Книга Троя. Величайшее предание в пересказе, страница 20. Автор книги Стивен Фрай

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Троя. Величайшее предание в пересказе»

Cтраница 20

Когда этот брильянт дорос лет до десяти и окончательно перебрался ко фтийскому двору, царь Менетий и царица Полимела из соседнего царства Опунт послали Пелею депешу. Полимела была ему сестрой, а Менетий – собратом-аргонавтом, из давних дней похода за Золотым руном. Они спрашивали Пелея, не примет ли он их сына Патрокла, в припадке ярости нечаянного убившего какого-то ребенка и теперь вынужденного расти в изгнании за пределами Опунта, чтоб искупить свою вину. Юный Патрокл, если не считать той дикой выходки, был юношей уравновешенным, благожелательным и чутким, и Пелей с радостью согласился на такого кузена-компаньона для Ахилла. Мальчишки далее росли вместе и стали не разлей вода.

Действующие лица

Давайте вспомним, кто есть кто и где они все. В ТРОЕ Гекуба и Приам пополняют семью – помимо многих прочих детей [73] – еще и сыновьями ДЕИФОБОМ, ГЕЛЕНОМ и ТРОИЛОМ, а также дочерями Илионой, КАССАНДРОЙ, Лаодикой и ПОЛИКСЕНОЙ. Их старший сын царевич Гектор женится на киликийской царевне АНДРОМАХЕ, а Парис, «мертворожденный сын» (как было сообщено всем), которого никто в Трое не считает живым, прохлаждается со своими стадами и отарами на горе Иде, все никак не в силах забыть странный сон, что привиделся ему однажды вечером: Гермес, яблоко, морская раковина, богини и то лицо – лицо столь прекрасное, что Парис готовится видеть его в грезах вечно.

Лицо принадлежит Елене, теперь уже царице СПАРТЫ, она замужем за Менелаем. Пара благословлена дочерью ГЕРМИОНОЙ и сыном НИКОСТРАТОМ. Елене прислуживает ее рабыня – мать Тесея Эфра.

Агамемнон правит МИКЕНАМИ со своей молодой женой Клитемнестрой. Она принесла ему трех дочерей – ИФИГЕНИЮ, Электру и Хрисофемиду, а также сына Ореста.

На острове САЛАМИНЕ Теламон правит со своей женой Гесионой (троянской царевной, которую он привез с собой, когда они с Гераклом громили Трою отца Гесионы – Лаомедонта). У них рождается сын Тевкр, потрясающе одаренный стрелок; он прекрасно ладит со своим единокровным братом Аяксом – сыном Теламона от первого брака.

Брат Теламона Пелей правит ФТИЕЙ без своей изгнанной супруги Фетиды. Их сын Ахилл, неразлучный со своим другом Патроклом, того и гляди покажет свою исключительность.

Одиссей, благополучно уладив дела Тиндарея, увозит свою невесту Пенелопу на ИТАКУ.

Если все это более-менее улеглось у нас в головах, можем отправиться в обратный путь через Эгейское море и навестить Трою.

Парис возвращается домой

Даже к восемнадцатой годовщине его гибели муки совести, стыд и печаль, обуревавшие Приама с Гекубой из-за убийства их второго сына, ни в какой мере не утихли и не смягчились.

В ту пору бытовал обычай ежегодно проводить погребальные игры в память об утраченном ребенке – в день его рождения и смерти. В Трое никто, за исключением Агелая, знать не знал, что царь с царицей отправили своего ребенка умирать на горном склоне. Весь мир считал, что царевич родился мертвым. Бывает. Мало у какой пары все дети доживали до зрелых лет.

Сам Парис, живя с горной нимфой Эноной на высокогорных пастбищах Иды, знал, что погребальные игры эти проходят сколько он себя помнит, но ему невдомек была исключительная связь между этими играми и ним самим – не ведал он, что эти игры увековечивают его собственную гибель. Что же до явления Гермеса и трех богинь… ну, как известно, если заснуть на лугах Иды, МОРФЕЙ, бывает, является и навевает аромат маков, лаванды и тимьяна тебе в ноздри, и оттого возникают в уме, словно миражи, яркие видéния [74]. Парис решил, что Эноне о той грезе знать незачем. Несколько лет назад родила она Парису сына КОРИФА, и пусть Парис никогда не давал ей никакого повода сомневаться в его любви к ней, было у него чувство, что на историю с тремя богинями, золотым яблоком и смертной красавицей по имени Елена посмотрит Энона косо. А потому оставил причудливый сон при себе. И все же то лицо… как же неотступно возникало оно пред мысленным взором Париса.

Как-то раз под вечер, за пару дней до ожидавшегося начала ежегодных погребальных игр, на Иду явились шестеро воинов и их начальник – забрать великолепного быка, чьей красой Парис за несколько месяцев до этого похвалялся как непревзойденной. Из-за той самой похвальбы возникло явление Гермеса и весь дальнейший загадочный курьез.

Парис никак не мог взять в толк, с чего это отряд солдат пришел за его скотиной.

– Он принадлежит мне и моему отцу Агелаю! – воспротивился Парис.

– Этот бык, как и любое животное на горе Ида, включая и тебя самого, юноша, – ответил начальник отряда с надменным презрением, – есть собственность его величества царя Приама. Бык этот будет первым призом на играх.

Парис бросился сообщить Агелаю о судьбе их любимого быка, но нигде не мог найти отца. Как посмел царь Приам забирать быка? Да, в принципе он – собственность царского дома, но как скотоводу заниматься своим трудом без племенного быка? Парису досадно было думать, что его благородного зверя может выиграть какой-нибудь спесивый атлет – выращенный в городе троянец, которому бык совершенно без всякого толку. Никаких сомнений, что после игр великолепного красавца-быка принесут в жертву. Бездарный расход ценной скотины.

Возмутительно. Парис готов был биться об заклад: он проворней и сильнее любого избалованного городского юнца. Вообразил, как бегает, прыгает и метает всякое в состязании с лучшими, кого могла выставить Троя.

Внезапно в голове у него зашептал голос.

Почему бы и нет?

Почему бы ему не спуститься с горы, не записаться в участники игр и не заполучить своего же быка? Соревнования открыты для всех, верно?

Однако много лет назад Агелай взял с пасынка клятву, что Парис никогда не войдет в Трою. Парис как-то раз спросил со всей невинностью, какова она, Троя, и можно ли туда когда-нибудь наведаться. Пыл отцовского ответа поразил его.

– Никогда, сынок, никогда!

– Но почему?

– Троя тебе на беду. Я… слыхал это от одной жрицы. В храме Гермеса, где я подобрал тебя, еще младенцем. «Ни за что не пускай его в ворота Трои, – сказала она мне, – иначе жди беды, и ничего более».

– Какой беды?

– Да какой бы то ни было. У богов свои резоны. Не нам знать. Поклянись, что никогда туда не сунешься, Парис. Никогда не войдешь в город. Дай клятву.

Парис поклялся.

Однако внутренний голос подсказывал, что игры проходят за пределами Трои. На равнине Илиона между рекой Скамандр и городскими стенами. Можно явиться на игры, посоревноваться, выиграть быка и вернуться с ним – и при этом не нарушить данного Агелаю слова.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация