Аннев разочарованно хмыкнул – на Кентона-то он как раз и рассчитывал, – но почувствовал, что продолжать этот разговор не стоит.
– А скажи-ка, – произнес он, меняя тему, – что ты узнал от Кейиша, Фолума и Дорстала?
Губы Кентона тронула едва заметная улыбка.
– Дорстал к тому времени уже накачался медовухой, от Фолума толку было примерно столько же. А вот Кейиш оказался молодцом: описал и дорогу из Чащи, и устройство замка Янака.
– Это же здорово.
– Не то чтобы очень. В замке есть движущиеся стены, так что Янак может менять планировку своей крепости хоть по сто раз за час.
– Ничего, – отмахнулся Аннев. – Главное – попасть внутрь, а там разберемся.
На ум ему пришел Шраон: кузнец наверняка смог бы посоветовать им что-нибудь дельное. Взгляд Аннева скользнул по ликующей толпе и остановился на кузнице. Несмотря на сумерки и довольно большое расстояние, ему сразу стало ясно, что огонь в печи давно погас, – скорее всего, Шраон ушел на праздничную проповедь Содара.
– Что известно про наружные стены? – Аннев вновь повернулся к Кентону.
– Мм?
– Они тоже двигаются?
– Навряд ли.
– Значит, остается лишь решить, с какой стороны лучше забраться в замок. Сомневаюсь, что там передвигаются комнаты целиком – слишком это непросто.
– Наверняка, – буркнул Кентон.
Аннев легонько ударил лошадь пятками и подъехал ближе к Кентону.
– Приедем на место, все тщательно осмотрим и решим, как попасть в замок. Когда все начнется – я могу надеяться, что ты меня не подведешь?
Кентон посмотрел ему в лицо, потом медленно кивнул:
– Я буду делать то, что ты скажешь. Пока.
Аннев улыбнулся, радуясь, что ему удалось заручиться поддержкой хотя бы одного из своих спутников. Тут в конюшню вошел Фин с тремя смоляными факелами.
– Вот твои дурацкие факелы, – прорычал он, сунув один из них в руки Кентону, второй – Анневу. – Теперь можем ехать?
– Конечно, – сказал Аннев и, не дав Фину возможности ответить, повернулся к Кентону. – Куда?
Черноволосый аватар указал на почти закатившееся солнце и деревья, окружавшие деревню.
– Сначала едем до холма. По Чаще пять миль, потом еще до Банока шесть. – Он поглядел на факелы. – И все-таки следовало взять фонари. За пределами леса факелы нас быстро выдадут.
– Да, пламя будет видно за несколько миль, – подтвердил Аннев.
Кентон кивнул:
– Можно, конечно, их затушить, но это опасно – ехать придется по неровной местности. Да и в замке фонари пригодились бы. Кейиш сказал, этот замок почти такой же огромный, как Академия.
– Если тебе нужен фонарь, – заявил Фин, взбираясь на своего крапчатого мерина, – сам за ним и иди.
Вдруг Аннева осенило.
– Не стоит волноваться, – сказал он, разворачивая лошадь. – Решение у меня имеется. Вперед!
Когда они въехали в лес, солнце уже почти ушло за горизонт, и Аннев испугался, что тени станут помехой на их пути. Однако в этой части леса деревья росли не так плотно, как на востоке, и магия здесь проявлялась намного слабее. Они отправились на северо-восток.
Через четверть мили всадники достигли невысокого холма, с которого открывался вид на деревню. Аннев приказал остановиться и попросил Кентона зажечь факел, света от которого оказалось вполне достаточно всем троим. Когда они достигли западного холма, Аннев заметил пограничные камни и вдруг осознал, что так далеко на запад он еще никогда не заходил. Кентона и Фина, казалось, посетила та же самая мысль. Мальчишки молча переглянулись – в кои-то веки безо всякой враждебности.
Они ехали в ряд, с Кентоном посередине, и первые полчаса Аннев оставался напряженным, словно натянутая струна. Он зыркал по сторонам, ожидая, что вот-вот из кустов выпрыгнут феуроги или еще какие-нибудь чудища, однако все было спокойно. Убедившись, что никто на них не охотится, Аннев наконец позволил себе расслабиться и насладиться охватившим его восторгом.
Хоть магия теней проявлялась тут в ослабленном виде, все же она несколько замедляла их путь, поэтому до границы Чащи они добрались лишь через час. Кентон тут же потушил факел, и они поднялись на внушительный холм, за которым раскинулась широкая долина. Аннев въехал на вершину первым, Фин с Кентоном присоединились к нему через несколько секунд.
Они стояли на холме, плечом к плечу, взирая – впервые в своей жизни – на мир за пределами Шаенбалу.
Глава 52
Внизу насколько хватало глаз простирались долины Дароэи, скудно освещенные последними отблесками заката. Несмотря на темноту, Аннев различал разбросанные повсюду крошечные рощицы деревьев, которые на севере и юге постепенно становились больше и гуще. Вдалеке возвышались стены Банока. На западе, в противоположном направлении, вырисовывались очертания какого-то города. Он стоял в дюжине миль от них и был гораздо крупнее Банока.
«Это не просто город, – догадался Аннев. – Это столица. Лукура».
Он долго смотрел на мерцающие вдалеке огни, не в силах отвести от них взгляда, потом нехотя отвернулся. Дальше на юг простиралась холмистая местность, а рощицы сливались в единую непроницаемую стену. Дорога, бегущая от Лукуры по самой кромке леса, резко ныряла в гущу деревьев, образуя пограничную линию между Возгаром и Чащей.
На севере равнина тянулась далеко за пределами Чащи и Банока, переходя на северо-востоке в широкую полосу деревьев. Даже при почти полном отсутствии света можно было рассмотреть, что они покрыты сочной зеленой листвой с россыпями ярких цветных точек – очевидно, цветов или фруктов.
Кентон кивком указал на странный лес и пояснил:
– Это Щедрый Предел. Мастер Кейиш говорит, он зачарован: деревья всегда зеленые и цветут, а на ветках висят плоды.
Фин засмеялся, откидывая упавшие на лицо сосульки.
– Звучит очень даже неплохо.
– Это проделки призраков – так они заманивают путников.
Фин скорчил скучающую мину, а Аннев, развернувшись в седле, окинул взглядом растянувшуюся внизу зеленеющую полосу.
– Он почти такой же огромный, как Чаща.
– На самом деле этот лес как три Чащи – или половина Возгара. Отсюда не видно, но он простирается до самого Палдрона.
– И что, до самого Палдрона он зачарован призраками? – ехидным тоном спросил Фин.
Кентон пожал плечами:
– Фолум еще упоминал друидов. Но какая разница, нам-то нужно в Банок.
– Точно, – сказал Аннев, глядя на маячившие вдалеке стены города. – И нам понадобится свет, но заметить нашего приближения не должны.
Солнце, напоминавшее о себе лишь тоненькой красновато-розовой линией у горизонта, уступило место первым звездам.
