– Ну знаешь ли, ее чистым железом пропахали. Так что наш дуралей в кои-то веки доброе дело сделал.
– Ага, как же!..
Будь Марк девчонкой, от таких новостей наверняка свалился бы в обморок. И вовсе не потому, что его принцессу охмурял придурок Тангрим. Если тому и впрямь хватило ума помочь, а не только трепать языком и расхваливать дивную красоту Киары, пожалуй, можно его даже не убивать. Ну, по крайней мере сразу. А вот образ раненой Киары (Марк еще не забыл ее разодранное зомбаками плечо) начисто лишал хоть какого-то подобия контроля. На пальцах невольно заплясали искры, которые с трудом удалось погасить. Да и то потому, что без защиты это было довольно больно – не просто же так первые рисунки на коже магов появлялись сразу после первого выброса.
– Так они сейчас в морге?
– Ну да. Если поторопишься, будешь лицезреть милую сценку встречи однокурсников, – с некоторой долей язвительности пропела Эстер, ни Тангрима, ни Блэр не переносящая на дух.
– Спасибо, что разрешила, – в тон ей отозвался Марк.
Он наскоро распрощался с компанией боевиков, не обращая внимания на их удивленные взгляды (и один возмущенный – от Эстер).
Киару хотелось увидеть побыстрее (ну, и спустить с лестницы Дориана, если тот вздумал тронуть ее хоть пальцем), убедиться, что с ней все действительно в порядке и что она не собирается в ближайшее время присоединиться к неудачливым ассасинам.
Ноги принесли в морг сами. Дежурный зыркнул на него с любопытным подозрением, но ничего не сказал, и Марк этому порадовался. Отвечать на дурацкие вопросы не тянуло совершенно, равно как и болтать попусту. Сплетен он и так наслушался на пару месяцев вперед.
Киару в компании Дориана он увидел сразу же, как только открыл дверь рабочего отсека. Эти двое беззаботно болтали, притом Киара, кажется, посмеивалась над чем-то. И это окончательно разозлило.
– Ты, вали отсюда, – огрызнулся он на Тангрима, уверенно оттесняя его от Киары. Ну да, нормальные люди сначала здороваются, но себя нормальным Марк точно не считал. Не тогда, когда твоя девушка (пусть и не считающая себя таковой) стоит пред тобой в чужой рубашке, а в вороте заметны перетягивающие плечо бинты.
Он шагнул к ней, готовясь получить заслуженный поток возмущений подобной наглостью, ухватил за локоть и потянул на себя. Звякнул упавший на пол инструмент, больше похожий на те, что хранятся в музее пыток.
– Насколько все серьезно? Ты же быстро регенерируешь, откуда бинты?
Она одарила его выразительным взглядом, что можно было истолковать как нечто вроде: «Не охренел ли ты, часом». Марк этот немой вопрос успешно проигнорировал, продолжая испытующе смотреть на нее. В глаза сразу бросилось отсутствие привычной некромантской мазни на бескровном лице, темные круги под глазами и рубашка с чужого плеча.
– Совсем страх потерял, Эйнтхартен? – не дав ей ответить, возмутился Тангрим. – Не видишь, что ли? Тут люди разговаривают!
– Не вижу, – огрызнулся Марк, стряхивая легшую на плечо ладонь. И пусть очень сильно хотелось прямо сейчас переломать Дориану все конечности, Киара была важнее. – Киара?..
– Лапы убрал и пошел вон отсюда! – огрызнулась Киара, отпихивая от себя его руки и переместившись так, чтобы между ними оказался стол с лежащим на нем покойником. Смазливым, кстати, до неприличия. – И тебя, Тангрим, это тоже касается – мне ваши разборки тут без надобности.
– Разборок не будет, если Тангрим свалит по-хорошему. А я, – Марк уперся кулаком в стол, – никуда не уйду, пока мы не поговорим.
