Они молча вышли из хранилища, Ильвир захлопнул дверь, и они снова оказались в каменном коридоре. Обратно шли быстрее, поэтому, когда впереди снова забелели кости скелетов, Настя вспомнила и про голос. Он не заставил себя ждать.
– Освободи! – снова пронеслось эхом.
Она устало опустилась на пол, достала нож и просунула лезвие между камнями.
– Что ты делаешь? – заинтересованно спросил Диего.
Но Настя молчала, пока наконец не приподняла камень с надписью. Там оказалось углубление, она просунула туда руку и вытащила медальон на старом кожаном ремне. Протерев его от грязи и земли, она увидела, что это ладанка. Попыталась открыть.
Щелчок, и ладанка раскрылась, внутри было пусто.
– Благодарю, – раздалось возле нее.
Настя вздрогнула и подняла взгляд. Перед ней стоял пожилой мужчина с легкими залысинами, его глаза весело и молодо блестели, несмотря на возраст. Лицо чуть оплывшее, но не лишенное привлекательности. Было понятно с первого взгляда, что он не простит промаха врагам, но может внушить трепет и тем, кто на его стороне. Одет он был в белую сутану, расшитую золотом. На голове красовалась папская тиара.
Он самодовольно протянул ей руку с огромным перстнем, видимо, для того, чтобы она его поцеловала. Вместо этого Настя встала, сжимая в руке ладанку.
– Вы кто?
На лице незнакомца пронеслось выражение раздражения и гнева. Но он быстро смягчил его.
– Недалекая девица… Опустись на колени и друзьям своим вели, перед посредником Господа нашего на земле нужно смирять гордыню!
– Что происходит, Настя? С кем ты говоришь? – Диего с интересом смотрел на пространство перед ней.
– Я тут, кажется, откопала папу римского, – неуверенно ответила Настя.
– Которого? – с интересом спросил граф Виттури.
При звуке его голоса, призрак Папы резко обернулся.
– Пресвятая дева Мария, – перекрестился он в спешке, – это же Сатана!
И испарился.
Настя растерянно посмотрела на ладанку. Что теперь делать?
– Обратно уже не положишь, – прочел ее мысли граф. – Бери с собой, может, призрак останется здесь, в своих владениях.
Но он ошибся. Стоило им возобновить путь, призрак, дождавшись, что граф Виттури ушел вперед, снова материализовался рядом с Настей. Шел он с достоинством, еле поспевая за легким шагом девушки.
– И давно ты вступила на путь греха, дочь моя? – поинтересовался он наконец, бросая любопытные взгляды на Настю. Он уже успел оценить обтянутые в узкие брюки бедра девушки сзади, а теперь пытался прикинуть размер ее груди под кожаной курткой.
Настя закатила глаза. От нее не скрылись изучающие взгляды призрака, и она ругала себя за то, что освободила его. Возникало ощущение, что он ее лапает.
– Послушайте, оставьте меня в покое. Идите на все четыре стороны, что вы ко мне пристали? – все же взорвалась она. – Хватит!
– Я всего лишь интересуюсь личностью моей освободительницы, – примирительно подмигнул ей призрак. Настя опешила. Да он с ней заигрывает!
– Вы хотя бы осознаете, что вы призрак? – грубо спросила она.
– Надеюсь, это не помешает нашему сближению, – забеспокоился папа римский. – Я хотел бы поучаствовать в спасении твоей души.
Но сказал это так, как будто в процессе спасения души предполагалась бурная оргия.
– Вы вообще кто такой? – попыталась сменить тему Настя.
– Его святейшество папа Александр, – последовал ответ.
– И вы испанец?
– А ты откуда, прелестница?
– Для римского папы вы какой-то слишком… увлеченный.
– Я ценю красоту. Как женского лица, так и тела. – Призрак без всякого стеснения хлопнул ее по попе.
Настя аж подскочила:
– Ты что себе позволяешь?!
От контакта с призраком начались головокружение и тошнота. Она и так была без сил, а теперь и вовсе ослабла.
– Я знал, что тебе понравится. – Он быстро обнял ее и прижал к стене. Несмотря на возраст, папа римский Александр оказался резв и силен. Только появление графа Виттури заставило его быстро сдать завоеванные позиции и испариться.
Перед глазами плыли круги. Настя ослабла и ничего не видела и не слышала. Наконец сквозь ватную пелену пробился голос графа:
– Ей надо на свежий воздух скорее!
Кто-то подхватил ее на руки и понес. Сознание проваливалось в белый туман. Белая как снег пелена окружала ее, и больше ничего не было видно.
Навстречу ей появилась женщина в льняной рубахе и с венком из цветов на голове, и хоть была она красива, Настя узнала Старую Мать из своего леса. Она подошла к девушке, мягко положила ладони на ее плечи. Подчиняясь, Настя опустилась на землю. Здесь внизу туман рассеялся, и было видно траву и цветы.
– Ложись, бери силу из земли, – прошептала женщина, погладив ее щеку.
Настя закрыла глаза.
– На землю ее!
– Но здесь грязно и мокро…
– Лика, да пойми же! – Голос графа Виттури звучал глухо, как сквозь ватную пелену.
Ее опустили на землю и камни. Ладони развернули и прижали к сырой земле.
– Ну же, Настя…
Она открыла глаза. Над ней начинающее светлеть небо. О боже, как хорошо. Как хорошо…
Сознание прояснялось, она стала ощущать холод, капли дождя, падающие на лицо, и наконец, повернув голову, увидела лица друзей.
– Уже лучше, – прошептала она, чтобы взбодрить их.
– Такая же златовласка, как моя дочь Лукреция, – раздалось над головой.
Настя застонала от бессилия. Из всех возможных святых отцов римской католической церкви ей достался папа-распутник Родриго Борджиа.
Когда силы восстановились, а земля перестала вертеться, едва она прикрывала глаза, Настя поднялась. Она промокла и продрогла, была перепачкана и все еще хотела спать. Лика, как могла, отряхнула ее. Папа Борджиа стоял напротив, перебирая четки.
– Хотя, ты знаешь, твоя спутница больше похожа на Лукрецию, – сделал он вывод.
– Рада слышать, – процедила Настя.
– Настя, – отвлек ее граф, – так что за призрак тебя отвлекает?
– Его…
– …святейшество папа Александр, – подсказал призрак.
– Который? Их было много, – нетерпеливо уточнил граф.
– Подозреваю, что Родриго Борджиа.
Граф Виттури засмеялся. Настя с отчаянием поймала себя на том, что любуется им, несмотря на обстановку и усталость.
– Вот как! Тот самый Борджиа… Ну вот что, призрак… пусть я тебя не вижу, но заточить смогу, не сомневайся. Настя, отдай мне ладанку.
