— Зато я люблю, — с трудом заставил себя произнести Себастьян. — Он любит. Те люди… я убил их. Без сожалений и сомнений. Мне лучше уйти, Мэйр... Я принесу в твой дом только беду.
Мэйр тяжко вздохнула и покачала головой; нервно заправила за ухо прядь волос, что на свету отливали не то зеленью, не то лазурью — как воронье крыло.
— Иногда я очень хорошо понимаю, почему Киара ведет себя как распоследняя сука, — сокрушенно пробормотала она себе под нос — а затем скрестила руки на груди и хмуро продолжила: — С вами по-другому никак… Послушай, радость моя: даже если ты каким-то образом справишься со мной и уйдешь, то идти всё равно некуда. На севере — Руот'Шэрре, непроходимые топи; в юго-восточном направлении — сплошь города и крупные поселения, а в западной стороне — бескрайний лес. Зачарованный лес, где всем заправляет тысячелетнее полуразумное дерево, которое тебя сожрет и не подавится. Повторяю вопрос — куда ты, мать твою так, собрался?
Что ж, доводы разумные. Видимо, не зря Себастьяна так легко отпустили именно сюда — безопаснее места для психа-убийцы не придумаешь. И убиться при случае может, и другим не навредит.
Поправочка — не навредит никому, кроме Мэйр.
— Выживу как-нибудь. Десять лет выживал, уж с лесом сумею договориться.
Мэйр задрала подбородок кверху и хмыкнула — то ли высокомерно, то ли торжествующе, то ли всё сразу.
— Я уже говорила про долбанутое дерево, которое тебя сожрет? Ах, ну да. Так вот: это моё долбанутое дерево и мой долбанутый лес, — заявила она, — и договариваться тоже нужно со мной. А я тебя не отпускала. Ещё варианты будут? Там еда стынет вообще-то…
— Так отпусти! — не выдержал Себастьян, в два шага преодолел расстояние между ними и, схватив Мэйр за плечи, с силой встряхнул. Чужой испуг, пусть и мимолетный, вмиг заставил устыдиться. Он вздохнул и неожиданно для самого себя уткнулся лбом в плечо целительницы. — Отпусти меня, пожалуйста, Мэйр. Я хочу уйти.
— Похоже, у нас с тобой проблема, Себастьян, — в переливчатом голосе зазвучали смешливые нотки; легкая рука осторожно провела по волосам, замерла на затылке. Небось опять сжульничать хочет, пользуясь этой своей странной, умиротворяющей силой. — Ведь я-то очень хочу, чтобы ты остался здесь, со мной.
Но нет, никакой магии, только тепло ладони и ласковые прикосновения. Тоже то ещё жульничество, если подумать — уходить от неё и прежде не хотелось, а уж так… Нужно оторваться от чужого плеча, отойти, не слушать ни слов, ни чужих мыслей, беспокойных, сумбурных. Мэйр явно не была готова к таким разговорам; до Себастьяна доносилось настойчивое «Ведь я твой целитель!», правды в котором нет ни на долю.
Себастьян сам не понял, как вышло, что он вдруг отстранился и зарылся руками в чужие волосы, такие же шелковисто-мягкие на ощупь, как и на вид. Вряд ли вышло ласково, потому как Мэйр сердито зашипела, хоть вырываться и не стала. Внутри поднималось что-то тёмное, тягучее — не монстр, но очень похожее на него. Что-то, заставившее по-другому посмотреть на происходящее между ними.
Целитель, как же.
«И лапать ты себя позволяешь в целительских целях».
