Дауни рассказал мне о том, как Левше были предъявлены обвинения в подкупе баскетболиста из Северной Каролины, как он отказался оспаривать обвинения, что после этого была еще попытка подкупить университетского игрока, что Левшу подробно обо всем расспрашивали на слушаниях в Конгрессе. Я был просто ошарашен. Он спросил, есть ли у меня копия протокола допроса. Я сказал: “Пока нет”. Он вспомнил, что копия протокола могла лежать у него в гараже, а я добавил, что с удовольствием бы на нее взглянул. Через неделю или чуть позже я получил посылку с заветными зелеными папками со слушания в Конгрессе. Я прочитал, как Левшу допрашивали, задавая очень конкретные вопросы о его делах.
Изучив эту информацию, я поговорил со старшим следователем, предложив более внимательно присмотреться к Розенталю, и вскоре мы узнали, что один из спортсменов, которых якобы пытался подкупить Левша, теперь был юристом в Сан-Диего. Мы добились от него письменных показаний под присягой и сложили все обрывки информации о Левше в одно большое дело».
«Не успел я отработать в игровом зале три или четыре месяца, – рассказывал Левша, – как на меня ополчился Совет по контролю за играми… Вау! Фрэнк Розенталь в казино. Шеннон Байби начал активное наступление, требуя, чтобы меня вышвырнули из заведения. Они настаивали на том, что мне нужна лицензия руководящего работника, если я собираюсь продолжать работать в казино, а я понимал, что попытка получить лицензию будет просто тратой времени на судебный фарс.
Все это время я выкручивался и хитрил. Я старался остаться в заведении любой ценой, надеясь просто их пересидеть и переждать облаву. Поэтому я сменил профессию. Я стал работать на одной должности в отеле, которая не попадала под игровые правила и не была подконтрольна Совету. Я стал руководителем отдела отеля по связям с общественностью.
Мне сделали визитки. Я работал в этом отделе, но, поверьте, я знал обо всем, что творилось в казино. Мне нельзя было работать в игровой зоне. Нельзя было выдавать кредиты. Иметь даже малейшее отношение к играм. Но, по сути, я был правой рукой Бобби Стеллы. Когда у людей возникали вопросы, они приходили ко мне, и мы разговаривали. Для того чтобы управлять казино, не обязательно стоять в зале за стойкой. Шаг за шагом, и вот я уже исполняю большинство обязанностей Бобби.
Байби все еще пытался прищучить меня. Он не мог смириться с тем, что я плевать хотел на Совет. Совет мог сильно усложнить жизнь казино, и достаточно скоро Алан Сакс, президент заведения, был готов меня уволить. Он говорил, что не хочет попасть под раздачу».
Сакс не видел причин держать Левшу Розенталя. Розенталь был умным. Он был хорошим сотрудником. Но хороших сотрудников пруд пруди. Они не стоят и минутной шумихи со стороны Совета. Эдди Торрес, владелец казино «Ривьера» на противоположной стороне улицы, пытался донести до Сакса, что Левшу очень ценят в Чикаго. А кого не ценили? Сакс и сам был сыном одного из первых курьеров синдиката, возивших выведенные деньги из Вегаса. Саксу нравился Левша. Но личные отношения не играли роли. Ему просто не хотелось неприятностей.
Розенталь рассказывал: «В самый разгар всего этого мне позвонил один приятель. Он планировал посетить Вегас. Я был никем. Я пытался сохранить работу. А он позвонил с вопросом, может ли он анонимно остановиться в отеле. В то время визит такой большой шишки, как он, был сродни приезду папы римского.
Эл Сакс знал имя этого парня, но лично знаком не был. А я почувствовал себя обязанным – из вежливости к Саксу, учитывая величину приезжающей фигуры, – как минимум спросить: “Ничего, если гость остановится в «Стардаст»?” Если нет, то он сам говорил, что найдет себе другой отель. Никаких проблем. Я сказал: “Эл, он приезжает всего на пару дней. И хочет по возможности увидеться со мной”.
