– Естественно. Связь. – Первый офицер обратился к Альбертини, который заменил Зелинского на посту связи. – Дай на все транспорты вопрос о списке пассажиров.
– Запрос о списке пассажиров, слушаюсь. – Невысокий итальянец с чуть крысиным лицом быстро кивнул, а потом склонился над консолью. Худые пальцы почти размылись в движении над клавиатурой, когда связист вводил запрос. – Понадобится аудио?
– Хватит и стандартного подтверждения. Не хочу отрывать их от работы сильнее, чем это нужно.
– Понимаю, – еще один кивок.
Данные появились через несколько минут. Макферсон взглянул на врученный ему датапад и сразу же отдал его командиру.
– Наши подопечные. Производит впечатление.
– Да…
Одиннадцать транспортов, более трех тысяч человек. Спящих и не знающих об угрозах, убежденных, что Флот заберет их из ада битвы домой. Кристенсен, естественно, понимал размер операции, знал, сколько людей удалось эвакуировать с планеты. Но до этого момента он старался сосредоточиться на чисто тактических заданиях. Доставить два эсминца и одиннадцать транспортов из точки А в точку Б. Это было куда проще, чем смотреть на фамилии мужчин и женщин, запертых в стальных банках гибернаторов, чья жизнь полностью зависела от его решений. Он тихонько хмыкнул.
– Лейтенант Бойллер?
– Сэр?
– Прошу заняться переброской этих данных в базу «Хищника». – Он отдал женщине датапад. – Локализовать корабли, везущие штаб и кадровых разведчиков и придать приоритеты.
– Слушаюсь. – В ее голосе зазвучала благодарность.
Он провел взглядом уходящую офицера и сосредоточился на тактическом экране.
* * *
Кристенсен появился в госпитале, едва только до него дошла весть, что Найт пришла в сознание. Правда, у него было несколько дел на мостике, но он передал их Фостер. Как-то уж да объяснится; впрочем, второй офицер тактично ни о чем не спрашивала. Важным было лишь чувство, растущее где-то рядом с легкими, из-за которого он, весь на нервах, связался с Рошель примерно через минуту после получения сообщения. Раздражающая щекотка, не дающая концентрироваться и заставляющая думать только об одном. Словно что-то выскальзывало из его рук.
Тут все еще царила сутолока, хотя часть пациентов уже исчезла. Большинство легкораненых перевязали и выписали. Часть тяжелораненых удалось стабилизировать и переместить в переделанную под дополнительную палату комнату отдыха.
Часть – не удалось.
Рошель и санитары чем дальше, тем больше становились похожи на своих пациентов – бледные, с темными кругами под глазами и с трясущимися руками, с уставшим, медленным шагом или наоборот – с рваными, дергаными, птичьими движениями искусственно возбужденных стимуляторами мышц.
Искатель сидела на высокой госпитальной койке. С ней разговаривала Рошель, но едва командир появился в помещении, медик подошла к нему.
– Все не слишком плохо, но и не слишком хорошо, капитан. Она способна подключаться, и физически все в порядке, но… Ковакс бы пригодился.
Он кивнул. Корабельный психолог обычно и занимался такого рода делами. Но, к сожалению, место Ковакса по тревоге было по левому борту, и тот же удар, который лишил «Хищника» метателей с седьмого по двенадцатый, отобрал у него и психолога. А еще двадцать других людей.
– А вы?
– Делаю, что в моих силах. Потому-то я вас и позвала. Подумала, что, возможно, разговор с… – Она кашлянула. – …командиром чем-то поможет. Она знает, кто она, а это уже кое-что.
Ну да, доктор знала.
– Я пойду к ней.
Рошель кивнула:
– Пять минут. Потом пора давать новые лекарства и начинать следующую часть терапии.
– Понял.
Искатель, едва лишь он подошел, смерила его равнодушным взглядом.
– Капитан Кристенсен.
– Как ты себя чувствуешь?
– Чувствую… чувствую себя хорошо, – улыбнулась она вежливо. – Когда я могу снова подсоединиться?
Он покачал головой и схватил ее за руку.
– Мы почти на позиции прыжка, но еще подождем, сколько понадобится.
Искатель медленно опустила взгляд. Изучающе. Чуть склонила набок голову, глядя на свои сомкнутые ладони.
– Хочу сейчас. Я чувствую себя… слабой.
– Скоро станет получше. – Все было хуже, чем он полагал. – Ты должна только… помнить, кто ты такая.
Вздохнул.
– Прошу не переживать, капитан. – Голос Майи Найт звучал глухо. – Я справлюсь с оставшимися прыжками.
– Я знаю. – Он усиленно сражался с желанием моргнуть. Не мог позволить себе слез. – Я знаю, но тут дело и в тебе…
– Нет. Тут дело в конвое. И в счете. Потому-то я и выпустила AG-606.
– AG… «Баньши»? Как это – выпустила?
– Нестабильный двигатель. Сенсоры зафиксировали возможность перегрузки. Разряды вносили искривления параметров в прыжок конвоя, создавая угрозу для всех кораблей, включая меня… включая этот. А потому… я предприняла шаги.
– Ты… значит, это ты… – Он пытался откашляться, но горло его пересохло.
– Я отключила AG-606 от навигационной матрицы. Нестабильные параметры полета корабля, – объясняла она тем самым монотонным голосом, – приводили к локальной нестабильности в структуре матрицы. Я предпочла отпустить один корабль, чем рисковать всеми. Мне жаль.
Он хотел что-то сказать. Правда хотел, просто слова увязали у него в горле. А хуже всего было понимание, что искатель сделала все верно. Вот только… не как она.
– Ты сделала, что было необходимо.
– Знаю.
– Я дам тебе сейчас отдохнуть. – Он отступил на шаг.
Взгляд Найт снова спустился к его руке. Она нахмурилась.
– Это было… тепло. Я полагаю, мне это было нужно.
– Скоро, Майя.
– Вы еще придете? – Она посмотрела на него. В ее глазах блеснула старая Майя.
– Конечно. Наверняка еще приду перед прыжком.
Она улыбнулась. Почти так, как всегда.
* * *
Двумя часами позже конвою наконец-то, впервые со времени ухода с орбиты Болота, повезло. Группа, состоящая из Колли и Хаука, работавшая почти без перерыва со времени старта, перехватила слабое эхо буя.
При все еще скверном состоянии лейтенанта Найт это был настоящий дар небес.
Проведение корабля сквозь остановочное пространство требовало тысяч мелких коррекций положения, притока мощности в сердечник звездного двигателя и напряжения поля, которое тот генерировал. Поскольку же, с точки зрения экипажа, прыжок продолжался всего несколько секунд, необходимые подсчеты превышали возможности нормального человека. Потому использовались другие методы. Первым был навигационный ИИ, по крайней мере, пока еще можно было ИИ использовать. Вторым были буи. Гигантские, побольше всего «Хищника», ощетинившиеся антеннами и набитые электроникой конструкции служили одному: постоянному проведению навигационных расчетов, необходимых для прыжка между двумя заранее заданными точками.
