— Забочусь, — согласился он покладисто. Глаза напротив сверкнули недоумением и какой-то затаенной… радостью? — Ты дочь моего друга. Считай это ответственностью. Так что за проблема? Мне ещё не пора арестовать Лоуренса?
— У меня? Ха! Это я его проблема, а не он моя, — Билли пожала плечами и откинула со лба растрепавшиеся волосы. — Серьезно, Макс? Я что, про Лоуренса пришла говорить? Кому этот урод вообще нужен? Унылый, как история Эрмегара, и противный, как овсянка на воде.
Макс хмыкнул, соглашаясь. Он с архимагом Макэлроем пересекался редко, однако хорошо помнил его спесивый характер по студенческим годам и не мог представить, кому бы вообще глянулась эта помесь индюка с павлином.
— Ну и зачем ты пришла, если не поговорить про Лоуренса?
На него глянули как на идиота.
— Так соскучилась же!
— По Бёрку, Бэйли или Мюррею?
Злодейски прикончив желейного медвежонка, Билли покачала головой и вздохнула с укоризной.
— Бездна, Макс, не будь таким глупеньким.
«“Глупеньким”? Тебе шесть лет?» — хотел было съязвить Макс. Но не успел. Билли вдруг погладила его по щеке и, подавшись вперёд, прижалась к его губам своими — теплыми, мягкими и сладкими от конфет. Цепкие пальцы скользнули вдоль шеи, огладили ключицу; прохладная ладонь легла на грудь, буквально вышибая из лёгких остатки воздуха и…
…и несносная шельма отстранилась так же шустро и внезапно, как полезла с поцелуями. Села прямо, принялась застегивать на Максе рубашку. Да с таким видом, будто каждый день это делает.
— По Мюррею, — как ни в чём не бывало фыркнула она, снова качая головой. — Нет, ну ты скажешь тоже! Он столько треплется, что я — я! — не могу вставить и слова.
И ведь надо бы отчитать паршивку, а лучше всего так и вовсе выкинуть из кабинета. Но Макс машинально утёр губы рукавом, прокашлялся и выдал непозволительно хрипло:
— Действительно, — «Кажется, пора бросать курить». — Такая трагедия…
Билли вскинула голову, отчего рыжеватая прядка упала на лоб. Её тут же захотелось убрать, что Макс и сделал. От соприкосновения с гладкой кожей кончики пальцев закололо, в животе растекалось тепло, не иначе как от выпитого виски.
«Она дочь моего друга», — попытался напомнить себе Макс.
Попытался — и не смог воззвать к совести. Куда там, когда серые как небо во время шторма глаза смотрят так внимательно, а сама Билли, неугомонная и раздражающая, молчит (не иначе как впервые в жизни).
Макс нервно усмехнулся, уже специально огладил скулу и выпрямился. Внезапно понял, что сейчас Билли гораздо ниже него — и это показалось очень странным, сбивающим с толку. Приподнять её голову за подбородок вышло само собой, прежде чем Макс вообще успел подумать, что делает. И ещё быстрее вышло наклониться к ней, впиваясь поцелуем в пухлые, чуть влажные губы. Не так невинно, как делала это она (от невинности Макса отделяло больше, чем полвека), грубовато и чересчур напористо.
Но Билли ответила, приоткрывая рот, впуская в себя и чуть откидывая голову. Так, что о любых попытках включить разум и перестать творить непотребство с девчонкой втрое младше себя было мгновенно позабыто. Макс шагнул вперёд, вставая совсем вплотную к нему, устраиваясь между бесконечных ног, огладил так удачно оказавшееся под ладонью бедро.
Непозволительно, неправильно, не-по-до-баю-ще.
Еще непозволительнее сжимать в руках узкую талию, а затем тянуться к пуговицам на рубашке, потому что через ткань уже не хочется…
— Эй-эй, господин коммандер, давай полегче, — Билли вдруг отстранилась и с нервным смешком уперлась ладонями ему в грудь. — Мы, конечно, обновим твой стол, но не сегодня.
Несколько секунд Макс просто пялился перед собой, переводя взгляд с чужих губ на чужие же ладони. Молодец, добился того, чего так хотел весь день — мыслей в голове не осталось совсем. Только острое разочарование и, чего уж там, желание.
— Извини, — криво улыбнулся он, отходя и отворачиваясь от Билли — нужно было выпить. Срочно. — Ты права, мой стол вряд ли единственный на очереди.
И Бездна знает, почему он ляпнул именно это. Наверное из-за так некстати вспомнившегося Берка, которого она не отталкивала, а позволяла себя обнимать, гладить по спине и плечу. В чём, если подумать, нет ничего плохого — Найдж молод, мил и добр, а по ночам не просыпается от жутких кошмаров и не расцарапывает себе ногу до крови, чтобы убедиться, что она ещё на месте…
Что-то не успокаивает ни разу. Совсем наоборот — бесит до красной пелены перед глазами.
— Я что-то сейчас не поняла твоего юмора, — подала голос Билли, озадаченно хмурясь.
— Никакого юмора. Я просто только что вспомнил, что тебя наверняка ещё ждет Найджел, — Максу и самому впору хмуриться — всё происходящее явно покатилось куда-то не туда. И он сам же в этом виноват. — Или что, он не фанат офисной мебели?
— Понятия не имею, — такого холодного тона он от мелкой Фоули прежде не слышал — и честно сказать, не ожидал услышать. Что ещё хуже, глядела она так, словно сама не знала: заплакать от обиды или проклясть чем позабористее. — Как узнаю — обязательно расскажу. Хотя нет, не расскажу — пошёл-ка ты на хер!
Она споро втиснулась в сброшенное было пальто, остервенело пригладила волосы и направилась к выходу. Стоило бы дать ей уйти, но Бездна знает какой демон дернул Макса окликнуть:
— Билли…
Та резко повернулась на каблуках.
— Я-то думала, ты нормальный! — выпалила она, разрумянившись от злости и буквально меча взглядом молнии. — И пришла я к тебе, а не к Бёрку, потому что мне ты нравишься! Жаль, я позабыла, что западаю строго на всяких самовлюбленных козлов. Ах, простите, ваша грёбаная светлость, что была вежлива с Найджелом! — она склонила голову с нарочито кающимся видом. — Как это я посмела не отшить его, зная… то есть догадываясь, что его шеф глазеет на меня как на комплексный обед? Несомненно, это означает, что я даю каждому встречному-поперечному. Пойду устрою оргию на две дюжины человек, я так каждые три дня делаю. И нет, больше не побеспокою, счастливо оставаться.
— Билли!
— Да пошёл ты в Бездну, обмудок!
Вся мебель в кабинете опасно задребезжала, по оконным стёклам пошла мелкая паутина трещин. Но всё это тут же прекратилось, едва за спиной разъярённой заклинательницы оглушительно хлопнула дверь. Наверняка вся ночная смена выбежит поглядеть, как злющая Билли-шельма дефилирует по коридору, кляня их шефа на чём свет стоит. Но вот незадача — реакция «ночников» сейчас заботила Макса меньше всего.
17
Как это часто бывает в жизни — особенно в такой долбанутой, как у Вильгельмины Фоули, — конфеты в кульке иссякли раньше, чем прорва незамутненного бешенства внутри. Билли плелась по сумрачным улочкам родного Синтара, свирепо грызла последнюю лакричную палочку и всеми фибрами души жалела, что не подправила чванливую некромантскую рожу хорошим ударом.
