Эти фразы ворочались в мозгу, ожесточенно гремя каждым слогом.
«Она ждет. Нужно только подняться и пойти к ней».
Он дернулся вверх, но тут же рухнул, разрезая толпу острым, безумным взглядом.
– Лжец! Лжец! – начали скандировать сектанты. – Он оскверняет нашу землю! Оскверняет!
– Дочь… – звенел голос. – Дочь… приведите… дочь.
Ему показалось, что среди них стоит Брахур. «Он позаботится о ней… Он позаботится…» – пронеслась новая, успокаивающая мысль.
– Спаси ее! – собрав последние силы, закричал он. – Ты! Ты!..
«Парень, ну же, иди за ней… беги за ней… Но нет! Нет, это не он… Это один из них…»
В грудь с хрустом ударился камень, но новой боли это не добавило.
– Убейте его! – раздался женский крик.
Океан яростно пел, островитяне вторили ему и в забвении танцевали.
– Ублюдки. – Его губы тряслись, выдавливая хриплый шепот: – Пресмыкайтесь и дальше перед стариком.
И вдруг все замерли, зашептались и одновременно, как в кино, повернули головы и уставились на что-то.
– Церковь! – прогремел голос. – О Создатель!
Поднялся шум.
– Создатель! Создатель! – Плачущие стоны сливались в гул. – О Создатель!
Нейт взглянул налево, на лицо медленно выползла улыбка, и он стал посмеиваться тихим, сиплым смехом.
Огромные клубы дыма, расцвеченные снопами искр, поднимались к сумрачному небу. Внизу метались кровавые языки пламени, из окон церкви вырывался огонь.
– Сдохните вы все со своим Маркусом! – радостно прошептал Нейт. – Сдохните!
Тело его сотрясалось в агонии.
В висок ему ударил булыжник, и голова упала на грудь. Во тьме, где таилось сознание, замелькали бессвязные образы. Белая дверь кабинета. Рукопожатие. Голубые глаза Сифинь… «Мама. Бедная мама, она плачет. По ее лицу бегут слезы. Она еще верит, что я вернусь».
XI
В логове никого не было.
– Сифинь, – тихо позвал Брахур, затем закричал: – Сифинь! Нам пора!
«Забрать девчонку и уплыть из этого ада».
Пот катил с него градом и капал на землю.
Он снова крикнул, но не дождался ответа. Где она могла быть? С Сифинь его связывали равнодушные и, пожалуй, неясные отношения. Возможно, она ему не доверяла.
«Нужно найти оружие», – возникла мысль. Недолго думая он поднял с земли увесистый грибовидный булыжник и бросился к пляжу, где был привязан Нейт.
«Может, все это не по-настоящему, а только галлюцинации?» Но реализм происходящего пугал его, все чувства обострились, мысли в бешеном вращении заполнили голову.
В темных зарослях кто-то налетел на него.
– Это ты поджег! – заорал незнакомец.
Не дожидаясь продолжения, Брахур врезал ему камнем по голове. Удар опрокинул незнакомца навзничь – тот с треском повалился в кусты. Парень обогнул тело и побежал дальше.
«Нет времени… Найти девчонку… Найти ее».
Берег пустовал.
Сектанты, которые еще недавно были здесь, теперь окружили церковь. Судя по всему, они пытались потушить пожар.
Хотя что там тушить? Церковь рухнула как карточный домик. У места пыток осталось не больше десяти человек.
– Сифинь, – позвал Брахур негромко.
Крепко сжимая в руке булыжник, он с опаской косился по сторонам.
Послышались всхлипы.
Кто-то плакал.
Океан изрыгал зловещую «Пляску смерти». Под аккомпанемент виолончелей мрачно тенькал ксилофон, передавая стук костей пляшущих скелетов.
«Кто это? – мелькнула мысль. – Ференц Лист? Или Сен-Санс?»
Он сделал еще несколько шагов, скользнул взглядом по сосне, и его обдало ледяным холодом. Камень выпал из рук. Колени стали мягкие, и их повело в разные стороны.
Девочка обнимала Нейта. По-видимому, мужчина был мертв. Его голова упала на грудь. От ног почти ничего не осталось: в темноте были ясно видны тонкие, пугающе белые линии.
– Сифинь, – снова позвал Брахур.
Его голос дрожал. Он подошел к ней, взял за руку и попробовал поднять на ноги, но она крепко вцепилась в плечо Нейта.
«Вжик, вжик, Смерть каблуком отбивает такт на камне могильном», – вспомнились строки стихотворения Казалиса, которое въелось в память еще со времен музыкальной школы.
Брахур стучал зубами и никак не мог успокоиться. До чего же страшная, бессмысленная и неправдоподобная смерть!
Сотни человек, которые оказались здесь неведомым образом, стараются придать обоснованность своим действиям, сделать осмысленными свои жизни и в итоге в безумии убивают друг друга. Если это ад, то какой из его кругов? Все это казалось ему дикой фантазией.
Интенсивность мыслей и чувств, страданий и ужаса убеждала его, что он видит наркотический сон, сюрреальный трип, вызванный тяжелым наркотиком или даже несколькими. И теперь он, как щепка на волне, как песчинка, подхваченная вихрем, не может ничего с этим поделать.
– Тебе не следовало приходить, – вырвалось у него.
Сифинь не ответила. Ее глаза смотрели в пустоту, мышцы были скручены, как стальные канатики.
– Я просил тебя ждать в укрытии.
Девочка молчала.
Злорадно тенькал ксилофон – перестукивались кости танцующих мертвецов.
Брахур обернулся, и взгляд его остановился на пожаре. На месте церкви под клубами дыма пылали бревна рухнувшего сруба. По полуобнаженным телам, лоснящимся от пота, плясали блики пламени. Он пригляделся: толпа медленно шла обратно.
– Нужно плыть, – сказал он нетерпеливо. – Пойдем же.
Девочка не двигалась. Со стороны пожара доносились крики, острыми иглами вонзаясь в уши. Сектанты почти здесь, они видят их.
– Сифинь! – Парень взял ее за плечи и начал трясти. – Они идут сюда!
Но она будто окаменела.
И тогда что-то взорвалось в нем, по телу разлились волны паники.
– Пойдем! – закричал он и грубо, точно куклу, развернул девочку к себе.
Она с ужасом уставилась на Брахура – прошла долгая, невыносимо долгая секунда – и вдруг взвыла во весь голос как раненый зверек. Его руки разжались сами собой, он попятился. Девочка вскочила и, оскалившись, скрылась во тьме.
Он бросился за ней, но опоздал.
XII
«Если охранника привлек пожар, то сейчас лучший момент».
Брахур сосчитал до десяти, сделал глубокий вдох и взял в охапку горшки. Выбравшись из зарослей, он подкрался к лодке. Опустил в нее сосуды и вязанку фруктов.
