— Не нравится мне всё это.
Мэйр весело фыркнула и покачала головой с напускным неодобрением.
— Не нравится тебе то, что я ухожу от тебя и оленя на свою мерзкую работку.
— Вот и нет.
— Вот и да.
Себастьян по-прежнему глядел недовольно и настороженно. Пришлось обнять его снова и, внимательно посмотрев в мрачные чёрные глаза, уже в который раз напомнить:
— Там хорошая охрана имеется — не столько для моего спокойствия, сколько для вашего с Уиллом. По мне, так оно излишне: Грегор тихий, мирный и вообще временами ведёт себя как овощ. Ну что здесь может пойти не так? Расслабься, всё будет в порядке. И трёх часов не пройдёт, а я уже буду дома.
Как выяснилось позже, Мэйр за всю свою недолгую жизнь ещё никогда так не ошибалась.
Глава 43
Себастьян нечасто хотел вернуться в лес. Когда Фалько всерьез начинал читать ему нотации и напоминать о блистательном будущем в роли его преемника; когда что-то категорически не выходило; когда они с Мэйр ссорились… И вот сейчас, когда на носу встреча с родителями его феи. Он знал, что однажды это непременно случится. Но не думал, что так быстро.
Он совершенно точно не готов знакомиться с мамой и папой Мэйр — людьми приличными и воспитанными. У него-то с семьёй откровенно не сложилось, да и от светских манер Себастьян далек…
— Как я выгляжу? — нервно поинтересовался он у Лира, решившего, что их с Мэйр комната — идеальное место для умывания.
— Хм-м, дай-ка подумать… убого и жалко? Серьезно, вам, смертным, впрямь есть дело до того, кто какие тряпки на себя напялил?
— Ой, кто бы говорил! Ты вообще добровольно превратился в того, кто вылизывает собственные яйца.
Лир вальяжно выпрямился, потянулся всеми лапами и прошёлся по подоконнику, демонстративно красуясь блестящей шерстью.
— Зато не торчу перед зеркалом три часа в бессмысленной надежде понравиться каким-то людишкам.
— Ну мне ты точно не нравишься, — сообщил Себастьян. И соврал — мерзкий кошак, хоть и вызывает желание придушить и сварить из него суп, несомненно красив. Пожалуй, он бы завел себе такого, только без таланта чесать языком по делу и без.
— Да ты сам тоже не пирожок с тунцом, — снисходительно отозвался Лир и тут же плюхнулся на задницу в притворном удивлении. — Ты что же это — причесался? О, Мать Тьмы, не зря за окошком снег-то повалил. Может, ещё и рожу поприятнее сделаешь? Нет, не стоит; тогда, боюсь, начнется метель.
Причесался или нет, но пятерней лохмы пригладил. А вот с «рожей поприятнее» были значительные проблемы — Себастьян желанием знакомиться с родителями не горел и, как выяснилось, напрочь лишён актерского таланта. К тому же ещё живы были воспоминания о знакомстве с Викторией Дорих. Макинтайры вряд ли окажутся беспардонными и жутко высокомерными павлинами, как дражайшая невестка… но кто знает, как они отнесутся к бывшему психопату в хахалях у своего ребенка? Мэйр убеждена, что все пройдет хорошо, но стоит ли ему верить?
— Какие они? — окончательно отвернувшись от опостылевшего отражения в зеркале, Себастьян вновь обратился к коту.
Лир посмотрел на него вопросительно, будто бы и впрямь не понял, о ком речь. Пришлось пояснять:
— Родители Мэйр. Я вообще могу им понравиться?
— Мне-то почём знать? Да и как будто мне есть до этого дело.
— Не было бы, ты бы не торчал тут битый час, — с усмешкой проговорил Себастьян. — Ты хоть и вредная скотина, но Мэйр тебе нравится. И я нравлюсь, так что давай, поделись мудростью со своими неразумными детишками.
Лир с надменным фырканьем прошествовал к кровати и плюхнулся ровнехонько по центру. Дивнюк дивнюком, а всё равно кошак.
— Они добрые люди, — неохотно промолвил он. — Я украл их младенчика, а взамен положил страшненькое чернявое существо со звериными глазами. Они назвали это существо дочерью, их дети — сестрой; все они любят Мэйр и относятся к ней как к своей родной крови. Тебе нечего бояться. Даже если ты им не понравишься, они будут с тобой милы, пока ты нравишься их драгоценному подменышу. Хотя… — задумчиво прибавил Лир, — у её сестрички Дейдры крутой нрав и обычные для капитана полиции повадки. Будь с ней поласковее, ментальная магия против горящих штанов точно не поможет.
— Вот спасибо, вот утешил, — ворчливо поблагодарил Себастьян. И всё же не мог не спросить: — А что ты сделал с ним? Ну, с ребенком, которого забрал.
— Я дал ему безболезненную смерть и похоронил как подобает, — Лир лениво приоткрыл глаза, желая поглядеть на его реакцию, но тут же снова их зажмурил. — Ребенок родился больной. Он был не жилец, и его родители это знали. Они мне благодарны, что не пришлось хоронить младенца и ежегодно стенать у его могилы… Но, разумеется, нипочём не скажут этого вслух.
Мимолетное сожаление о неизвестном ребенке тут же сменилось научным любопытством:
— А что, разве маги не всё могут вылечить?
— Не всё. Тем более если речь о младенце. Эта мелочь слишком хрупкая для сколько-нибудь сильного магического воздействия.
— А почему тогда…
— Ой, отстань, я сплю, — Лир демонстративно скрутился в клубок. — Для допросов по теории магии у тебя есть подменыш и принцесса Киарнэйрис.
— Так нету их! — развел руками Себастьян.
— Потерпишь. Всё, женишок, иди дальше прихорашивайся.
— Коврик прикроватный!
— От коврика слышу.
Ну ещё бы, разве наглый кошак позволит хоть кому-то оставить за собой последнее слово?
Прихорашиваться как-то по-особому у Себастьяна не было нужды — он знал, что вполне себе симпатичен, аккуратен и чистоплотен (ну, не считая тех моментов, когда нужно ощипывать птиц и разделывать туши). Сейчас даже одет вполне пристойно — не как дражайший батюшка Марка Эйнтхартена, о котором тот вещал без придыхания, но в подробностях.
Но вместе с тем не покидало чувство неясной тревоги, будто вот-вот должно произойти что-то очень важное… и жуткое. Даже жаль, что у него нет махонького провидческого дара — Себастьян бы с радостью подсмотрел, чем обернется знакомство с Макинтайрами. Много чего подсмотрел бы, если подумать.
Он глянул на часы — стрелки уверенно двигались к семи. Самое время приличному семейству садиться за стол. Однако же Мэйр дома до сих пор не наблюдалось. Неужто решила опоздать? Или и вовсе одумалась и убедила родителей, что не время ещё тащить Себастьяна в люди?
Тревожное чувство, раздирающее нутро и совершенно не нравящееся Себастьяну, заставило потянуться к амулету и отправить короткое сообщение. Мэйр, небось, опять заработалась, забыла о времени, потратила магию… да мало ли причин у приличного целителя?..
— Кошак, Мэйр не отвечает.
Он уселся на край кровати, продолжая сжимать в руке амулет. Клятый камень молчал, не грелся, не вибрировал и даже не думал разговаривать голосом его феи.
