И тут Аннев ощутил легкое покалывание в левой руке. Он крепче сжал рукоять фламберга, сосредоточился на языках пламени и попытался вспомнить, что ощущал, когда держал в руках Милость, как заставил воздух, окружавший лезвие, сделаться острым, как отрубил угол кухонного стола, как рассек надвое камень, оставив в земляном полу глубокий след… Не отвлекаясь от этих воспоминаний, он представил себе, как пламя меча разгорается, становится мощнее и жарче.
Феурог лишь сильнее ухватился за меч, и сталь начала гнуться.
«Сгори, – думал Аннев, сохраняя ледяное спокойствие. – Расплавься. Умри!»
Клинок ярко вспыхнул, пальцы феурога оплавились и отвалились. Монстр издал душераздирающий крик, извергая потоки крови и жидкого металла.
Аннев надавил на рукоять: раскаленное добела лезвие с шипением рассекло нижнюю челюсть, горло и грудную клетку, выпустив наружу кишки из железа и камня, и чудовище повалилось на землю, испустив дух.
Так-то!
Аннев, торжествуя, обернулся – и увидел Эдрею. Женщина лежала на трупе своего мужа. Какой-то феурог, направляясь ко второму отряду оборонявшихся, перерезал ей горло.
Аннев, ругаясь про себя, начал искать глазами Титуса. Как это вышло? Они ведь все предусмотрели. Тут он увидел, что Титус сцепился с монстром, у которого вместо рук были топоры. Феурог остервенело колотил ими по магическому щиту, а тот выдавал в ответ лишь искры да вспышки – отчего-то в руках маленького стюарда магия артефакта проявлялась не в полную силу. Титус отступил назад, чтобы поправить щит. Сейчас его волновало лишь одно – как бы отбиться от одного монстра, а сдержать натиск десяти, а то и больше, что рвались к отряду Лорна и Рафэлы, ему было попросту не под силу.
«Мы проигрываем. – Аннев посмотрел на тела Грейсика и Эдреи, чувствуя, что потерпел поражение. – Тактик из меня хуже, чем из Фина. Их слишком много. Мы выдыхаемся».
Выдыхаемся.
Внезапно в памяти всплыла их беседа с Содаром:
«– Почему я всегда устаю раньше? Это нечестно!
– Нет, честно, потому что ты об этом прекрасно знаешь. Вместо того чтобы дать мне возможность пустить в ход свое преимущество, ты должен был меня подавить. Закончить бой до того, как он начался. Ты понял?»
Теперь он понял.
Аннев поднял пылающий фламберг над головой, низко присел – и прыгнул. Благодаря волшебным сапогам он высоко взлетел, пронесся по воздуху и приземлился в толпе феурогов, теснивших группку отчаянно оборонявшихся людей.
Монстры тут же переключили свое внимание на одиночку, посмевшего отделиться от своих. Даже те трое, что ринулись было к Титусу, вернулись, соблазнившись более легкой добычей.
Аннев снова почувствовал странное покалывание в левой руке, но на сей раз не просто отметил про себя этот факт – он сосредоточился на самом ощущении, позволил себе в нем раствориться… И почувствовал, как тело наливается силой, а сознание раскрывается, впуская в себя магию.
Плащ из кожи детеныша дракона. Устойчив к высоким температурам и огню. Незначительная защита от внешних повреждений.
Аннев накинул на голову капюшон.
Пылающий меч. Лезвие закалено магией, необычайно острое.
Аннев направил в клинок весь свой гнев, и пламя приобрело едва различимое глазом фиолетовое свечение.
Тут в его сторону метнулся великан семи с половиной футов роста и с косой вместо руки. Аннев резко увернулся и ударил феурога по стальной конечности. Магическое лезвие беспрепятственно прошло сквозь металл и плоть – и отсеченная рука-коса упала на землю. Существо качнулось, на мгновение потеряв равновесие, и ошалело уставилось на обрубок.
Остальные феуроги начали окружать Аннева. Они выли, взрывали ногами землю и ударяли друг о друга мощные кулаки из стали и камня. Воздух наполнился отвратительным лязгом и скрежетом.
Аннев, не сбавляя скорости, вонзил пылающий фламберг в промежность великана и рассек его надвое. Одна половина со шмяканьем повалилась влево, другая – вправо.
Феуроги разом умолкли, в изумлении распахнув пасти. Прошла секунда. Вторая.
А потом все разом они бросились на Аннева.
Сапоги быстрой поступи. Увеличивают силу и скорость.
Аннев высоко подпрыгнул, монстры в первых рядах в замешательстве остановились, и на них тут же налетели те, кто бежал позади. Развернувшись в воздухе, Аннев снес голову одному из феурогов и снова приземлился в толпе визжащих чудовищ, в стороне от того места, где стоял только что. Молодой клыкастый феурог рванул штаны Аннева золотыми когтистыми лапами, но на ткани не осталось и следа.
Штаны особой прочности. Устойчивы к механическим повреждениям.
Монстр снова напал, и Аннев ударил его мечом в грудь. Феурог полоснул его когтями по руке, довольно ухмыльнулся, радуясь своей маленькой победе, а потом вздрогнул, соскользнул с клинка и безжизненной тушей свалился на землю.
Аннев повернулся, чтобы отразить следующую атаку, но отражать оказалось нечего: феуроги отступили на приличное расстояние. Они выли и бесновались, но нападать не спешили, выискивая у врага слабое место. Аннев почувствовал, как по руке бежит теплый ручеек. Выставив перед собой меч, он краем глаза наблюдал за красным пятном, растекающимся под белой тканью рукава. Как только материя пропиталась кровью, Аннев явственно ощутил пробуждение магии.
Рубаха восстановления. Повышает выносливость и ускоряет исцеление.
Только сейчас он осознал, что совсем не чувствует боли от ран, нанесенных Фехтовальщиком. Единственным напоминанием о них стали пятна засохшей крови на плечах.
Четверо феурогов бросились в атаку, потрясая тяжелыми каменными кулаками и ржавыми щербатыми клинками, зажатыми в кривых железных пальцах. Аннев крутанулся на месте, по широкой арке рассекая мечом воздух. Он представил, что его окружает невидимая сфера, которая направляет его и сохраняет энергию от каждого удара. Он танцевал среди монстров, бросаясь от одного к другому, и, если какой-нибудь феурог оказывался внутри сферы, Аннев движением культи, размашистым ударом ноги или вращением своего пылающего меча перемещал ее в другую сторону.
Монстры, разъяренные неуязвимостью своего противника, кидались на него все разом, а он двигался в самом центре беснующейся массы, сознательно вовлекая в бой все больше и больше тварей. Его тело было необычайно сильным, все чувства обострены, и, хотя монстры ежесекундно обрушивали на него удары когтистых и молотоподобных лап, годы тренировок и магия делали свое дело: несмотря на синяки и кровоточащие раны, движения Аннева оставались все такими же отточенными и быстрыми, а сам он не испытывал ни малейшей усталости.
Аннев раздавал удары направо и налево, увечил, кромсал, вспарывал животы, чувствуя себя при этом как никогда живым и свободным. Он действовал с холодным спокойствием, зная, что убивает тех, кто убил его друзей и разрушил его дом.