На плечо легла рука Дориана, на этот раз сильно сжав.
– Слышал? Девушка не хочет с тобой разговаривать.
Марк, убедившись, что Киара пока точно не собирается помирать или терять сознание, резко развернулся. А потом вцепился-таки в воротник Тангрима, понимая, что терпеть эту рожу здесь больше в состоянии. Очень хотелось прямо сейчас превратить недоумка в горстку пепла, ну, или хотя бы в конвульсивно дергающийся труп.
– Не лезь, Тангрим, – зашипел он ему в лицо. – Или, клянусь всеми богами, на мазь от ожогов будешь всю жизнь работать. Вали отсюда на хрен, пока не прибил.
Бездна знает, что в нем разглядел Дориан, но он вдруг отшатнулся. И, Марк мог бы поклясться, с едва заметным страхом выдал:
– Ты точно светлый, Эйнтхартен?
От неожиданности вопроса Марк выпустил его воротник из пальцев.
– У тебя совсем, что ли, крыша съехала?
– Сам псих конченый! – Показательно отряхнув китель, Тангрим (вот ведь самоубийца!) вновь глянул на Киару бараньим взором. – Прошу прощения, моя леди, за эту неподобающую сцену. Кое-кто совсем не знает, как нужно вести себя при даме.
– Свали уже, Дориан, пока и впрямь не прибили, – мрачно отозвалась она, всем своим видом показывая, что и сама не прочь сыграть роль убийцы. Притом для них обоих.
Не обнадеживало ни разу.
– Как прикажет моя инфернальная госпожа, – вздохнул Тангрим и перевел недобрый взгляд на Марка. – А с тобой, Эйнтхартен, я потом разберусь. Киара не всегда будет рядом, чтобы вмешаться.
И, развернувшись на каблуках, наконец потопал к двери, к огромному облегчению Марка.
– А тебе, папина радость, особое приглашение нужно? – поинтересовалась Киара, демонстративно гремя своими пыточными орудиями. – Дверь закрыл с той стороны.
Что ж, Марк вовсе не ожидал, что Киара оценит его порывы, далекие от рыцарских. Более того, не надеялся, что она вообще будет терпеть эти трактирные разборки так долго. Как ни крути, а четыре трупа – не слишком подходящая компания для беседы.
– Киара, послушай… Я лишь хочу знать, как ты. И откуда у тебя рана, не зажившая до сих пор.
– Дивная кровь, – помедлив, все же снизошла до ответа Киара. – От фейри я унаследовала не только красивенькие глазки, но также феноменальное чутье на погоду и жуткую аллергию на железо, нож из которого мне так любезно всадили в грудь. Поэтому рана плохо заживает. Неприятно, но в целом ерунда, к ночи и следа не останется. – Она отмахнулась с таким видом, словно речь шла о пустяковой царапине. – Что-то еще, о мой повелитель? Давай быстро, я с ног валюсь.
– Много чего, – согласно кивнул он. – Но точно не сейчас. Киара, иди домой, трупам торопиться уже некуда.
– Я как-нибудь сама разберусь, куда, когда и с кем мне идти. – Киара скрестила руки на груди, явно не настроенная мчаться домой сию же секунду. – Я сутки на ногах, у меня в груди дыра, дивный поганец Артмаэль весьма халтурно пытался меня убить, а причиной всему – то, что какая-то инфернальная хрень точит на меня зубы. Давай ты не будешь меня злить еще больше?
Она негодующе фыркнула и, чуть заметно морщась, подняла с пола свое пыточное орудие.
– Киара, давай потом разберемся в наших сложных отношениях, а сейчас ты меня послушаешься…
– Послушаюсь?! – взвилась она, с оглушающим грохотом бросая инструмент на стол. – А ты меня послушался? Я ведь просила, Эйнтхартен, не суйся туда! Но ты же у нас герой, а я так – глупая курица!
