Вместе они преодолели пролет.
Второй этаж представлял собой площадку, на которую выходили двери нескольких комнат. У порога одной из спален лежал какой-то большой то ли мешок, то ли сверток. Но когда они подошли поближе, Настю передернуло от ужаса. Это было тело человека, точнее, ребенка лет десяти. Оно лежало лицом вниз, и было невозможно понять, кто это – мальчик или девочка.
«Мальчик, – решила Настя. – Волосы короткие».
Переведя взгляд на Габриэля, она заметила, что тот трясется как в лихорадке.
– Моя вина, моя вина… – повторяли его белые губы.
Граф Виттури присел на корточки и за плечо перевернул тело лицом вверх. Слабость в коленях была такой сильной, что Настя пошатнулась. Папа римский поддержал ее за локоть. Горло трупа было вырвано, тело обескровлено, а глаза мальчика были широко открыты и белы.
Настя отвернулась и уткнулась лицом в сутану Родриго Борджиа. Призрак шептал что-то успокаивающее, но она не слышала его слов. Ребенок. Мальчик. Каким надо быть чудовищем, чтобы сделать такое? Зверем? Собакой?
От головокружения из-за контакта с призраком ей пришлось отстраниться от него, и тут она заметила, что с третьего этажа дома льется свет.
А вслед за светом полилась оттуда и тихая, медленная музыка. Словно кто-то пробовал, как звучит пианино, нажимал на клавиши, позволяя каждой отзвучать, пока не нажмет другую. И вместе с тем рождалась задумчивая, грустная мелодия.
Она повернулась к своим спутникам: они тоже прислушивались. Значит, музыка реальна, не призрачна. Настя пошла на свет и звук, позабыв о страхе. Словно вдруг остро возникла необходимость знать. Знать до конца все тайны этого странного дома.
Они уже были близко, когда из палатки вылез сонный Локи. Диего еле сдержал порыв врезать ему в одноглазую удивленную морду. Неужели так сложно держать при себе телефон?
– Вы что здесь делаете? – Викинг недовольно скрестил руки на мощной груди.
– Ты бы еще спросил, почему мы без кофе, – вставила Итсаску. И не дав Локи отреагировать, она добавила: – Рита здесь?
– Нет, Рита с друидами.
– С кем?! – Диего всмотрелся внимательнее в чуть насмешливое лицо бородатого одноглазого пирата. Тот нахально улыбнулся, видя, что оборотень не в настроении.
– С друидами. Проходит обучение. А вас сюда за каким чертом принесло?
– За тем самым. Граф Виттури попал в ловушку Ноктурны вместе с Настей. Нам нужна Рита.
Локи выругался на каком-то непонятном ребятам языке, причесал светлую бороду в задумчивости.
– Риту нельзя тревожить еще часов шесть примерно. Она сказала, что сама вернется. Так что… если хотите кофе, забирайтесь в палатку. Я как раз готовил.
– Мы голодные и уставшие. И злые. Ноктурна набирает силу. Портрет достался ей. Нам не до кофе, – резко оборвал его Диего.
Локи пожал плечами:
– Тогда пошли в «Замок», там хоть готовят хорошо. Я тут на пайках совсем озверел.
– Почему не взяли телефоны?
– Рита сказала, что лучше без них. Она ушла еще дальше, это я здесь, рядом с цивилизацией.
– Ладно, идем, расскажешь всем, чем вы тут занимаетесь.
Итсаску не стала дожидаться, развернулась и пошла обратно. Локи быстро написал записку Рите, придавил ее чашкой с недопитым кофе и направился вслед за Диего в деревню.
Через полтора часа, после душа, уплетая горячую яичницу с ветчиной и жареной картошкой, Локи рассказал ребятам, как они с Ритой, развеяв прах Ильвира, приехали в Баллино посмотреть на круг друидов.
– Рита стала сама не своя, как дошла до этого круга. Бормотала все что-то, ходила и мерила шаги, ложилась в центре круга на землю. Плакала. Напевала под нос, раскачиваясь и обняв себя руками. А потом стемнело, и я вдруг увидел… – Локи потряс головой. – Нет, ребята, лучше вы сами все посмотрите. А то не поверите еще. Она вернется как раз вовремя. Ну а на следующий день пришли друиды. Оказывается, они ее ждали, она для них вроде главной жрицы оказалась. Пришлось мне коротать все это время в палатке, пока они там по полям носятся, меня она с собой не взяла.
– Бедный брошенный скандинавский бог, – ухмыльнулась Итсаску.
– Спасибо, что подобрали и накормили, – засмеялся Локи.
Третий этаж представлял собой зал, вдоль стен располагались шкафы с книгами, одна стена была зеркальной: Настя поначалу испугалась движения в отражении.
А посередине комнаты стояла огромная музыкальная шкатулка, которая светилась и издавала мелодию. Она была оформлена как театральная сцена, где танцевала девочка в воздушном платье, и оно взлетало вместе с ней при каждом движении. Пуанты не оставляли сомнений, что она танцует партию из балета.
– Это не кукла, похоже на видеопроекцию. – Настя огляделась в поисках проектора, но ничего не увидела.
– Интересно…
Пока граф Виттури приглядывался к шкатулке, Настя подошла к одному из книжных шкафов, открыла, провела рукой по корешкам книг.
– Книги на русском языке, – заметила она.
– У меня одна хорошая новость и одна плохая, – сказал граф Виттури, поворачиваясь к своим спутникам.
– Какая хорошая?
– Мне кажется, учитывая все увиденное, мы не в черной дыре.
– А где же? – огляделась Настя.
– Мы в доме, который раньше принадлежал женщине, которая стала Ноктурной.
– И дом стоит в лесу?
– Нет, необязательно. Лес – это отражение нашей души. Вспомни свой лес. Он был живым, сказочным, добрым. Он вел тебя по своим тропам. А этот мертвый лес – душа Ноктурны. Чтобы создать белую даму, нужна живая, отчаявшаяся женщина. Демоны овладевают ею именно в момент слабости. Этот дом – единственное, что осталось в ней от той, кем она была. И дом страшен, засыпан пеплом. И тот мертвый ребенок – наверняка убит ею самой. Раз она так трепетно хранит его.
– И единственный мерцающий свет, единственное, что осталось от той ее жизни, – это танцующая кукла в музыкальной шкатулке?
– Думаю, если мы разгадаем, почему эта шкатулка так важна для Ноктурны, то поймем лучше ее слабости.
– То есть мы попали к ней в душу? Но почему? И в чем заключается плохая новость?
– Почему – нам предстоит еще решить, возможно, это благодаря тебе, Настя. Ты ведь контактируешь с призраками, заблудшими душами…
– Я попросил бы… – возмутился папа римский.
– Возможно, ты послужила проводником всем нам, увела нас не туда, куда хотела Ноктуна, а нащупала ее самое уязвимое место. А плохая новость в том, что мы по-прежнему не знаем, как отсюда выбраться.
В этот момент шкатулка с грохотом захлопнулась, музыка прервалась, свет погас. И в гробовой тишине они услышали скрип ступенек лестницы под чьими-то тяжелыми шагами.
