Дрожь пробегает по моей спине.
– Но они были у меня не так долго, как того требовалось, – продолжает он. – Мне удалось взять лишь несколько образцов крови. Иви что смогла, то и сделала за такой короткий срок.
Я моргаю. Стараюсь держать под контролем выражение лица.
– Значит, у тебя теперь есть исцеляющая сила?
– Еще не в полном объеме, работа в процессе. – Отец сжимает челюсти. – Но даже этого достаточно, чтобы выдержать ранение в голову и выжить. – Он горько усмехается. – А вот нога заново отрасти не смогла.
– Какое несчастье, – лгу я.
Прикидываю вес шприца, зажатого в руке. Чем он поможет? Легкий, непрочный, им не оглушить. Если только хорошо прицелиться и воткнуть в болевую точку, это даст небольшой выигрыш во времени. Может, один точный удар в глаз.
– Процесс Слияния, – внезапно говорит отец.
Я удивленно смотрю на него.
– Ты готов, Аарон. – У него уверенный взгляд. – Ты готов для настоящего испытания. В тебе есть необходимый огонь. Кураж. Я вижу его в твоих глазах.
Мне становится не по себе.
Наконец-то, впервые за все годы, отец меня хвалит. Говорит, что я способный. Это – все, чего я так хотел, когда был ребенком.
Только я больше не ребенок.
– Ты видел Эммелину, – продолжает отец. – Но уже давно. Ты не знаешь, в каком она сейчас состоянии.
Я жду.
– Она умирает. Ее тело ослабело и не может больше поддерживать рассудок, несмотря на все предпринятые усилия Макса и Иви; они не знают, как ей помочь. Они упорно работали все эти годы, чтобы продлить ей жизнь, но сейчас они в тупике. Ничего нельзя сделать. Она сдала по всем позициям.
Я молчу.
– Ты понимаешь? Понимаешь важность того, что я тебе говорю? Эммелина обладает не только психокинетическими способностями, но и телепатическими. Так как состояние ее тела ухудшается, то и деятельность мозга становится неконтролируемой. А она так сильна. Так взрывоопасна. И в последнее время, раз тело ей отказывает, она нестабильна. Если ей не дать…
– Не смей! – В комнате рявкает голос. – Ни слова больше, тупица.
Я, сдерживая удивление, резко оборачиваюсь.
Верховный главнокомандующий Ибрагим. Он, кажется, выше, чем я его помню. Темная кожа, темные волосы. Он сердится.
– Да ладно, – беззаботно отвечает отец. – Иви позаботилась о…
– Иви мертва, – зло перебивает его Ибрагим. – Нам нужно срочно перебазироваться.
– Что? – Отец мгновенно бледнеет. Таким белым я его никогда не видел. И таким испуганным. – О чем ты говоришь? Как мертва?
В глазах Ибрагима вспыхивает молния.
– Я говорю о том, что у нас серьезная проблема. – Он смотрит на меня. – Надо немедленно отправить этого юношу обратно, в одиночную камеру. Мы никому из них не можем доверять. Мы не знаем, что она еще может натворить.
И только я собираюсь подумать, что же делать дальше, как слышу возле уха шепот.
– Не кричи, – велит она.
Назира.
Джульетта
Элла
Я бегу, спасая свою жизнь, мчусь стрелой вдоль коридоров, вверх по лестницам. Сработала сигнализация, и ее пронзительный вой нагоняет на меня страх, заставляя со всей мощи отталкиваться ногами от пола. Я сильная, уверенная, однако совершенно не ориентируюсь в этих извилистых дорогах. Эммелина ослабела, и чем дальше я от нее, тем хуже наша с ней связь. Она с помощью своих воспоминаний показала мне, как Макс и Иви контролировали ее все больше и больше; Эммелина самая сильная из всех нас, но сейчас она может использовать свою мощь только по команде. К тому же она так долго и упорно пробивалась сквозь защитные устройства, что ни на что другое сил у нее уже не осталось, и теперь, когда ее голос пропадает из моей головы, я знаю – она не вернется. Во всяком случае, в ближайшее время. Я должна найти выход сама.
И найду.
Ко мне вернулась сила. Я пройду через все, я выберусь отсюда. Я должна. И когда слышу чей-то крик, то разворачиваюсь, готовая к борьбе…
И тут же торможу – там, вдалеке, такое знакомое лицо.
Ко мне несется Кенджи.
Кенджи.
Кенджи с разбегу обнимает меня. Кенджи меня обнимает, и с ним все в порядке.
Он в отличном состоянии.
Я тоже хочу его обнять. Он яростно чертыхается и отшатывается от меня.
– Господи, женщина… Тебе непременно надо меня убить? Ты не можешь хоть на секунду отключить эту дерьмосилу? Хочешь отметить наше драматическое воссоединение моим убийством, и это после всего, что я вынес, добира…
Я снова бросаюсь в его объятия, он замирает, потом облегченно вздыхает, когда понимает, что я спрятала силу. Я и забыла, что на мне только легкое платье.
– Кенджи, – шепчу я. – Живой. С тобой все в порядке. Боже мой.
– Эй, – говорит он. – Эй. – Отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза. – Со мной все хорошо. А ты в порядке?
Даже и не знаю, что ему ответить. Наконец признаюсь:
– Не уверена.
Кенджи сосредоточенно, внимательно меня рассматривает.
И потом, когда страх разрастается во мне с новой силой, я задаю вопрос, который мучает меня больше всего:
– Где Уорнер?
Он качает головой.
У меня подкашиваются ноги.
– Еще не знаю, – тихо отвечает. – Но мы его обязательно найдем, слышишь? Не волнуйся.
Я киваю. У меня дрожит нижняя губа, я с силой ее закусываю, не помогает. Наоборот, дрожь нарастает и овладевает всем телом.
– Эй, – зовет Кенджи.
Я поднимаю взгляд.
– Ты мне скажешь, откуда эта кровь?
Я моргаю.
– Кровь?
– Да. – Он показывает на меня. – На твоем лице. На платье. На руках.
– О! – Я так удивлена. Рассматриваю свои руки, будто вижу их в первый раз. – Кровь.
Кенджи вздыхает, бросает взгляд поверх моего плеча. Достает из заднего кармана перчатки и натягивает их.
– Хорошо, принцесса, выпускай на волю свою силу. Надо двигать отсюда.
Мы отрываемся друг от друга. Кенджи накрывает невидимостью нас обоих.
– Иди за мной. – Он берет меня за руку.
– Куда мы?
– Что значит куда мы? Выбираемся отсюда, к чертовой матери.
– Что… А как же Уорнер?
– Его отыщет Назира, мы так договорились.
Я спотыкаюсь от его слов.
– Назира здесь?
– У, э… Ну… На самом деле долгая история. Если коротко, то – да.
