– Кто-то к нам прилетел, при этом не привез раненых, а сразу занялся разговорами с Картрайт. А потом командиров отделений выдернули на совещание. – Второй часовой тяжело вздохнул. – О чем это тебе говорит, Верба?
– Эвакуация могла бы выглядеть точно так же.
– Эвакуацию объявили бы по радио, а не используя полуживого «мангуста», набитого сопами, – буркнул Торн, все еще всматриваясь в периметр.
– Ты не знаешь, сопы ли они. Возможно, от тех у них только леталка.
– Наверняка.
– Торн, знаешь, использовать полные фразы – это не страшно. – Вежбовский тихо рассмеялся. В обычной ситуации он бы давно уже отказался от попыток завязать разговор, но тут альтернативой было глядеть в серую завесу тумана. Торн, что бы там ни говорить, как собеседник был не хуже Шкафа. – Послушай сам себя: «Нет, это не их прямоточник», «Да это спецоперации». Давай уже, решайся.
– Это сопы. – Присевший солдат на миг оглянулся. – Но не из Второй Разведки. Специальные Операции. А эти не летают без причины.
– А узнал ты их, естественно, своим магическим чувством, реагирующим на сопов? – Вежбовский иронически скривился, хотя Торн, повернутый к нему спиной, не мог этого увидеть.
– Нет, но я проходил рядом с их «мангустом» по дороге сюда, а они оставили там двух людей. Оба из того же отряда, который прилетал на Двенадцатку. – Второй часовой выставил из-под плаща руку, чтобы сунуть в рот еще одну жевательную резинку. – Если для тебя память – это магическое чувство…
– Ох, заткнись.
– Хочешь жвачки?
– Давай.
3 июля 2211 ESD, 11:04
Через час их подменили Киса и Шкаф. А еще через двадцать минут в палатку вернулась Ниеми, обмениваясь тихими замечаниями с сопровождавшим ее Соколиным Глазом. Большая часть обоих отделений была на месте, в конце концов, в лагере особо не было куда ходить. А даже если бы было, солдаты все равно старались беречь силы.
Торн упаковывал вещи в рюкзак. СиДжей со страдальческим выражением лица пил воду из синей чашки, украшенной голографическим котом Мироном – героем детских сказок. Вежбовский играл партию в кости с Бьюллер, Исакссон и Щенком. Малой с достойной удивления тщательностью чистил автомат, а Нив просто спал, смешно прижавшись к пулемету.
Как Шкаф, так и Нив до чрезмерности заботились о своем оружии – G918, который был главной огневой мощью отделения, обычно безотказный, на Болоте то и дело сталкивался с проблемами. Подозрение пало на местную воду, в связи с чем целлофан и непромокаемые плащи стали исключительно ходовым товаром у операторов оружия поддержки. Шкаф сконструировал из запасных стоек для палатки и куска целлофана импровизированную полку, на которой и держал оружие. Нив, пулеметчик отделения Ниеми, решил, что будет использовать свои нары. Это вызвало несколько комментариев на тему «новой девушки Нива», но гигантский мужчина с фигурой медведя и физиономией, лишь немного от медвежьей отличающейся, быстро окоротил шутников.
– Господа и дамы, мы получили приказы, – тихо сказала Ниеми. – Собраться, через пять минут сюда прибудет Санчес с инструктажем взводу. Мы должны быть готовы к выходу через час.
– Мы – или…? – Щенок подхватил кости со стола, послав неискреннюю, извиняющуюся улыбку игрокам. Раздраженная Исакссон выставила в его сторону средний палец, темнокожая Бьюллер только пожала плечами. Вежбовский вообще не отреагировал, напряженно глядя на прибывших.
– Вся рота. – Ниеми чуть кивнула. – Приказы от Командования Специальными Операциями, серьезное дело.
Вежбовский встал и двинулся к своим вещам, с недоверием поглядывая на застегивающего клапан рюкзака Торна. Тот только пожал плечами.
– Наконец-то настоящая работа, – расплылась в улыбке Исакссон. – Конец патрулям.
– Ты что, завербовалась из-за патриотизма, да? – тихо пробормотал Щенок. – Если операция важная, то наверняка там будет до черта янки. А они стреляют, знаешь ли.
– А у тебя что, лопата? – Девушка похлопала его по плечу с широкой улыбкой. – Все будет путем, если вдруг что – мы с Бьюллер тебя защитим.
– Я не стану его защищать, – фыркнула Бьюллер.
– Меня-то никто не тронет, – оскалился он в ответ. – Я о вас переживаю.
– Второе отделение, четыре минуты, – прервала их Ниеми. – Разбудите Нива.
– Слушаюсь, – Бьюллер подошла к спящему пулеметчику и дернула его за оружие.
– Что, сука-мать? – рявкнул мощный мужчина, мгновенно придя в себя и приобняв оружие мускулистой рукой.
– Через четыре минуты ты должен быть готов. Выходим. – Бьюллер подмигнула ему и отодвинулась на безопасное расстояние.
– Часовые? – Торн вопросительно глянула на Соколиного Глаза.
– На комлинках. Подробности получат по дороге, – ответил испанец. – Если об их вещах, то ты упакуй Синтию, а я займусь вещами Петера.
Капрал указал на рюкзаки Кисы и Шкафа.
– Палатки?
– Оставляем.
Торн молча кивнул и подошел к лежанке Кисы. Вежбовский обменялся удивленным взглядом со Щенком, а Нив замер на миг, проверяя автомат. Покинуть базу без палаток и спальников означало не только то, что они больше не намерены сюда возвращаться, но и то, что не станут ставить другой лагерь. Что, в свою очередь, могло значить возвращение на линию фронта – насколько тут вообще оставалось еще нечто на фронт похожее.
И, конечно, это могло значить, что Картрайт не гарантировала возможности остаться в живых.
* * *
Несмотря на спешку, никто не жаловался. В колониальных корпусах сбор и разгрузку снаряжения, подготовку к выходу и обустройство лагеря в силу обстоятельств, высоко ценивших мобильность подразделений, отрабатывали не реже тактических процедур. Все персональное оборудование и оружие были подготовлены к маршу еще до того, как первый из людей Санчеса зашел в палатку.
Впрочем, третье отделение пришло, уже обвешанное снаряжением. Низкий, широкий в плечах Торпеда, с грязной повязкой на плече, тащил противотанковую «свинку», а у светловолосого, голубоглазого и, как всегда, идеально бритого Вундерваффе Вайсса из открытого рюкзака торчала последняя во взводе переносная ракетная установка. Сам сержант Дино Санчес тащил три рюкзака: наверняка свой и два, принадлежащие Пончику и Уилкокс, которые стояли на посту.
– Я несу вам благую весть! – начал он с порога веселым, громким голосом, осторожно опуская свой багаж на свободную койку. Наверняка из-за какой-то ошибки фатума высокий смуглый земляк Соколиного Глаза, выглядящий как мексиканский уркаган, был человеком удивительно оптимистичным и веселым. – Если все пойдет нормально, уже завтра будем валяться в настоящих постелях в сотне метров – по крайней мере – от ближайшего краешка тумана.
Ему ответила полная ожидания тишина. В последнее время хорошие новости не ходили без компании «но».
