– Сдается мне, леди тебя мысленно поимела прямо у гроба, – едко обрадовала Киара. – И не поглядела, что ты зовешься ее внучком.
– Упаси меня Хладная!
Киара с этим охотно согласилась.
Они заняли места подальше от леди Сандры, да и от гроба, где возлежало тело Гленны – кое-как подлеченное Багряным жрецом и обряженное в платье цвета венозной крови. Не слишком удачный наряд для бесцветной блондинки, однако в ее положении нос уже не поворотишь. Ну да не все ли равно, в каких тряпках лежать, когда с минуты на минуту сгоришь синим пламенем?
Дождавшись, пока многоголосый гул толпы стихнет, жрецы начали стандартное воззвание к богам. Лазоревая жрица Пресветлой богини – румяная девица пасторальной наружности, укутанная в голубую хламиду с обильным золотым шитьем, – вдохновенно щебетала о благодатном свете небесных сфер и счастливом возрождении в новой жизни. По-шафрийски смуглый некромант, ехидно косясь на свою опосредованную конкурентку, вторил – мол, небесные сферы, конечно, дело хорошее, но извольте сначала чрез очистительное горнило страданий да в Хладный чертог.
И то сказать, счастливое возрождение еще заработать надо.
К счастью, это завуалированное препирательство вскоре подошло к концу, и жрецы, предусмотрительно захлопнув крышку гроба, в четыре руки сотворили сложное заклинание, по-простому именуемое «бездымный огонь». Синее пламя, с тихим треском выплевывая багровые искры, поглотило гроб, и за каких-то пару минут бушующий погребальный костер обратился кучкой легкого пепла. Оставалось собрать остатки праха в урну, на что были по обыкновению подряжены мальчишки из послушников.
Для воздаяния почестей следовало пройти в траурный зал, коим сейчас служила парадная зала поместья Эйнтхартенов. Киаре не нужно было даже смотреть на Марка, чтобы понять: сейчас отчий дом – последнее место, куда он хотел бы отправиться.
Вот только под взглядами, какими их обоих наградила треть Светлого Круга во главе с Грозной Морел, стало понятно: свои пожелания стоит оставить при себе.
Марк рядом молчал, с мрачным выражением лица чеканя шаг подобно образцовому солдату. Да и что тут скажешь? Светлые маги не выносят убийств и изощренной жестокости: все это противно их природе, зато сполна присуще темным. При этом архимаги Светлого Круга были бы рады извести всех темных как потенциальную угрозу драгоценным человеческим жизням. И вполне вероятно, что извели бы, – но, к счастью, в архимаги не брали скудоумных огнемразей вроде Альфарда Эйнтхартена. А всякому умному магу очевидно, что равновесие Света и Тьмы незыблемо. Не будет темных – значит, фактически вымрут артефакторы, алхимики и малефики, ведь трансмутация и малефицизм – темные способности, обычно присущие некромантам. Для империи это означало чудовищный регресс и скоропостижную кончину: Гренвуд и Шафри раздерут ее на куски, а следом, конечно, подтянутся фейри. Остроухие ублюдки никогда своего не упускают и всегда стараются загрести жар чужими руками.
– Напьемся? – мрачно поинтересовался Марк, весьма красноречиво скривившись при виде собравшейся толпы.
– Разве мы не за этим здесь? – делано изумилась Киара, приманивая поближе ранее примеченную бутыль с любимым аэльбранским ликером. – Напьемся, а как же.
В отличие от нее, Марка ликер явно не вдохновил. Он подозвал к себе одного из мальчишек, прислуживающих высоким гостям.
– Где подвал, знаешь?
Мальчишка, поразмыслив немного, кивнул.
– Горькую тащи.
Киара удивленно уставилась на Эйнтхартена. Вот уж кого она точно не считала нарушителем давно установленных порядков – на похоронах пить что-то крепче ликера было не принято. В старые времена считалось, что, если гости будут пьяны, душа покойного не найдет дороги в чертог Госпожи. Сейчас от тех суеверий остались только строчки в талмудах, а вот традиция сохранилась. И к лучшему, если честно, – кому охота на похоронах драки разнимать?
– Так ведь… не положено, милорд, – напомнил мальчишка и шагнул назад, но был пойман за руку. На тонкую ладонь легли две серебрушки.
– Тащи, говорю. И побыстрее. – И для верности Марк подкинул прислужнику еще монетку.
Через несколько минут на их столе красовался графин с крепким шафрийским пойлом, которое уважали даже оборотни.
– Умеешь ты уговаривать, – хмыкнула Киара, наблюдая, как Марк наливает ей ликера и от души плещет горькой себе.
– Плох тот боевик, что не найдет себе выпивки. – Криво усмехнувшись, он опрокинул рюмку.
Стоило выпить хорошего ликера, как жизнь стала казаться чуточку лучше.
Повторить для закрепления результата уже не получилось – леди Морелла, будь она неладна, решила осчастливить их своим обществом. К слову, Киара против нее ничего не имела: в статной светловолосой даме с пронзительными глазами и хищным носом было своеобразное очарование. Если забыть о маленькой проблеме в виде знака Светлого Круга на ее лице.
– Ну разумеется, мой внук не мог найти места получше. – Она с осуждением оглядела столик, прежде чем взмахом руки подвинуть к себе стул. – Ты, лебедь белая, налей-ка даме ликерчика, нужно восстановить душевное равновесие.
«Лебедь» не преминула скривить физиономию, но ликерчик по рюмкам исправно разлила. Пить, увы, приходилось натощак: под недобрым взглядом Грегора Нэльтана кусок в горло не лез, даром что светлейший архимаг восседал на другом конце зала. Киара и полторы дюжины лет спустя помнила, как этот психованный урод пытался сжечь ее заживо, едва увидев. После такого волей-неволей огневиков невзлюбишь, да и светлых в принципе.
– Извольте, леди, – проговорила она, не отрывая от Нэльтана ненавидящего взгляда. – Знала бы, что здесь будет вся ваша светлая братия, – припасла бы флакончик хорошего яда.
– Который я бы у тебя позаимствовала и с радостью разлила половине присутствующих вперемешку со слабительным… Всего-то сотня человек, а развернуться негде! Никогда не любила этот домишко.
Леди Морелла отпила ликера, прежде чем продолжить:
– Я не в восторге от вас обоих. Ты, – она ткнула пальцем в сторону Киары, – слишком много выпендриваешься, а я таких не люблю…
– Да уж не больше вашего сыночка-недоделка!
– Не перебивай, – тут же отрезала она таким тоном, что Киара устыдилась. Совсем немного – пиетет по отношению к светлым магам у нее отсутствовал начисто, несмотря на какую-никакую симпатию к некоторым конкретным особам. – Даже у породистых скакунов встречается племенной брак. – Морелла поморщилась, глянув в сторону сидящего в начале зала Альфарда – тот с посекундно отклеивающейся скорбной миной опустошал графин с виски и попутно косился в декольте сидящей неподалеку моложавой магини. Та, судя по всему, не имела ничего против.
– Я тоже племенной брак? – мрачно поинтересовался Марк, до этого хмуро посматривающий на свою бабку.
– Вот еще! Я не страдаю предрассудками относительно темных магов. Не особо их люблю, возможно, но, если помнишь, твоя тетя Элинора – темный менталист. И ее тяга к мужикам с рогами меня не смущает – все лучше этой бесплодной курицы Гленны. Боги и богини, даже чокнутая Элрисса была бы лучше!
