Я был в бешенстве. Я вернулся в “Тропикану”, где я тогда жил, и полез в сумку за пушкой. Я собирался найти сукиного сына и прикончить его. Да, я был не в себе.
Я отправился на поиски Хикса. Кровь заливала мне лицо. Бобби Кай и Джери умоляли меня одуматься, но я никого не слышал. Но вскоре Эллиотт Прайс и Дэнни Штайн из “Сизарс-Пэлас” угомонили меня, отвели в апартаменты и успокоили.
На что я рассчитывал? Я же встречаюсь с одной из самых сногсшибательных красоток во всем проклятом штате, если не в стране. Боже, помоги мне!
Черт возьми, как же она выглядела!
Я был гребаным придурком. Лохом. Понимаете? Я спрашивал себя: “Что я забыл рядом с этой женщиной? Как мне ее добиться?” Представляете, как-то раз она даже подшутила надо мной. Это был занятный случай. Мы уже готовились запрыгнуть в постель. Она посмотрела на меня с едва заметной улыбкой: “Ты никогда не встречал таких, как я, – произнесла она, продолжая улыбаться. – Правда?”
Я знал, что она права, но все равно переспросил: “Таких, как ты?”
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – ответила она. – Ты никогда не встречал таких, как я. Даже не представлял. Правда?
– Ладно, скажу честно, Джери, – произнес я. – Правда.
Я думал только о ней, и знал, что она права. Я не мог поверить, что покорил эту красоту. Я никогда не спал и не занимался любовью с женщинами такой внешности.
Она смотрела на меня и продолжала улыбаться».
Фрэнк и Джери сыграли свадьбу 1 мая 1969 года, их брак зарегистрировал мировой судья Йозеф Павликовски.
«Мы не раздумывали долго, – рассказывает Левша. – Я женился с осознанием того, что Джери меня не любит. Но я был так очарован ею, что делал предложение с надеждой выстроить крепкую семью и комфортные отношения.
Перед тем как расписаться, мы обсудили возможность создания неких форм любви, увлеченности, уважения. Что есть любовь? Я спрашивал у нее. Меня было не провести.
Она вышла за мои достоинства. Безопасность. Сила. Мужчина с хорошими связями. Уважаемая личность. Может стать хорошим отцом. Она не молодела с годами. Ей не хотелось вечно воровать фишки. Трахаться со своими игроками. Ей хотелось занять достойное положение в обществе. Бросить свои танцы в “Тропикане”.
Когда я встречался с ней, некоторые из моих друзей предостерегали меня. Они говорили: “Слушай, эта девка оставит тебя с голой жопой. Ты же ничего о ней не знаешь”.
Видите, тогда меня считали лохом. И я им был. И я думаю, что те люди по-настоящему беспокоились за меня. Они пытались мне втолковать: “Не делай этого”. Они видели меня с ней постоянно. Я был полностью увлечен ею.
Некоторые из них знали Джери пару лет. Я знал ее пару месяцев. Но я считал себя умнее всех. Я был игроком. Я слишком много на себя взял.
Я хотел перевоспитать Джери. Мне было насрать, что она слишком много пьет. Что с того? Я положу этому конец за один день. Я не знал, что такое алкоголизм. Да и откуда мне было знать? Сам-то я не пил. Все, о чем я знал, – это ставки, ставки и еще раз ставки. Вот и все мои знания.
Во время свадьбы она поднялась со своего места и отправилась к таксофону, чтобы кому-то позвонить. Когда я вышел наружу, чтобы проверить, все ли в порядке, я услышал ее разговор с Ленни Мармуром. Я слышал, как она рассказала ему, что только что вышла замуж за Фрэнка Розенталя. Я увидел, что она плачет во время этих слов. Я слышал, как она сказала: “Ленни, прости меня. Я люблю тебя. Так будет лучше для нас обоих”. Она попрощалась с любовью всей своей жизни. Она повесила трубку и увидела меня. Она объяснила, что была обязана сделать этот звонок. Я сказал, что прекрасно все понимаю, но прошлое стало прошлым. Теперь мы муж и жена. Жизнь пойдет иначе. Я забрал у нее стакан с выпивкой, и мы вернулись обратно на свадебную вечеринку.
