– Спокойнее, босс, – предупредил Турмон. – Они примут нас, если ты не перегнешь палку.
Но у Эткинса были свои соображения по этому поводу. Он собирался произвести быстрое и ошеломляющее впечатление. Он протиснулся в самый центр толпы – странное смешение мужчин и женщин всех возрастов, начиная с младенцев и заканчивая стариками, – к высокому бородатому существу, которого он принял за главаря обезьян. Он совершил то, что считал проявлением дружеских намерений. Он достал банку сардин и ловко открыл ее, открывая взору вожака ряды маленьких серебристых рыбок. Окружавшие их обезьянолюди ахнули и отступили на шаг с ужасом в глазах. Эткинс спокойно съел содержимое банки, но это не помогло. Окружающие были восхищены, но это была смесь восхищения и страха. Они не убежали. Они не посмели сделать это.
– Босс, я же говорил. Теперь эти люди…
– Ах, заткнись, – раздраженно рявкнул Эткинс. – Неважно как они отреагируют. Главное, указать им на мое превосходство.
Турмон заткнулся. Он знал, хоть и не упомянул об этом, что эти люди были не только охотниками, но и рыбаками. Отмачивая в воде свои больные ноги, он видел, как группа обезьянолюдей, стоявшая по шею в воде, окружала рыбу так же, как другие окружали кролика. Они знали, что такое рыба, и знали, что она не водится в банках без воды и воздуха. То, что сделал Эткинс, слишком сильно походило на магию. Магия не только поражала примитивный разум, но и вызывала недоверие.
Солнце садилось и вскоре племя направилось через пески к холмам, не обращая никакого внимания на незнакомцев. Эткинс настоял на том, чтобы Турмон шел с ним. К утру температура могла опуститься до нескольких сот градусов ниже нуля, заметил Эткинс, а растения, находившиеся вокруг, были слишком зелеными, чтобы стать топливом для костра. Пещеры были единственным местом, где земляне могли выжить. К тому же, он хотел изучить привычки марсиан на протяжении целого дня. Так он сможет более тщательно разработать свою линию поведения.
– Ага, – сказал Турмон, с неохотой бредя по песку.
В ту ночь Эткинс совершил главную ошибку. Как он и предполагал, марсиане проводили холодные часы в пещерах. Древесины вокруг видно не было, да она бы и не помогла, потому что Эткинс не позаботился взять с собой спички, ведь он был некурящим. Поэтому не оставалось ничего другого, как сделать то, что делали обезьянолюди – собраться в группы и прижаться друг к другу в поисках тепла.
Из соображений престижа Эткинс выбрал пещеру вожака, в чем и заключалась его ошибка. После того, как Эткинс доказал всем, что он маг, жены вождя посчитали, что он неотразим. Именно поэтому, когда он вошел в пещеру в поисках тепла, они отреагировали на его появление в силу своего неразвитого ума. Они покинули своего господина и собрались вокруг новичка. Турмон предупредил Эткинса, почувствовав ауру злобы. Однако тот был глух к любым предупреждениям своего слабоумного компаньона. Он не был рад близости немытых марсианок, но хотел получить тепло, необходимое ему для выживания.
За тем, что произошло дальше, Турмон наблюдал издалека. Пещера была большая и разные семьи собирались в группы в соответствии с принятыми у них правилами. Турмон, не хотевший совершить ошибку, выбрал группу холостяков, с которыми собирался поделиться своим теплом. Поэтому он оказался слишком далеко от Эткинса, чтобы помочь ему советом. Либо для того, чтобы укрепить свои позиции в качестве волшебника планетарного масштаба, либо исходя из каких-то других причин, Эткинс включил свой фонарик, как только стемнело. В лучах яркого света появились сотни обезьянолюдей, приготовившихся ко сну, и пещеру огласили крики марсиан, недовольных тем, что кто-то нарушил их покой. Озлобленные марсиане набросились на Эткинса. Свет погас и в темноте послышались звуки борьбы, ворчание и тяжелое дыхание. После этого пещеру надолго окутала зловещая тишина. Однако вскоре помещение наполнилось ровным дыханием спящих. Инстинкты подсказали Турмону, что Эткинса больше нет. Марсиане были простым народом и им были не нужны супермены.
Через три дня пути Турмона и племени разошлись. Их жизнь была для него слишком напряженной. Она была бессмысленной даже для его ограниченного интеллекта. Их жизнь была однотипной и напоминала жизнь коровьего стада. Они всегда были голодными, и восходящее солнце гнало их на поиски еды от одного конца плодородной земли до другого. Они не переставали двигаться, практически моментально используя всю энергию, полученную из созревших зерен. Они не могли остановиться. Зерновые росли не везде и практически нигде их не росло так много, чтобы еды хватило на несколько дней. Результаты неэффективной охоты и рыбалки были такими же сомнительными. К тому же, чтобы добраться до ближайшей пещеры, им дважды в день приходилось проделывать путь длиной от трех до десяти миль.
– Черт с ними, – пробурчал Турмон и спокойно ушел.
Он обнаружил, что его нечастые фразы доносят его мысли до обезьянолюдей, а он понимает, о чем говорят они. Невысокий интеллект марсиан прекрасно сочетался с таким же невысоким интеллектом землянина – в их головах было всего несколько мыслей и все они были самыми элементарными. Проблему общения решить было несложно. Когда племя с сожалением покинуло его, Турмон начал обдумывать свое положение.
– Вся эта беготня, – сказал он вслух, – просто глупости. Зачем издеваться над собой только для того, чтобы согреться?
Турмон ненавидел работу, но еще больше он ненавидел необходимость таскаться по горячему песку. Он вытащил из земли кусок глины подходящей консистенции и вылепил из него кирпичи, добавив немного травы, чтобы глина лучше держала форму. К наступлению ночи землянин построил глиняное иглу, в которое натаскал большое количество сухой травы и веток. Он курил, поэтому у него были спички, и ночь он провел достаточно комфортно. Была лишь одна проблема. Бамми нарушил основное правило своей долгой жизни в качестве бездельника. Он работал целый день!
После этого он отдыхал целых три дня и наслаждался жизнью. Никто не говорил ему, когда нужно просыпаться и что нужно делать. Никто не обвинял его в безделье. Все было идеально, но было одно но. Проблема была в еде. Турмон ненавидел таблетки Виталекс, которые он ел. Они были очень питательными и этим все сказано. Однако он мечтал о нормальной пище. Поэтому он решил, что надо что-то делать. В его жизни наступил очередной памятный день – день, в который он задумался о будущем, той части своей жизни, которую он предоставил судьбе. Судьба уже не могла помочь ему. Па этой недружелюбной планете не было ни запасного выхода, ни гостеприимной тюрьмы. Если он что- то и получит, то должен будет сделать это сам.
Мысль была неприятной, но чем дольше он думал об этом, тем неизбежней она становилась. Завершив непривычный для него процесс размышлений, Турмон понял, что стоит перед простым выбором. Будет ли он выживать так, как это делают обезьянолюди, работая без остановки, или же он будет изворачиваться? Много работать он точно не будет. Понимание этого сделало с Бамми Турмоном то, чего не смогли добиться десятки судей. Понимание сложившейся ситуации побудило его к действию.
Самыми доступными видами пищи были пшеница и прочее зерно. Зачем бродить от одного края плодородной земли до другого в поисках пары семян, если их можно выращивать в одном месте? Ответ был очевиден. Неуклюжий Турмон поднялся со своего ложа и отправился на поиски семян, которые были не замечены племенем.
