Я убила маленького мальчика.
Я не понимаю как. Почему так случилось. Я лишь уверена, что это была я, мои руки совершили это. Я сделала это. Я.
Гадаю, объявятся ли мои родители.
Вместо них возле окна вырастают трое мужчин в военной форме. Один из них рывком распахивает дверцу и наставляет на меня пистолет.
– Выходи, – лает он. – Выходи с поднятыми руками.
Сердце стучит изо всех сил, страх выносит меня из машины так стремительно, что я спотыкаюсь и коленкой со всего размаха впечатываюсь в землю. Можно не смотреть, и так ясно: коленка разбита в кровь, свежая рана уже саднит. Я до боли закусываю губу, загоняя слезы внутрь.
Никто не помогает мне встать.
Я бы сказала им, что мне только четырнадцать, что многого я не знаю, но кое-что понимаю. Видела передачи по телевизору. Мне не могут предъявлять обвинения как взрослому. Ко мне не должны так относиться.
Потом вспоминаю, что мир изменился. Сейчас у нас новое правительство, и никого не волнует, что там было раньше. Наверное, больше вообще ничего не действует.
Сердце колотится.
Меня заталкивают на заднее сиденье черной машины, и прежде чем я что-то осознаю, меня куда-то перевозят, в самое обычное офисное здание. Высокое. Серое, стальное. Старое и ветхое – некоторые окна разбиты – в целом вид печальный.
Когда же я вхожу, то застываю при виде ослепительного интерьера. Озираюсь: мраморные полы, дорогие ковры и фурнитура. Высокие потолки; современный, элегантный стиль. Везде стекло, мрамор, сталь.
Прежде не видела ничего подобного.
Не успеваю хорошенько все осмотреть, как меня приветствует худощавый старик с основательно поредевшими темными волосами.
Солдаты, сопровождавшие меня, отступают на шаг в то время, когда он подходит.
– Мисс Феррарс? – спрашивает он.
– Да?
– Пройдемте со мной.
Я колеблюсь.
– Вы кто?
Старик внимательно рассматривает меня и, кажется, принимает решение.
– Можете называть меня Делалье.
– Хорошо. – Мой голос переходит в шепот.
Следую за Делалье к стеклянному лифту, смотрю, как он прикладывает карточку, вызывая его.
Пока мы едем вверх, набираюсь храбрости и спрашиваю:
– Где я? Что со мной будет?
Ответ следует незамедлительно.
– Вы в штаб-квартире Сорок пятого сектора. Здесь вы должны встретиться с его Верховным главнокомандующим и правителем.
Когда он говорит, то даже не смотрит на меня, хотя в его голосе нет ничего угрожающего. Поэтому решаюсь задать еще один вопрос.
– Зачем?
Двери лифта дзинькают, открываясь. Делалье разворачивается, чтобы наконец удостоить меня взгляда.
– Вы все узнаете.
Вслед за Делалье прохожу через холл и жду возле двери. Он стучит, открывает дверь, просовывает внутрь голову, докладывает обо мне и жестом предлагает следовать за ним.
Я вхожу и замираю от удивления.
Прямо перед огромным письменным столом стоит потрясающе красивый мужчина в военной форме – думаю, он и есть главнокомандующий. Стоит, скрестив руки на груди. Смотрит мне прямо в глаза, и я внезапно заливаюсь румянцем, сгорая от смущения.
Никогда раньше не видела таких красивых людей.
Растерявшись, тупо пялюсь на шнурки собственных теннисных туфель. Я благодарна своим длинным волосам. Они закрывают мое лицо темным тяжелым занавесом.
– Посмотри на меня.
Звучит резкая и четкая команда. Испуганно вскидываю голову, смотрю на главнокомандующего. У него густые темно-каштановые волосы. Суровый вид. От его долгого пронзительного взгляда по коже бегут мурашки. Он не отводит глаз, и я пугаюсь еще больше. Этого человека переполняет гнев. Тьма. Что-то в нем пугает, и от страха у меня обмирает сердце.
– Быстро же ты растешь, – произносит он.
В изумлении смотрю на него, он все еще изучает мое лицо.
– Четырнадцать лет, – тихо говорит он. – Трудный возраст для девочки. – Наконец вздыхает и отворачивается. – Жаль губить такую красоту.
– Я не… Я не понимаю. – Мне становится плохо.
Он вновь смотрит на меня.
– Ты осознаешь, что натворила сегодня?
Я застываю. Слова рождаются в моем горле, во рту они умирают.
– Да или нет? – требует он ответа.
– Д-да, – я тороплюсь сказать. – Да.
– И ты знаешь, зачем ты это сделала? Знаешь, как ты это сделала?
Я качаю головой, слезы моментально наполняют глаза.
– Я нечаянно, – шепчу я. – Я не знала… Я не знала, что…
– Кому-нибудь еще известно о твоем заболевании?
– Нет. – Я смотрю на него, широко открыв глаза, слезы затуманивают зрение. – Нет, не совсем – родители только, – но они не понимают, что со мной. Даже я…
– Ты хочешь сказать, что не планировала этого? У тебя не было намерения убить мальчика?
– Нет! – выкрикиваю я и ладонями быстро прикрываю рот. – Нет, – шепчу. – Я пыталась ему помочь. Он упал на пол, и я… Я не знала. Клянусь, не знала.
– Лжешь.
Качаю и качаю головой, стирая слезы дрожащими руками.
– Это несчастный случай. Клянусь, я не нарочно… Я н-не…
– Сэр.
Делалье. Его голос.
Я и не подозревала, что он еще в комнате.
Шмыгаю изо всех сил, быстро вытираю лицо, руки еще дрожат. Пытаюсь снова и снова загнать слезы обратно. Собраться.
– Сэр, – тверже говорит Делалье, – может, следует провести это собеседование в другом месте?
– Не вижу необходимости.
– Я не говорю о неуместности данного разговора, но мне кажется, вам следует побеседовать в более приватной обстановке.
Решаюсь оглянуться на Делалье. И замечаю, что в комнате есть третий.
Мальчик.
У меня в горле с едва слышным судорожным вздохом перехватывает дыхание. Единственная слезинка скатывается по щеке, я стираю ее, а сама пялюсь на него. Ничего не могу с собой поделать – не могу отвести от него взгляд. У него лицо, каких я прежде и не видела. Он красивее, чем главнокомандующий. Прекраснее. Еще есть в нем что-то пугающее, что делает его лицо холодным и отчужденным, так что на него даже трудно смотреть. Он почти идеален. У него резко очерченные скулы и подбородок, прямой ровный нос. В нем все напоминает острый отточенный клинок. Лицо бледное. Глаза мерцающие, чисто зеленые, и густые золотистые волосы. Мальчик тоже пялится на меня с каким-то странным выражением.
