Эллвуд знал, что его задача выполнена успешно. Бессловесное сообщение, переданное ему, сводилось к следующему:
– Мы, правители Армадианских планет, вращающихся вокруг великого солнца Гол, расположенного между вами и Полярной звездой, нашли вашу систему и считаем, что у нас есть основа для взаимовыгодного сотрудничества. Мы увидели, что вы владеете небольшими планетами, которые непригодны для нас. Мы хотели оставить вас в покое и оставили вас в покое. Мы также обнаружили, что у вас есть две другие планеты, одна более, а другая менее богатая, размер которых позволяет основать на них наши колонии. Для вас они бесполезны и навсегда останутся таковыми, потому что вы слабы, а ваша наука находится в зачаточном состоянии. Поэтому мы забрали их себе, отбивая ваши невежественные и жестокие атаки, но не переходя к нападению.
Теперь я понимаю, что вами правил страх, а иногда – алчность и зависть. Мы знаем, что вы никогда просто так не отдадите нам то, что для вас самих не представляет никакой ценности. Вам нужно что-то взамен. Хорошо. Рискуя многим, я прибыл в качестве посланника. В нашей части галактики есть много мелких планет, которые станут для вас раем. На большинстве из них формы жизни намного примитивнее вашей. Если вы предоставите нам безопасный доступ к Юпитеру и Сатурну, мы проведем вас к этим небольшим планетам и дадим вам равные права в нашей системе. Я посланник Армадии. Я предлагаю заключить договор.
– Я передам ваше сообщение нашим правителям, – сказал Эллвуд.
– Но это немыслимо, – воскликнул Диллинг, председатель Совета. – Подумайте о рисках. Откуда мы знаем, есть ли у этих… этих монстров понятие чести? Если мы позволим им строить огромные базы, высасывать весь радий из нашей системы и шнырять, где им заблагорассудится, то полное уничтожение человечества станет лишь вопросом времени. Более того, это ультиматум. Мы не потерпим ультиматума от… от… от…
Наступила гневная тишина. Он все еще старался подобрать нужное слово, достаточно плохое, чтобы описать урсанов такими, какими их видел он. Взгляд Эллвуда выражал молчаливое презрение.
– Это не ультиматум, – сухо сказал он. – Альтернатив предложено не было, но за последние полвека не было и дня, когда урсаны не смогли бы выжечь все внутренние планеты от полюса до полюса, если бы только захотели. Я видел их методы уничтожения. Они ужасны настолько, что даже представить нельзя. Они лишь просят, чтобы мы успокоились и перестали разбивать свои корабли в жалких попытках уничтожить их радиевые конвои. У нас полмиллиона убитых на трех урсанов. Члены кораблей, которые мы поджаривали, лишь ненадолго теряли сознание. Три урсана погибли, пытаясь предложить нам дружбу.
– Ах, – фыркнул Диллинг. – Что это за дружба, когда тебе предлагают отдать несметное количество тонн чистого радия, в то время как мы так ценим те крохи, что есть у нас самих?
– Радий, о котором мы говорим, – заметил Эллвуд, – вообще недоступен нам. Наши корабли не обладают ни структурной прочностью, ни мощностью для того, чтобы справиться с гравитационным полем Юпитера, а у людей не хватит сил, чтобы работать в шахтах, если они вообще смогут отправиться туда. Вы словно собака на сене. Они знают, что мы слабы, поэтому и сделали это предложение. Они готовы отдать нам планеты, которые так же ценны для нас, как радий – для них. Это их понимание честной игры. Вы примете это предложение, потому что у вас нет выбора. Они заберут радий в любом случае и будут уничтожать любой крейсер, который попытается помешать им. Вместо этого они предлагают мир и торговлю. Подумайте, насколько это перспективно. Межсистемная торговля – не только с точки зрения астрономии, но и между разными жизненными системами, которые радикально отличаются друг от друга как на химическом, так и на физическом уровнях. Торговля между тропиками и холодными странами приносила прибыль. Торговля между Венерой, Землей и Марсом приносит прибыль. Нам предлагают перспективы, о которых мы не могли даже мечтать.
Эллвуд оборвал свою речь и сел. Он сказал то, что должен был. Остальное – дело Совета.
Последовавшие за этим споры были горячими и долгими, но в итоге победил здравый смысл. Зал Эллвуд покинул с правом на ведение переговоров.
Эллвуд подходил к урсанскому кораблю для того, чтобы в последний раз поговорить с посланником пришельцев. Интересующий его разбитый корабль достанется людям для проведения всевозможных исследований. Урсан уже передал сообщение ожидавшей в дальнем космосе орде пришельцев о том, что взаимопонимание достигнуто. Другими словами, вскоре должен был прибыть другой урсанский корабль, который и заберет посланника домой. А пока необходимо было соблюсти последние формальности.
Эллвуд нес текст соглашения на английском языке. Обе копии, земная и урсанская, были выгравированы на толстых листах чистого бериллия, металла, который был неизвестен на тяжелых планетах. Он должен был подписать экземпляры вместе с монстром и отдать одну копию пришельцу. В свою очередь, монстр должен был вручить Эллвуду гольскую версию.
Когда стул Эллвуда оказался на полу зала управления, урсан сделал то, чего никогда прежде не совершал. Он пошевелился. Передвигаясь на своем подобии одиночных ног, словно гусеница, он медленно приблизился к человеку. Длинные скрытые щупальца вышли из тела и принялись за работу. Двое щупалец, заканчивавшихся неким подобием рук, взяли у Эллвуда листы бериллия, быстро перелистали их и вернули в руки человека. После этого они потянулись к ящику на потолке и достали оттуда полдюжины золотистых металлических шаров. Другое щупальце метнулось к полке и достало с нее какой-то инструмент. Эллвуд инстинктивно почувствовал, что нужно делать.
Гольский текст договора оказался самым странным документом в библиотеке человечества. В нем не было слов, только чистая мысль – мысль, запечатленная на поверхности странных металлических сфер в виде регенеративных нейронных зарядов. Чтобы воспринять эту мысль, любому разумному человеку нужно было всего лишь провести их через специальный инструмент, который прилагался к шарам. Это был сканер, и когда шары проходили через него, скрытое на их поверхности сообщение невероятным образом внезапно становилось понятным всем, кто находился рядом.
Эллвуд просканировал гольский текст. Он был потрясающе четким. Положения договора были выражены целыми мыслями без каких-либо оговорок. Человек сразу же понимал значение этого соглашения. Невозможно было найти ни одного недостатка, даже если бы этим вопросом занималась целая туча адвокатов. Не было никакой двусмысленности или неправильно расставленных запятых. Не было никаких «если», «но», «и/или», «поскольку», «одной стороны» или «другой стороны», которыми изобиловала солнечная версия соглашения. В гольском тексте излагалось то же, что и в солнечном, но зато идеально.
Эллвуд подписал соглашение мысленным согласием, которое каким-то чудом чужой науки тут же стало частью документа. Затем он поставил свою подпись на листах с помощью стилуса. Урсан подписался также, но с помощью специального щупальца, которое заканчивалось подходящим инструментом. Его подпись представляла собой непонятный символ, но это было неважно. Солнечная версия всегда будет второстепенной. Она была анахроничной данью бюрократической традиции. Она попадет в архив и о ней забудут. Если появятся вопросы, то ответы на них дадут гольские сферы мысли.
