Миниатюрная Киса, со светлой челкой, которая, как обычно, выбивалась у нее из-под шлема, барабанила ногтями по аптечке на ее коленях. Сейчас она даже больше обычного напоминала ему Барбару. Марчин печально улыбнулся, вспомнив младшую сестру.
Сосредоточенный взгляд, который на нем остановился, он скорее почувствовал, чем увидел. Вжавшийся в угол, завернутый в CSS-плащ Торн, который до этого наблюдал из-под полуприкрытых век за Соколиным Глазом, манипулирующим захватами, теперь изучающе смотрел на Марчина. Вежбовский выдержал пару ударов сердца и отвел взгляд. Не мог разгадать Торна, который казался не столько частью отряда, сколько временным его союзником. Марчину всегда казалось, что почти тридцатилетний рядовой смотрит на взвод так, как волк мог бы смотреть на стадо овец.
Но даже он не пытался дремать.
Вежбовский потянулся к карману на груди тактического жилета, достал колоду карт и быстро их перетасовал. Синие рубашки затанцевали у него в руках. Заученные, почти автоматические движения некоторым образом его успокаивали. Он любил с ними играть, шутил, что карты приносят ему счастье. Впрочем, будь это так, он бы здесь не оказался. Марчин снял карты, коснулся рубашки верхней. Будет валет пик. Перевернул. Ну да, ухмыльнулся криво. Если ты таким-то образом пытаешься понять, что тебе принесет судьба, может, лучше не помнить расклада карт и то, как ты их тасовал.
Он почувствовал легкое сотрясение корпуса машины и слабое, едва ощутимое изменение ритма работы двигателей. Пошли ловушки. Они входили в зону угрозы противовоздушного огня. Он быстро сбил колоду снова и открыл верхнюю карту. Семерка треф. Счастливое гадание. Только бы настоящее.
Десяток-полтора минут полета прошли во взводе Вежбовского без разговоров, в старательно скрываемом напряжении. Наконец паром снова тряхнуло, и – насколько Марчин мог верить внутреннему уху – он выровнял полет. Должно быть, они приближались к базе Джуно, где стояли основные силы Сорокового полка, которые вот уже тридцать шесть часов вели бой за планету с американским гарнизоном. Неравный бой, нужно добавить, – более пяти тысяч солдат сил вторжения Союза имели более чем двадцатикратное численное преимущество. Вежбовский, однако, не мог избавиться от иррационального чувства, что несколькими сотнями метров ниже американский стрелок глядит на корпус «клэнсмена» сквозь прицел РЗК. Что на маленьком экране машина уже обведена красным прямоугольником сигнализатора прицеливания. Что солдат вот-вот нажмет на спуск и смертоносный снаряд полетит прямо в десантное судно. Вежбовский встряхнулся. Не любил сбросов. Хорошо, что сегодня им не атаковать.
– Первое отделение, изменение планов, – раздался вдруг в наушниках голос лейтенанта. Со своего места Картрайт обернулась в сторону солдат. Марчин видел, как женщина шевелит губами, но слышал ее только благодаря коммуникатору. – Пришли новые приказы, мы садимся за сферой безопасности. Сержант, приготовьте людей к десанту через восемь минут. Инструктаж внизу, после того, как объединимся с остальной ротой.
Вежбовский быстро моргнул несколько раз. Как это? Вместо безопасной базы – они летят сразу на фронт?
– Статус зоны? – Макнамара уже отстегивал ремни, не обращая внимания на все еще неровный полет парома.
– Желтый, вне контакта.
