Я не ведусь на провокации. Твёрдой рукой направляю пистолет прямо в лоб старому гнилому уроду.
–Ответь на последний вопрос, ты знаешь где Женя?
–Какой ещё Женя? Любовник твой? Так и думал, что ты из этих, ну как его, «голубков»! – заржал Таро.
Это было последним, что можно было стерпеть, я услышал все, что мне было нужно, кроме раскаяния или сожаления. Выстрел эхом раздался по всему дому, а содержимое черепной коробки Таро обдало гостиную своей вонью.
Вот теперь полегчало! Подумалось на выходе из дома. Справедливость все же есть в этой жизни. Помню, когда расправился с Гией, ничего такого не почувствовал, потому что тот оказывается был невиновен. Вот и не верь после этого в шестое чувство.
Дядя Гена, старик домоправитель, вышел при виде меня из сарайчика, в котором хранилась уличная техника, типа газонокосилок и прочего. Он был бледнее мертвеца, побаивался, судя по трясущимся старым рукам.
–Дядь, поехали отсюда, пока «красные» не приехали. Таро больше нет, но я тебя без работы не оставлю, жилье тоже организую, а тут тебе больше делать нечего.
Старик с минуту подумал, потом спокойно сказал:
–Нет, Гришка, тут останусь. Записи с камер сотру, чтобы на тебя не подумали, легенду красивую придумаю, да поживу в доме, ему уход нужен, сам видишь какой он огромный. Идти больше некуда, последние двадцать лет – мое пристанище тут. А потом глядишь и новому хозяину пригожусь, лучше меня никто не расскажет про этот дворец, – ответил старец, обведя рукой особняк.
–Я новый хозяин, дарю тебе этот дом, документы от юриста на почту придут, проверяй почаще почтовый ящик. Продавать не буду, в деньгах не нуждаюсь, а вот тебе если что-то будет нужно – не стесняйся, звони в любое время, всегда помогу, ты же мне как родной.
Дядя Гена расплакался и обнял меня, проскрипев на ухо слова благодарности, на этой доброй волне я с ним и распрощался.
Сел в раздолбанный об ворота джип и поехал прямиком в больницу к бабушке. Мысли посещали всякие разные, но одно точно было ясно, как белый день: я освободился от оков, сегодня, в тот момент, когда спустил курок, целясь в голову предателя, теперь как чистый лист. Все скелеты в шкафу испарились, тяжелый груз, который нес в душе всю свою жизнь, с восьми лет, наконец больше не тянет в пучину темноты и чувства бессилия. Да, наверно попаду в ад, да, убийца. Но в свое оправдание могу покаяться, что никогда не убивал ради выгоды или удовольствия, не трогал хороших людей. Мир сошел с ума, кругом ложь и убийства, но по-другому не стать мне было тем, кто я есть. Эта дорога была начертана еще до моего рождения где-то там, высоко и далеко.
Набрал Женю, но телефон все еще был выключен, и сейчас я реально начал переживать, потому что это на нее не похоже. Она же как пчелка Майя, успевает быть всегда и везде, и за все то время, что мы с ней знакомы еще ни разу не выключала телефон.
Мечтаю ближе к ней, хочу быть ближе к ней. Но это же я, у меня не бывает легко. Стоило только об этом подумать, как она пропала со всех радаров. Больше не могу ждать, мало ли она сбежала? Или украли?
Звоню в Москву доверенному человеку:
–Игнат, здорова, давно не слышались! – здороваюсь с главным специалистом России по поискам нужных людей.
–Тимофеев, ты что ли? А я все думаю, куда пропал, почему не звонишь. Ты по делу, дорогой? – тепло ответил мужчина.
–По делу, да еще какому, девушка пропала, помоги найти, будь другом, а я в долгу не останусь, – прошу я.
–Что я слышу, девушку ищешь? Твоя дама сбежала, а туфельку обронить забыла? Ладно, шучу, конечно, найдем, скинь мне ее данные и последнее местонахождение. Но скажу, что приятно удивил, за все годы знакомства еще не слышал о твоих дамах ни разу.
–Она не просто дама, там другое, скину инфу, за сутки управишься? – спросил я.
–Все так срочно? Значит сильно она тебя зацепила, управлюсь, друг, управлюсь.
Распрощавшись с Игнатом, скинул всю необходимую информацию, и вышел из машины.
Да, он совершенно прав в своих догадках, Евгения Федорова не просто сильно меня зацепила, она вывернула наизнанку все существо, сломала изнутри и помогла оттаять, хоть вместе мы не были по нормальному еще ни одного дня, не считая той ночи в ее квартире. Любовь. И что же все-таки это значит? Это не конфетки и цветочки, хотя я обсыплю ее мир цветами, да что там, всем, что она только пожелает, лишь бы нашлась. Любовь – это когда ты готов отдать свою собственную жизнь, лишь бы она была жива и здорова, когда боишься потерять, а от тоски трещат ребра, причиняя физическую боль. Когда она рядом весь мир обретает краски, хочется смеяться как дурачку, внутри переполняет счастьем и светом. Но пока она не рядом, как ежик в тумане шаркаюсь в темноте, натыкаясь на преграды, вслепую на ощупь пытаюсь ее найти, снова. Хотя и так искал ее столько долгих лет. Вот такую: несовершенную, побитую судьбой, иногда вредную и упрямую, вспыльчивую и скандальную, но в то же время такую милую и красивую, сильную и умную, такую свою, что хочется обнимать до хруста.
Все проблемы решены, теперь могу начать жизнь заново, с той девушкой, которую безумно люблю.
Нашим жизням на этот раз ничего не угрожает, но все легко может перемениться. В моем деле риск неизбежен, но готов рискнуть, ведь каждый имеет право на счастье, так ведь?
ГЛАВА ХI
«Весь этот мир – не ты…»
Григорий Тимофеев
Что и требовалось доказать: медицина в Новосибирске на букву «Г». Бабушка была в тяжелом состоянии, хоть и вышла из комы, договорился, чтобы на вертолете транспортировать ее в Москву, под все возражения больной и врачей. Я не могу разорваться на два города и постоянно летать туда-обратно, врачей знакомых тут нет, да и клиник таких, которым бы действительно согласился доверить свою старушку – тоже. Вылетаем, она сопротивляется, вижу, как нервничает, сжимая край своего теплого одеяла, но упрямо молчит. Женщина – старая или малая, она ей рождается и остается, вот и моя бабуля не исключение.
Москва встречает дождем, но градусов на десять теплее, и это уже радует. Сразу подбегает бригада врачей из лучшей платной больницы столицы, а ко мне личная охрана с зонтами. Ехать с ними отказываюсь и приказываю сопровождать больничный кортеж, в котором поеду с бабушкой. Через час Валентина Яковлевна уже восхищается новыми апартаментами в больнице, радуясь приятному персиковому цвету стен и удобной кровати. А я уезжаю оттуда, обещая вернуться завтра, к обеду. У бабушки в роду были немцы, поэтому она очень пунктуальна, и спаси меня все силы небесные, если не успею завтра к двенадцати часам дня, вот устроит разнос, как в детстве, и это вызывает улыбку. Главное, что чувствует себя хорошо, только рука плохо работать стала, но это уже мелочи жизни, поправим.
Выскочил в дождливую Москву, прыгнул в машину, водитель повез в офис, где меня ожидал Игнат, который обещал дать информацию о Жене. Я оборвал ей все провода, но ответа нет. Дома она тоже не была с того дня, как Давид ее увез. Его тоже расспрашивали, говорит, что оставил ее в том месте, где ему сказал, и о дальнейших перемещениях девушки ему неизвестно.
