– У меня есть новость, – произносит он.
Ну, я-то знаю, о чем речь.
Нурия живет в Секторе 241, в тысяче миль отсюда, связи между секторами запрещены. Только повстанцы осмеливаются посылать зашифрованные послания через континент. Иан и Уинстон это знают. Знаю и я.
Все знают.
Значит, Касл наверняка хочет сказать, что и Нурия с норовом.
Ха.
Каков отец, такова и дочь.
Уорнер
– Привет, – произношу я.
Она поворачивается на звук моего голоса и вздрагивает, увидев мое лицо. Распахивают глаза. Слегка приоткрывает губы. Я сразу чувствую, что ее настроение меняется.
Ее влечет ко мне.
Ее влечет ко мне, и это открытие делает меня счастливым. Не понимаю, почему. Я знал, всегда знал, что многие находят меня привлекательным. Мужчины. Женщины. Особенно пожилые дамы, объяснить сей феномен я не могу. Но сейчас…
Я счастлив. Я ей нравлюсь.
– Привет, – отвечает она, хотя и не смотрит на меня.
Догадываюсь, что краснеет она от смущения. Я удивлен. Есть в ней что-то милое, что-то нежное и милое, чего я совсем не ожидал.
– У тебя все хорошо? – спрашиваю.
Глупый вопрос. Ясно, что она в ужасном положении. Сейчас-то она под нашей защитой, пока отец решает, что с ней делать. Она находится в более-менее комфортных условиях здесь, на базе, однако потом, скорее всего, ее поместят в исправительную колонию для несовершеннолетних. Наверное. Я слышал, как отец говорил – сперва надо протестировать ее. Ее родители – люди, очевидно, истерического типа, отчаянно желают, чтобы мы забрали ее и сами имели с ней дело. Поставили диагноз. Считают, она намеренно убила мальчика. Думают, будто их дочь ненормальная.
А я думаю, что она хорошенькая.
Больше, чем просто хорошенькая.
Смотрю на нее не отрываясь. Мой взгляд блуждает по ее лицу, внимательно изучая все до мельчайших деталей. Мне она кажется знакомой, точно я уже видел ее раньше. Может, во сне.
Нелепо и смешно.
Какая-то неподвластная сила притягивает меня к ней. Конечно, не следовало приходить сюда. У меня нет никакого повода для визита к ней, и, если отец увидит меня здесь, наверняка меня убьет. Но как я ни старался забыть ее лицо, не смог. Крутился по ночам в кровати без сна, ее образ в темноте маячил перед глазами. Мне нужно было увидеть ее снова.
Я не знаю, как спастись.
Наконец она нарушает молчание, выдергивает меня из задумчивости. Напоминаю себе, что вообще-то я задал ей вопрос.
– Да, спасибо. – Она говорит, глядя в пол. – У меня все прекрасно.
Лжет.
Как жаль, что она на меня не смотрит, а я так этого хочу.
– Посмотри на меня, – прошу.
Она выполняет мою просьбу.
Когда она смотрит мне прямо в глаза, я до ужаса четко ощущаю, как мое сердце замирает. Пропускает удар. Останавливается.
Потом, неожиданно…
Часто-часто. Сердце стучит часто-часто.
Я никогда не понимал, как у меня получается ощущать чувства других людей, но эта моя способность нередко оказывала мне хорошую услугу. В основном давала преимущество. В данном же случае наоборот.
Сейчас все в два раза тяжелей. Где ее эмоции, а где мои – не отличить. Кажется, мы в один и тот же момент чувствуем одно и то же. Это сбивает с толку, голова идет кругом, я едва могу дышать. Меня охватывает жгучее желание дотронуться до нее. Я хочу…
– Почему? – вдруг спрашивает она.
Я хлопаю глазами.
– Что?
– Почему ты хочешь, чтобы я смотрела на тебя?
Я набираю воздуха. Освобождаю ум, сосредотачиваюсь. Сказать правду. Солгать. Схитрить и поменять тему разговора.
Решаюсь.
– Я тебя знаю?
Она смеется и отводит взгляд.
– Нет. Конечно же нет.
Закусывает губу, и я чувствую, что она нервничает, я слышу ее прерывистое дыхание. Пододвигаюсь ближе, сам того не замечая.
Она вновь смотрит на меня, и я с трепетом осознаю, как мы близки. Между нашими телами накаляется воздух, у нее большие и красивые глаза, зеленовато-голубые. Как миниатюрные копии земного шара.
Она смотрит на меня, и я чувствую, что теряю самообладание.
– Что-то не так? – спрашивает она.
Я должен от нее отодвинуться.
– Не… – Я вновь смотрю на нее. – Ты уверена, что мы с тобой не знакомы?
Она улыбается. Она улыбается мне, и мое сердце разбивается вдребезги.
– Поверь, – говорит она. – Я бы тебя запомнила.
Кенджи
Делалье.
Невероятно, как же мы о нем забыли!
Я-то думал, новость у Касла про Нурию. Думал, он расскажет нам, как она сумела передать сообщение и что она стала лидером сопротивления, ждет нас с нетерпением у себя.
А вместо этого новость…
О Делалье.
Шестерка.
Касл отходит в сторону и пропускает лейтенанта в комнату, и хотя Делалье выглядит непоколебимым, он явно чем-то расстроен. Я почувствовал это как удар в живот, едва только взглянув на его лицо. У него горе.
Делалье откашливается, два или три раза.
Когда начинает говорить, его голос звучит твердо, вопреки моим ожиданиям.
– Я пришел заверить вас лично, что сделаю все возможное, чтобы ваша группа как можно дольше находилась в безопасности. – Пауза. – Точно не знаю, что будет, но наверняка ничего хорошего. Думаю, если вы останетесь, все закончится плохо, и обещаю помочь вам бежать.
Все молчат.
– Э-м-м, спасибо. – Я нарушаю тишину, оглядываю комнату. – Мы действительно вам благодарны. Сколько, э-э, у нас времени?
Делалье качает головой.
– Боюсь, не могу обещать больше недели. Но я надеюсь, что несколько дней передышки дадут вам время, необходимое для подготовки дальнейших действий. Для поиска безопасного укрытия. Я сделаю все, что в моих силах.
– Ладно, – соглашается Иан, однако смотрит скептически. – Это и правда… великодушно.
Делалье снова откашливается:
– Вам трудно довериться мне. Я понимаю ваши сомнения. К сожалению, я долго молчал. – Его голос дрожит. – Теперь… После… После того, что случилось с Уорнером и мисс Феррарс… – Его голос прерывается. Он поднимает взгляд, смотрит прямо на меня. – Наверняка Уорнер никому из вас не сказал, что я – его дедушка.
