Этот вопрос — давно ожидаемый, но всё равно внезапный — изрядно смущал. И злил, причём Себастьян сам не понимал, почему именно. Монстр был слишком уж личной стороной его непростой жизни, и рассказывать о нем означало снова окунуться в воспоминания о Родерике, о том дне, когда был уничтожен Серый Дол…
О Сэре.
— Я стараюсь не обращаться к нему. Тем более по имени. Это слишком… — Себастьян запнулся. Слишком нездорово? Не ему говорить о здоровье. — Просто слишком. Но поначалу называл Эдом.
— Эдом, — повторила Мэйр безо всякого выражения, но отчего-то казалось, что она сделала в голове некую мысленную пометку. Так и тянуло подглядеть, но Себастьян, худо-бедно совладавший с собственной дурной силой, не стал лезть в чужое сознание. Невежливо, да и опять получить подушкой не хотелось. — Ты прав — ни к чему звать его по имени. Никакого Эда на самом деле нет.
От этих простых слов, очевидных к тому же (особенно если рассуждать здраво), Себастьян дернулся, будто его ударили. Не от обиды, вовсе нет — напротив, он как будто подсознательно ждал, что кто-то скажет ему это. Но…
«Зря она это сказала», — мрачно отозвался монстр, его голос был пропитан недовольством и злобой.
Он злился на Мэйр, пробуждая магию. Темную, страшную, волной проходящую по телу вместе со страхом самого Себастьяна.
«Не трогай её!»
Дернуть силу на себя удалось с трудом, впившись ногтями в ладонь — боль отрезвляла. Иногда. Когда удавалось ее почувствовать.
— Именно об этом я и говорю, — для Мэйр его метания не прошли незамеченными, однако она и бровью не повела. — Видишь ли, у ментальных магов нестабильная, подвижная психика: это подразумевает низкую стрессоустойчивость, что компенсируется крайне высокой адаптивностью. Я не так много знаю о твоем прошлом — пока что, — но кое-какие выводы сделала.
Легкая рука целительницы легла на предплечье; тонкие пальцы сжались с неожиданной силой, почти причиняя боль — но только почти. Чужая сила потекла по коже, под кожу, заставляя монстра присмиреть. Хотя его недовольство ощущалось и сквозь марево неестественного спокойствия.
Монстру не нравилось, что его, великого и ужасного, держат за какой-то жалкий глюк.
— Он определенно существует, — пробормотал Себастьян. — И он зол. Не зли его. Пожалуйста…
Мэйр ответила недоброй клыкастой ухмылкой — словно бросая вызов «злобному близнецу».
— Его нет, — повторила она неожиданно резким тоном.— Просто однажды случилось то, чего ты, после множества пережитых стрессов, уже не смог вынести. И тогда, чтобы избежать полного безумия, ты разделил сознание на две части: на одну налепил ярлык «хороший», на другую — «плохой». И «плохой» ныне ответственен за большую часть того дерьма, которое ты натворил.
Себастьян судорожно помотал головой и попытался отстраниться, однако Мэйр не дала. Теперь уже обе его руки были в плену хрупких с виду, но таких сильных и цепких пальцев.
— Нет-нет, я вовсе не хочу тебя пристыдить, — продолжила целительница вкрадчиво и тихо, почти полушепотом; её глаза мягко вспыхнули — бледное золото и ледяная зелень, точь в точь блуждающие огни, что загораются на болотах в лунную ночь. — Ты спасал свой разум, делал это как умел… Ты молодец. Так было нужно. Но теперь эта вынужденная мера обернулась большой проблемой. Ты не сможешь жить среди людей, оставаясь таким; и тебе придется исправить то, что ты сделал. Понимаешь меня? — Себастьян рассеянно кивнул и только затем, опомнившись и нервно выдохнув, снова мотнул головой. — Исправить — значит, вернуть целостность личности. Иными словами, ты либо научишься жить с тем, что когда-то сделал — как бы ужасно оно ни было, — либо умрешь. Всё в твоих руках ив твоей воле, Себастьян.