Вот мы и поженились. Невероятно. Что за ночка тогда вышла! Около пяти сотен гостей. Ее семья. Моя семья. Друзья. Икра. Лобстеры. Шампанское“ Кристалл” на всех гостей. Для нас возвели часовню в “Сизарс-Пэлас”. Не представляю, на сколько мы нагуляли. Свадьба была за счет заведения».
8
Он мне не просто как сын; он и есть мой сын
Левше Розенталю был сорок один год. Его утомила работа на вольных хлебах. Он управлял букмекерской конторой «Роуз Боул», и за четыре месяца его арестовывали шесть раз. Он устал от восемнадцатичасового рабочего дня и вечных нападок Джона Доу. Пришло время что-то менять. Найти постоянное занятие. Остепениться. Само собой, Лас-Вегас был единственным местом в мире, где остепениться означало устроиться на работу в казино.
Розенталь рассказывал: «В 1971-м все дошло до того, что Джери попросила меня перестать играть и найти нормальную работу. Оказать должное уважение семье после рождения сына. Она хотела, чтобы мы жили нормальной жизнью. Она намучалась. Сказала, что Стивен намучался. Я чувствовал себя обязанным дать ей хотя бы небольшую возможность пожить нормальной жизнью. Она сказала: “Возьми те силы, которые ты каждую неделю тратишь на игру, и направь их на работу в казино”. Я согласился и предложил себя на несколько вакансий. У меня были друзья в “Стардаст”, и я получил работу дежурного администратора. Следующим по старшинству после крупье. Я получал шестьдесят долларов в день. Смена длилась восемь или девять часов. Я наблюдал за четырьмя столами для блэкджека».
Отель-казино «Стардаст» был построен в 1959 году. Это было первое многоэтажное казино на Стрипе, и по данным федералов, оно сменило несколько владельцев, так или иначе связанных с чикагским синдикатом. Известно оно было в первую очередь самой большой вывеской в Вегасе – в одной только букве «А» было 932 лампочки – и тем, что там проходили кабаре-шоу Лидо. В этом казино играли неторопливо – игроки проигрывали медленно и последовательно; отчаянные транжиры ходили в «Сизарс» и «Дезерт Инн».
«В мою первую смену ко мне приставили Фрэнка Курсоли, старшего по столам для блэкджека, – рассказывал Левша. – Бобби Стелла, вице-президент“ Стардаст”, которого я знал еще с Чикаго, привел меня к Курсоли и представил нас друг другу. Курсоли стал нести какую-то херню о казино, а я ни черта не понимал.
Затем, в первый же вечер, меня начали постоянно дергать по громкой связи. Я не мог откликаться на все вызовы со своего места, но я видел взгляд Курсоли, в котором явно читалось “что-мать-твою-это-за-парень”. Он спросил Бобби Стеллу:“Кто это? Что за херня творится с громкой связью?”
Бобби ответил: “Спокойно. Расслабься. Ты не знаешь, кто он такой. Спокойно”. Короче говоря, Бобби пытался донести до Курсоли, что я не простой работник.
Когда я спросил Курсоли о перерыве – у меня разыгралась язва, – он бросил на меня злобный взгляд.“Я тебе сообщу”, – сказал он мне, словно разговаривал с дебилом. Я вернулся на рабочее место взбешенным. Я не привык просить разрешения выпить стакан молока.
Мимо проходил Бобби Стелла. Наши взгляды встретились. Он подошел к моей стойке. Я спросил: “Слушай, Бобби, этот парень чокнутый? Что с ним не так?” “Тише-тише”, – ответил Бобби, подошел к Курсоли и позволил мне пятнадцать минут отдохнуть.