Огромный мужчина кивнул и пошел в сторону десантной рампы. Казалось, он вообще не реагировал на легкие рысканья машины. Он словно слишком нравился гравитации, чтобы та заставляла его балансировать, подумал Марчин. Невольно улыбнулся. Хорошо было видеть спокойствие на лице командира отделения, хотя, с другой стороны, Вежбовский не помнил, чтобы тот хоть когда-либо нервничал. Сержант излучал почти ощутимую ауру стабильности, из-за чего все виделось в лучшем свете. Не было важно, плоха ли ситуация или хороша, под огнем они артиллерии, штурмуют ли укрепленные позиции врага: рядом с мощным младшим офицером реальность, казалось, меняется, чтобы облегчить жизнь ему и его подчиненным. Если в колониальном корпусе и существовала некая постоянная, то ею точно был неуничтожимый сержант Колин Макнамара.
– Семь с половиной минут! – крикнул великан, разворачиваясь в сторону пристегнутых к ложементам солдат. – Процедура: десант на незнакомой территории, круговой периметр, первая зона – напротив рампы! Торн и Соколиный Глаз, потом Шкаф и я, потом Вежбовский и Джеки. Киса и СиДжей идут с лейтенантом Картрайт, ни шагу от нее. Поближе к земле и ждать приказов. У вас семь минут на то, чтобы вспомнить порядок действий при посадке. Ясно?
– Так точно! – раздался в ответ неровный хор голосов. Самым громким, как всегда, оказался Джеки, все еще убежденный, что крики и боевой дух вознесут его прямиком на вершину военной карьеры.
Из ложемента напротив Вежбовского зловеще ухмылялся Торн. Марчин вынул из кармана мундира датапад и взглянул на скупую информацию, которую они получили на общем инструктаже. Нью-Квебек был терраформирован, хотя идеальным процесс назвать было непросто. Растительность принялась плохо и не связала подмокший грунт, из-за чего отдельные базы колонии строили посреди болот. Образ планеты дополняли отвратительно высокий уровень влажности и малая видимость, вызванная частыми туманами. С другой стороны, температура тут была вполне сносной, не было нужды носить ни скафандры, ни даже кислородные маски, а местную воду, заправив ее конскими дозами дезинфицирующих таблеток, даже можно было пить. К тому же сутки тут почти совпадали со стандартными – двадцать четыре часа и восемь минут. Не придется переучиваться. Не худшее место.
На десятке фильмов, размещенных в каталоге операции, Марчин видел изображения планеты, которые им сбросили подразделения первой волны. Серый саван, прикрывавший немногочисленную кривую растительность, что поднимается невысоко над почвой. Прожекторы, которые режут светлые туннели в клубах тумана. Обозначенная маркерами линия композитных плит, по которым ползут транспортеры, словно бронированные жуки с блестящими глазами фар. Тучи, несущиеся по серому небу и подгоняемые ураганными – на большой высоте – ветрами. Это решительно не напоминало мартовские виды, но в этом не было ничего странного. Весь Союз пользовался стандартизированными датами согласно земному календарю, ESD. Видеоматериалы, впрочем, не давали ответа на вопрос, какая пора года нынче на планете. Может, и весна. Нужно было признать одно: для «не худшего места» Нью-Квебек выглядел мрачновато.
* * *
За ту четверть часа, что прошла между тем, как они вывалились из десантного судна и рассыпались, формируя уставной периметр, и приходом остальных отделений, Марчин успел невзлюбить Нью-Квебек. По ночному небу бежали тучи, почти полностью заслоняя звезды, формирующие неизвестные Вежбовскому созвездия. Холодная вода, наполнявшая каждое углубление в болотистой почве, промочила ему штанины, автомат, который солдат направлял примерно в центр выделенного ему сектора, весил, казалось, даже больше, чем обычно, а ни одна визирная система тактических очков не позволяла взгляду пробиться сквозь молочную завесу.
Солдат второго и третьего отделений он заметил, когда те почти с ними столкнулись. Не лучший знак для возможных боевых действий. Двадцать с лишним человек на небольшом пространстве должны были создавать довольно тесную группу, где ты все время видишь других людей, но каким-то чудом Марчин чувствовал себя так, словно оставался совершенно один.