На этом, видимо, Мэйр сочла разговор оконченным и отпустила его руки. Или попросту хорошенько выложилась, судя по тому, как неуклюже она опустилась на краешек стула, с силой растирая виски. Её стало жаль. Так сильно, что Себастьян опустился перед ней на одно колено и уже сам сжал её ладони в своих, аккуратно отнимая их от головы. Удивительно, но то была не столько его реакция, сколько монстра — ему словно было жаль, что он причинил «фее» столько неудобств.
«Она мне нравится», — ворчливо пробормотал он, неохотно отступая куда-то вглубь сознания и забирая с собой взбесившуюся магию.
Глава 14
— Извини, — проговорил Себастьян тихо. Мэйр не ответила, но голову подняла, смотря внимательно, будто ожидая продолжения. Говорить о прошлом отчаянно не хотелось, но и молчать под этим взглядом было совершенно невозможно. — Мне нечего рассказывать о себе, Мэйр. Большую часть ты знаешь — об отчиме, сестре и деревне. С момента, как проснулась сила, до того дня, как их всех не стало, я хорошо помню только тьму, плетения чужих заклинаний и боль. Когда стало совсем невыносимо, пришел он и остановил всё это. Убил всех, до кого дотянулся, но спас меня. Я ненавижу его за то, что он сделал. Но не уверен, что готов избавиться от него.
— Да не нужно от него избавляться! — сердито воскликнула Мэйр. Но тут же смущенно потупилась и сбавила тон: — Прости, пожалуйста, я с дежурства, задолбали малость… Но нет, нет, он тебе нужен — и подспудно ты это понимаешь. Проблема в том, чтобы признать это, принять его как часть себя. Неотъемлемую часть — но не главенствующую. В противном случае… ну, итог немного предсказуем.
«Да, я стану главным, и жизнь будет намного веселее», — протянул на задворках сознания монстр, заставив усмехнуться против воли. Справедливости ради (и не считая тяги к насилию), он и впрямь куда интереснее — не знает страха, не испытывает стыда и намного быстрее соображает, что ответить. Как будто только Себастьян торчал в лесу грёбаных десять лет, в то время как монстр тренировался в язвительности и сарказме.
— Он утверждает, что понравился бы тебе куда больше. А я зануда и взять с меня нечего, — он неохотно выпустил ладони Мэйр из своих и поднялся. — Может, тебе стоит прилечь?
Его — ну разумеется! — одарили возмущенно-высокомерным взглядом.
— Благодарю покорно; я пока что далека от состояния «упасть и не встать», — заявила Мэйр. — Но если ты в порядке, то мне и впрямь лучше пойти домой и лечь спать. И да, своему подельнику можешь передать, что он мне уже не нравится. Злобные кровожадные мудаки слегка не в моем вкусе.
Себастьян всё же протянул руку, помогая ей подняться, с трудом удержавшись от того, чтобы поддержать за плечи. Не оценят, судя по сверкающим глазам и сумбурным мыслям о всяких обнаглевших пациентах — они были настолько явными, что не подслушать не вышло.
— Извини, — ещё раз проговорил он, на этот раз не зная, за что именно извиняется. За всё, наверное.
Мэйр только отмахнулась:
— Тебе не за что просить прощения. Просто постарайся смириться с мыслью, что есть только ты. Собери себя в одно целое.
Несколько заторможено, но Себастьян кивнул. Если для того, чтобы не представлять больше опасности для Мэйр и не видеть её такой… измотанной после общения с собой, нужно избавиться от монстра — он готов попробовать. Даже если придется вновь столкнуться с кошмарами прошлого. В любом случае, тот тёмный период его жизни никогда уже не вернется — Родерик мертв, а вместе с ним и тот деревенский мальчик. Прежний Себастьян.
