Она развернулась, явно вознамерившись уйти из отсека (а скорее – просто подальше от него), но Марк успел перехватить ее и сжать в ладонях запястья.
– Я никогда не считал тебя глупой, Киара, – постарался как можно спокойнее проговорить он. – Я восхищаюсь тобой и очень сожалею, что расстроил. Но стоять и смотреть, как вампиры или еще какая фигня пытается тебя сожрать, не смогу никогда.
– Тебе и не придется. – Руку из его пальцев решительно вырвали: продолжать беседу Киара явно была не намерена. – Найди себе какую-нибудь светлую дурочку, сообразно возрасту и уровню интеллекта; ей и будешь по ушам ездить. А меня оставь в покое!
Хватило всего одного шага, чтобы оказаться рядом, ухватиться за рукав рубашки и притянуть Киару к себе. И поцеловать, заставляя открыть рот, чтобы было удобнее проникнуть внутрь языком, почувствовать уже знакомое тепло и привкус мяты. Она ожидаемо упиралась, выворачивалась, умудрилась расцарапать ему руки, но затем унялась и ответила, наконец, на поцелуй. Не забыв перед этим пребольно укусить за нижнюю губу.
Склочное, чтоб ее, сокровище. Спасибо, хоть язык не отгрызла.
Это длилось совсем не так долго, как хотелось бы, – когда Марк, увлекшись, спустился поцелуями к ее шее, дверь в отсек открылась.
– О, вы еще одеты, я успел вовремя, – вяло порадовался Карим, а это был именно он. – Киара, позволишь тебя отвлечь? Мы тут интересного парнишу привезли… точнее, то, что от него осталось.
Киара без тени смущения пожала плечами и, выразив согласие коротким кивком, ушла вслед за Каримом в соседний отсек. На Марка она демонстративно не глядела, давая тому понять, что ничего особенного сейчас не произошло.
Разумеется, он последовал за ней, не собираясь оставлять одну. Даже если самой Киаре его компания не слишком требовалась, Марк не собирался сдаваться.
Когда он вошел, Киара уже с хмурой сосредоточенностью изучала тело. Точнее, то, что от него осталось: грудная клетка уцелела фрагментарно, солидная часть черепа и шейный отдел позвоночника отсутствовали начисто – кое-где виднелись сколы костей и сероватые ошметки мозга. Марк, до сего дня считавший себя привычным ко всяческой расчлененке, гулко сглотнул. Завтраку в желудке стало неуютно.
– Следы зубов, когтей и каких-либо режущих инструментов отсутствуют, – констатировала Киара – видимо, больше для себя, чем для коллег-некромантов. – Налицо магическое воздействие, к некромантии не относится. Проконсультируйтесь с заклинателями, я-то здесь чем могу помочь?
– Ну понятно, что заклинатель нужен, – пожала плечами Арделия. – Запросили, ждем свободного; решили пока уточнить. Мой предварительный вердикт – темное проклятье. Тебе не знакомо что-нибудь… ну, с похожим механизмом воздействия? Мне что-то в голову не идет.
– Я тоже навскидку не припомню ничего подходящего. – Киара обошла вокруг стола, пристально глядя на покойника. – Где и как это случилось? Парню будто засунули в глотку гномий детонатор и потом подорвали.
– М-да, точняк, – хмыкнула Кири Стальфоде, подойдя поближе. – Жаль, в рапорте такое не напишешь… Ну, там пока в принципе толком нечего писать. Сартис Арен, двадцать девять лет, светлый боевик. В правонарушениях не замечен, репутацию имел хорошую, считался сильным магом. Работал в частной охранной службе. Как примерный гражданин, пошел с утра в Храм – поставить свечку у алтаря Пресветлой богини…
– Не дошел, – подхватил Карим и горестно вздохнул. – Невесту его жалко – парня разорвало буквально в футе от нее, и все ошметки в итоге на бедной девчонке. У прочих-то свидетелей истерика, а тут…
Сартис Арен. Стоило услышать имя, и что-то очень напоминающее страх прокатилось по позвоночнику, заставляя на несколько секунд прикрыть глаза и попытаться вдохнуть.
– Могу себе представить, – поморщилась Киара, ножом подцепляя белоснежную манжету рубашки – руки-ноги, да и часть торса, вполне себе уцелели, как и одежда на них. Распоров рукав до самого плечевого сустава, некромантка согнула-разогнула бескровную, но все еще послушную руку покойника. Кажется, ее заинтересовал узор защитных рун. – Марк, а ты этого Арена не знаешь? Иди ко мне, покажу что-то интересное.
Киаре пришлось окликнуть еще три раза, прежде чем он смог заставить себя пошевелиться. Приблизившись к ней на негнущихся ногах, Марк медленно, так до конца и не веря своим глазам, оглядел руку Сартиса. А потом задрал собственный рукав и тихо, с трудом шевеля языком, проговорил:
– Мы вместе учились. На курсе Эдмонда Кресселя.
⁂
– Я еще вчера понял, что дело дрянь, – медленно проговорил Лайам, – но не настолько же.
Скрестив руки, он стоял возле окна в своем полутемном, по-фейски изысканно обставленном кабинете. Сообщение Киары застало Лайама дома, и, едва дождавшись ответа, она волоком потащила в его городской особняк Эйнтхартена. Тот явно был не слишком доволен ролью собачонки на поводке, но возражений не последовало: ошметки одногруппника благотворно повлияли на его ушибленную вампирами башку. Славься, расчлененка.
– Ты видел проекцию. – Киара сердито дернула плечом и присела на подлокотник кресла, куда минутой раньше упихала Марка. – Все плохо именно «настолько».
– Да ну не могло этого случиться! Само по себе – вообще никак!
– Значит, возникла каталитическая реакция.
– Понял уж, не дурак, – буркнул Эрдланг. Повернувшись к ним, он вымученно улыбнулся и потер переносье двумя пальцами, прежде чем водрузить на нос очки. – Отличное начало дня, твою ж Элриссу м-мать… Раздевайся, охранничек, чинить тебя буду. Хотел бы я знать, что послужило катализатором?..
– А какая разница? – резонно ответила Киара. – Даже мне понятно, что реакция завязана на ограничитель, а ограничитель – неотъемлемая часть всей этой пакости. Надо избавляться. Нет, свести-то я эти художества могла и в морге, но не разгуливать же боевику-природнику без защитных рун?
– Тебе спать сейчас надо, а не сводить художества, – мрачно сообщил Марк и обратился к Лайаму: – Зачем бы Кресселю вообще ставить ограничения на своих студентов? Если допустить, что он впрямь проникся идеями гренвудцев и решил с помощью этой хрени извести пару-тройку имперских магов, кое-что все равно не сходится: я и Сартис – светлые. Гренвудцы имперцев ненавидят, не поспоришь. Но светлых магов они не трогали никогда.
– Оливия Фалько – светлая, – напомнила Киара, решив, что за первую фразу проклянет Эйнтхартена как-нибудь потом. – Правда, дочь леди Рангрид, но и ты у нас на сынка имперской моли Гленны не тянешь. Расскажешь, кто в родне потоптался?
Марк помрачнел еще больше и потянулся к пуговицам на кителе.
– Как-нибудь расскажу.
– Да она и так знает, – наябедничал Лайам самым скучным тоном, роясь в одном из многочисленных шкафов – видимо, в поисках необходимых для нанесения защиты инструментов. – Ну, или догадывается. Иначе устроила бы допрос с пристрастием… Киа, радость моя, давай художества зельями сведем? Выглядишь ты, мм-м, не очень хорошо.