Он подался вперед по наитию, потому что просто смотреть на эти губы было никак невозможно. Их хотелось почувствовать, ощутить жар и вкус, просто дотронуться…
Поцелуй, неловкий, после стольких лет одиночества неумелый и какой-то дурацкий, отдался на губах хвоей и карамелью, сухостью и приятной твердостью. Себастьян втянул носом воздух, понимая, что его не отталкивают, только чужие пальцы с силой впились в плечо, наверняка оставляя синяки. Плевать — Себастьяна боль не пугала, да и что магу какой-то синяк? На денек-два, не более. А вот поцелуй и память о нём — совсем другое дело. Вряд ли удастся забыть эти бесконечные мгновения в ближайшую сотню лет.
Если он вообще столько проживет.
Глава 19
— Ты справишься со мной? — отстранившись и не давая Мэйр выплеснуть возмущение, твердо спросил Себастьян.
— Я все эти годы как-то справлялась с долбаным Неметоном, — ворчливо поведала Мэйр, отпрянув на безопасное (как ей, наверное, казалось) расстояние и недовольно сверкая глазищами, — а уж обнаглевшего белобрысого засранца угомоню за десять секунд. Или даже за пять, я вообще-то талантливая.
— Ты угрожаешь мне? — невольно усмехнулся Себастьян. Он успел достаточно неплохо узнать свою целительницу, чтобы понять — та не станет возмущаться, как следовало любому нормальному человеку, а будет старательно делать вид, что ничего особенного не произошло.
«Нельзя, НЕЛЬЗЯ травмировать пациента! Даже если очень хочется!»
— Ставлю перед фактом, — отчеканила Мэйр и круто развернулась, чтобы уйти. — Ты сядешь сегодня за стол или силком тащить? Не стесняйся, мне несложно.
— Иду, — как мог серьезно ответил Себастьян, хотя на лицо так и норовила вылезти глупая улыбка.
Немудрено, после такого-то поцелуя. Ну, то есть ничего особенного, можно и лучше, но…
Но впредь не стоит проявлять подобный энтузиазм. И вообще в обозримом будущем надо бы поменьше лезть к Мэйр.
«Вообще не лезть».
— Извиняться не буду. И я останусь. Но если он снова… завладеет мной, я уйду, Мэйр.
— Помечтай ещё немножко, — эта ехидная реплика донеслась уже из кухни. — Уйдет он… да кто ж тебя отпустит, наивное ты создание?
Впору было бы разочароваться, да только…
Какая-то часть Себастьяна (внушительная часть на самом деле) была только рада, что его никуда не пустили. Нет, оставить Мэйр в покое и не подвергать её опасности он всё еще хотел. Да только врать себе — самое безблагодатное дело.
Вздохнув и посетовав на собственную слабость ко всяким симпатичным целителям, Себастьян поплелся на кухню. Раз уж сделать ничего нельзя, так хоть пожрать и полюбоваться своей феей, пока есть возможность. Та хлопотала у жаровни с почерневшей решеткой, в окружении кастрюль и посуды, с полотенцем на плече. Снова одетая во всё черное — Себастьян мог по пальцам одной руки пересчитать, когда видел на ней одежду других цветов. На вопрос о своих странных некромантских предпочтениях Мэйр лишь пожала плечами и ответила: «У меня же мантия попугайской расцветки, под неё мало что подходит. Чёрное смотрится лучше всего».
Целительская мантия и впрямь оказалась кричащего зеленого цвета, хотя Мэйр и в ней была хороша. Что уж лукавить, такая в любой одежде будет хороша…
«И без одежды тоже», — авторитетно заявил очнувшийся монстр, как всегда язвительный и наглый. Или это просто внутренний голос? Во всём, что касается Мэйр, они с чудищем поразительно единодушны. Быть может, это путь к выздоровлению?
Через красивую целительницу. Почему бы и нет? Мэйр живая, настоящая, тёплая и знакомая будто бы уже лет сто. Желание дотронуться до неё, такого уютной, домашней, напевающей под нос песенку на незнакомом языке, было нестерпимым. Себастьян с трудом удержал себя на месте, вцепившись в столешницу. Но промолчать не мог — что-то внутри так и подбивало на сомнительные комплименты.
