…Когда Киара очнулась, ее рот был полон крови, а в груди противно саднило. Сердце истерично колотило по ребрам, под кожей расползался уже знакомый могильный холод. Тварь насылала кошмары, и уже не в первый раз.
«Убить», – была первая сознательная мысль. Киара села на постели и свесила ноги вниз, собираясь бежать прямиком в костлявые лапы неопознанной нежити. Однако последние мозги все еще были при ней, и суицидальные порывы удалось задушить в зачатке. Какие уж тут битвы с нежитью, когда регенерация жрет все силы?
То, что она не у себя дома, дошло до разума с немалым опозданием. Засыпала в кабинете у братца Лайама, а потом, видимо, Марк за каким-то демоном уволок ее к себе. Сам незадачливый похититель сволочных принцесс мирно дрых рядом. И дрых, видимо, достаточно давно: несмотря на могильный холод, дерущий нутро, кожей она все еще ощущала лихорадочный жар чужого тела. Киара с некоторых пор терпеть не могла огненных магов, но, как оказалось, грелки из них выходят что надо.
Кое-как придя в себя, она побрела на поиски ванной – необходимо было вымыть изо рта тошнотворный металлический привкус. С этим Киара кое-как справилась, наскоро умыла лицо и без особой охоты уставилась в висящее над раковиной зеркало. Оттуда хмуро глянула копия покойной матушки, притом в худшие ее дни: нервно подрагивающий рот, огромные малахольные глаза, пуще прежнего заострившееся лицо – до того белое, что каждую надоедливую веснушку четко видать.
Впору приглядывать обрыв поживописнее, чтобы с него сигануть. Наследственность – штука такая.
«Прекрати истерику, – жестко оборвала саму себя Киара, до боли вцепившись в край раковины трясущимися руками. – Марк не должен видеть тебя в таком состоянии. Вообще никто не должен! Нет – и точка».
Не должен, но увидел. Потому как не успела она хотя бы немного привести себя в порядок, как тот появился на пороге в ванной с совершенно непередаваемым выражением лица и с пятнами крови на рукаве.
Марк, не говоря ни слова, одним махом сдернул уже давно расстегнутую рубашку с ее плеча. В его взгляде, движениях, нервно подрагивающих пальцах чувствовалась паника. А еще – невероятная злость.
Рану, видимо, неспроста так противно дергает, будто туда опять загнали что-то острое и железное. Нахмурившись, Киара чуть заторможенно опустила взгляд и обнаружила, что толстый слой бинтов на груди насквозь пропитался кровью.
– Надо же, – искренне подивилась она, – а я и не заметила…
«Повыпендривалась, твою мать. – Киара задумчиво пощупала влажно-липкие бинты, машинальным кошачьим жестом слизнула кровь с пальцев. – Могла бы выбить у девки нож, и никаких тебе проблем с регенерацией. Но кто ж знал, что он железный?..»
– Не делай так. – Нахмурившись, Марк убрал ее руку от лица и опустил взгляд к ране на груди. – Я сейчас.
Он отошел к шкафчику в углу и вернулся с внушительной стопкой белоснежных бинтов. Захватил и бутылочку с какой-то мазью, с надписью, кажется, на шафрийском.
– Намажь. Заживляющая.
И, к превеликому удивлению Киары, он вышел из ванной, неприлично громко хлопнув дверью.
– Какие мы, блин, нежные, – проворчала Киара, откупорив пузырек и машинально понюхав содержимое. – Крови, что ли, никогда не видел?
Впрочем, что уж там… Обычные люди, пусть и полицейские, к таким зрелищам относятся иначе, нежели некроманты. Да и у Марка, помимо окровавленных девиц, хватает поводов понервничать: то вампиры чуть не порешат, то собственный куратор.
Марк нашелся на кухне. Мрачный и демонстративно старающийся на нее не смотреть.
– Марк… – попыталась обратиться к нему Киара, усаживаясь на диванчик. Эйнтхартен желанием общаться явно не горел. И прервал ее коротким:
– Ешь.
Перед ней поставили огромную тарелку со стейком, кувшин с вином и еще более огромный пирог. Судя по запаху – с вишней. Аппетита, честно говоря, не было. Ментальные фокусы тварюги отобьют его кому угодно, даже вечно голодной Киаре. Но при взгляде на физиономию Эйнтхартена закрадывалось подозрение, что здоровенный кусок мяса в нее запихнут силой. Да и поесть в самом деле необходимо.
Марк уселся напротив, поставив перед собой не меньшую порцию. Правда, без пирога – как известно, боевики сладкое не слишком любят, а в качестве аперитива предпочитают напитки покрепче, чем вино.
Когда с ужином (или с завтраком – демон разберет) было покончено, Киара попыталась вновь обратиться к мрачному донельзя Эйнтхартену:
– Долго еще беситься будешь? Я понимаю, что вся эта ситуация с Кресселем – полное дерьмо, но теперь-то тебе не грозит разлететься на кусочки. Успокойся уже.
Марк молчал долго. Киара всерьез задумалась о каком-нибудь проклятии немоты, наложенном исподтишка неизвестным доброжелателем. А потом вдруг бросил вилку с ножом и выдал, зло и несдержанно:
– Ты думаешь, меня волнует Крессель? Или собственная защита? Или, мать твою, то, что меня в любой момент могло разнести по кусочкам? Киара, ты всерьез думаешь, что сейчас меня волнует это?
– А почему, раздери меня Бездна, я должна думать как-то по-другому? – неподдельно изумилась Киара.
На этой фразе Марк взорвался – почти в буквальном смысле. По крайне мере, в таком состоянии Киара его еще не видела.
– Да потому что ты ранена, Киара! Ты истекаешь кровью и похожа на труп! За тобой охотится неведомая хрень с гребаными шафрийскими рунами! – Он вскочил со своего места и отвернулся от нее, вцепившись в подоконник до побелевших костяшек. – Совершенно не из-за чего волноваться!
Киара открыла было рот, чтобы огрызнуться, но тут же передумала.
– А, то есть теперь ты примерно представляешь, что я чувствовала, когда один герой решил полезть к моим вампирам и сдохнуть? – уточнила она елейным тоном и тут же мстительно прибавила: – Вот и поделом.
– Не знаю, что ты чувствовала, но я определенно охренел, когда увидел тебя в окружении клыкастых тварей!
– Которые не могли мне навредить, к твоему сведению.
– У них на клыках это, знаешь ли, не написано! – окрысился Марк, подавшись к ней. Киара невольно отшатнулась, но тон не сменила.
– Зато написано в инструктаже у спецназовцев! Надо здраво оценивать свои возможности, Маркус, и если я сказала не лезть – то вовсе не для того, чтобы унизить твою растреклятую мужскую гордость!
– О да, я вижу, как здраво ты оценила свои возможности! – не преминул съязвить Эйнтхартен, указав на ее перебинтованную грудь и, видимо, имея в виду ранение. – Образцовая блюстительница инструкций!
– Я жива, – пожала плечами она. – Для некроманта этого более чем достаточно.
– Я тоже пока в чертоги Хладной не отправился. Что не помешало тебе записать меня в личные враги и пойти строить глазки Тангриму.
Она – и строить глазки этому слащавому принцу бабьих сказок?! Гнусная клевета! Вконец выйдя из себя, Киара вскочила с места.
