж! Следующий будет на имя генерала-командующего. Я не привыкла повторять дважды, Маркус».
– Прекрасная дама в красках представляет мою скорую кончину! – Марк сунул письмо Хейду – ничего секретного в нем не было.
Тот присвистнул, прочитав начало, и обидно рассмеялся, дойдя до середины.
– Женись на ней, Эйнтхартен. Нет, серьезно, где ты еще найдешь женщину, которая будет так беспокоиться о самоубийце вроде тебя?
– Вот уж спасибо за сравнение, – скривился Марк, восторгов друга не разделяя.
Да что уж там – сейчас он злился на нее и на это письмо так, что чувство вины за свой дурацкий поступок отошло на второй план. И нет, ему и впрямь хватало ума понять, что Киара беспокоится за него, и то, что она договорилась с самим Эрдлангом насчет защиты, это подтверждало.
Вот только не покидало ощущение, что любой его поступок никогда не будет ею одобрен. И довольна им самим она тоже не будет. Просто потому, что он младше, как возрастом, так и званием, а самомнение Киары Блэр превышает все разумные пределы. За выходку на том поле Марк, разумеется, собирался извиниться: собственные героизм и дурость – не причина для того, чтобы заставлять волноваться свою девушку (а в мыслях он уже давно считал ее таковой). Но сильно сомневался, что она будет слушать и что ему самому хватит терпения вытерпеть язвительный тон дивной принцессы.