Сакс, помнится, немного поколебался и ответил:“Без проблем. Слушай, Фрэнк, как думаешь, наверное, мне нужно проявить уважение и встретить его лично?” Я сказал: “Да, Эл, неплохая идея. Но дело твое. Решай сам”.
Эл всеми силами пытался не запятнать свою репутацию и правильно делал.
Когда мой приятель прилетел в Лас-Вегас, он заселился в“ Стардаст” по стандартной схеме, но под вымышленным именем. Потом он позвонил мне, я поднялся к нему в номер, и мы поболтали обо всем понемногу.
Я рассказал ему, что Эл Сакс, президент отеля, хочет с ним поздороваться. Он спросил – такой уж был парень: “На кой хрен мне с ним разговаривать? Не хочу его дергать. Зачем подставлять парня на ровном месте? Брось, Фрэнк”.
Я произнес: “Нет, я думаю, он может оскорбиться. Думаю, он считает, что обязан выразить тебе свое уважение”. Не забывайте, мой гость в то время относился к чикагской верхушке.
Итак, я убедил его, что в интересах обеих сторон было хотя бы обменяться рукопожатием. Одна минута и делу конец. Я вернулся в казино и нашел Сакса. Я сказал: “Он в своем номере”.
Казино. Любовь и репутация в Лас-Вегасе Эл очень обрадовался и провернул эту тайную встречу таким образом, что вы даже не поверите.
Вот как все прошло: Эл отправился в самый конец уже закрытой на ночь кухни Аку Аку. Там не было никого. Ни души. Мне пришлось тащить своего друга от самых лифтов через пустую столовую, чтобы его никто не увидел. Я провел его через двойные двери в пустую кухню. Там нас ждал Сакс.
Я встал у дверей, чтобы дать понять своему другу, что мы на месте, и в это время Сакс, стоявший на расстоянии около шести метров, рванул к нему с распростертыми руками и от души сжал его в объятиях. Напомню, Сакс был президентом отеля и казино “Стардаст”, и он впервые в жизни видел этого человека.
Уходя, я прекрасно слышал обоих, потому что в кухне стояла мертвая тишина. Сакс сказал:“Черт, я так рад. Я очень счастлив. Я этого никогда не забуду”. И добавил:“Знаете, я очень рад, что Фрэнк работает у нас. Я знаю, что он вам как сын”.
Мой друг крайне серьезным тоном ответил: “Ошибаетесь”.
Сакс спросил: “О чем вы?” А мой друг выдал: “Он мне не просто как сын; он и есть мой сын”. Это последнее, что я услышал. Я просто пошел дальше.
Немного времени успокоиться – и я вернулся в зал».
9
Тони мог любому залезть под кожу
Тони Спилотро был на десять лет младше своего старого друга Фрэнка Розенталя, но к 1971 году их жизни странным образом шли по одним и тем же рельсам. Они стали публичными фигурами, и на то были свои причины. Обоих арестовывали множество раз: в случае Левши – за ряд мелких нарушений, в случае Тони – за серию мелких преступлений, почти незаметных на фоне того, что он на самом деле совершил. Обоим удалось отделаться от ареста за счет ответных судебных жалоб на чиновников. И обоим пришлось отправиться в западную часть страны после того, что они наворотили.
В 1971 году Тони до сих пор торчал в Чикаго, где ему удалось за короткий промежуток времени серьезно преуспеть в своей преступной отрасли.
«Прикончив Билли Маккарти и Джимми Миралью, – рассказывал Фрэнк Куллотта, – Тони быстро взлетел вверх. Сперва он начал работать на Безумного Сэма ДеСтефано в качестве коллектора. Ростовщик Безумный Сэм был настолько отбитым на голову, что однажды приковал наручниками мужа своей сестры к батарее, избил его до полусмерти, заставил всю свою банду поссать на беднягу, а затем притащил его на семейный ужин.
