— Вероятно, в том, что ты лишил Гильдию полезного осведомителя, глупый котик, — печально вздохнула Хельта — и тут же металлическим голосом отчеканила: — Я желаю знать причину.
— Крысеныш вообразил себя бессмертным и вздумал дышать на чужую подружку. У нас, оборотней, с этим строго — вон, Дирк подтвердит. А, псина облезлая?
— Правду говоришь, драный кот, — пробормотал Дирк, неуютно повозившись на месте. Видать, помнил ещё их предыдущую стычку.
— Правду говорит, — эхом повторила Тициана, хотя её никто и не спрашивал. — Я бы за свою женщину кого угодно в клочья порвала.
Кэрт кивнул, удовлетворенный ответами волков. А затем снова взглянул на Хельту — та выдала оскал не хуже, чем у её ручной волчицы, — и понял, что надо было придумывать какую-то другую отговорку.
Не ту, которую от него уже ждали.
— Ах, ну если речь идет о чужих подружках, — протянула Хельта, многозначительно усмехаясь и перебирая длиннющими пальцами жемчужины в своем роскошном ожерелье. — Я вообще-то наслышана. Офицер полиции? В самом деле, Кэртис? Ты меня… удручаешь.
— Не припомню, чтобы получал от тебя какие-либо указания насчет моих женщин, — ответил он, вероятно, более холодно, чем следовало.
— Это так. Не получал и не получишь впредь. Ну полно, я ведь тоже когда-то была молодой! — Хельта рассмеялась, приложив ладонь к груди и театрально прикрыв глаза. — Можешь развлекаться, если милашка Астрид тебе так приглянулась… Только изволь не забывать, на чьей ты стороне.
— Как я могу? — картинно ужаснулся Кэрт, передразнив вычурный жест своей госпожи. — Нет, серьезно, Хельта, Юджин сам нарвался. Не на убийство, так на тюрягу. Мне следовало дать милашке-офицеру произвести арест?
— Нет, — милостиво согласилась Хельта. — Ты прав, Юджин сам нарвался. Только вот я всё равно тобой недовольна, котик. И ты, разумеется, об этом пожалеешь.
Еще до того, как за спиной чуть слышно скрипнула дверь, Кэрт понял — вот она, грядущая гадость.
Кэрт поприветствовал вошедшего Змеелова едва заметным кивком, в ответ тоже получил кивок и холодный взгляд. Меньше всего похоже на встречу старых друзей, что не виделись добрых два месяца.
— Ах, Джиро, мой дорогой, вот и ты, — обрадовалась Хельта. — Как раз вовремя. Ты знаешь, что делать.
Всё так же молча Джиро протянул Кэрту небольшую шкатулку — и Кэрт открыл ее с самым нехорошим предчувствием. Он уже знал, что там лежит.
Браслет. Точь в точь как тот, что когда-то был на его правой руке — и как тот, что будет украшать левую даже после смерти. Тонкая полоска серебра с вытисненной надписью на языке фейри.
«Собственность принцессы Хельты эрд Аэртен».
Как будто за все эти годы он был недостаточно унижен.
С громким стуком Кэрт захлопнул шкатулку и швырнул её под ноги Хельте. Та горестно вздохнула и потупила взгляд.
— Что и требовалось доказать: избавившись от одного браслета, ты стал чересчур много себе позволять. Вот только свободным по-прежнему не стал. Никогда не станешь, — в голосе самопровозглашенной королевы ассасинов зазвучала неприкрытая угроза. — Надень его, Кэртис. Надень, и я не стану тебя наказывать.
— Делай со мной что хочешь, а больше я по доброй воле эту дрянь не надену, — процедил он, впившись в госпожу ненавидящим взглядом. — Вот хоть убей.
— Не сегодня, котик, — Хельта разочарованно покачала головой. — Как ни мечтаю я прибить твою голову над камином, а живой ты полезнее… Джиро, дорогой, отведи своего друга в подвал. Терпеть не могу кровь на паркете.
Глава 25
Астрид вполне ожидаемо проснулась одна — ни огромного кота, ни наглеца Кэрта в постели не наблюдалось. Признаться честно, она была этому даже рада: жуть как не хотелось мямлить какую-то ерунду и уж тем более строить из себя сильную и независимую. Ибо последние не засыпают в обнимку с оборотнями, притащившими в знак примирения куропатку, не шепчут в мохнатое ухо всякую слащавую ерунду и не грезят о горячей ночке с человеческой формой кота-убийцы.
«Кругом ты попала, Эйнар», — сообщила она себе, стряхнула с простыни несколько блестящих шерстинок и искренне понадеялась, что её восхвалений кошачьему облику Кэрт не запомнил.
Хотя куда там, с её-то везучестью.
В гостиной встретил Олаф, совершенно по-хозяйски раскинувшийся на диване и мечтательно таращившийся в потолок. Три заметных укуса на обнаженном плече заставили завистливо хмыкнуть — приятель явно проводит ночи веселее, чем она. Смешок не остался неуслышанным: Олаф едва ли не подскочил на месте и уставился на неё во все глаза.
Астрид сложила руки на груди, ничуть не стесняясь неприлично задравшейся рубашки.
— Ну, где моя нотация? — от ехидного тона удержаться не удалось.
Олаф мигом поменялся в лице, фыркнул что-то не слишком цензурное и махнул рукой. Но промолчать не смог — когда он не нервничал, трепался не хуже Норы и Шелли вместе взятых.
— Всю память отшибло, пока твоего голого мужика разглядывал. Асти, детка, признавайся, у тебя склонность к зоофилии?
А вот это что-то новенькое. Никак дурное влияние злоязыкого Коррина?
— Котики — моя слабость, тебе ли не знать, — не осталась в долгу Астрид, скинула ноги Олафа с дивана и села рядом. На глаза тут же попалась батарея склянок с зельями, выставленных на тумбочке. — Ревизию проводил?
— Проверял, что у меня есть на случай, если твой новый питомец решит тебя сожрать.
— Топор, — Астрид многозначительно кивнула на свое любимое украшение гостиной, — чтоб я недолго мучилась.
Олаф, недолго думая, огрел её подушкой. Нет, влияние Коррина еще не стало необратимым — друг по-прежнему не понимал черного юмора. Хотя какой уж тут юмор, если подумать.
— Выбираешь же ты вечно мужиков…
— То ли дело ты!
Подушкой прилетело снова.
Так и быть, Олафу можно — с кем ещё заниматься всякой ерундой, совершенно не соответствующей образу серьезной взрослой женщины с двумя котами? И с капитанскими нашивками вдобавок.
— Ладно, ладно! — завопил Олаф, когда осознал, что победы над дипломированным магом даже в подушечных боях ему не видать, как своих ушей. — Осознал! Проникся! Твой новый мужик идеален!
— Вот то-то же! — Астрид, снова припомнила шелковистую шерсть под пальцами, тяжелую лапу-руку на своем бедре и теплое дыхание на шее. Выдохнула, отложила в сторону подушку и улеглась головой на колени приятеля. — А если честно, то у меня и впрямь дурной вкус. То шафрийский мудак, то вот этот вот…
Олаф выдохнул тоже и принялся распутывать её волосы.
— Да я вообще не понимаю, как можно путаться с этими… — он глянул на примостившегося в её ногах Янси. Скривился было, но, правильно расценив угрожающее выражение на морде кота, быстро передумал, — кошками. Дерут обои, орут по утрам…
