Так я познакомился с Элом Бэроном, распорядителем активов филиала Пенсионного фонда профсоюзов по Центральному региону. Крис представил нас друг другу. Я ожидал увидеть стереотипного банкира, ворочающего многомиллиардным капиталом Пенсионного фонда. Вместо этого я увидел угрюмого типа с сигарой в зубах, который спросил: “Ну и какого хера ты тут забыл?” Эл тогда был очень раздражительным из-за того, что план по вырыванию“ Кингс Касл” из рук профсоюзов только что провалился.
Когда ему рассказали, что мне удалось найти деньги на покупку “Асьенда”, он спросил: “У тебя есть еще деньги?”
Я ответил: “Нет, но есть где занять”.
Бэрону так понравилась идея отнять разорившийся “Кингс Касл” у бюрократов из профсоюзов, что он пообещал через две недели вернуться в Лас-Вегас, наказав мне подготовить коммерческое предложение.
Когда он вернулся, я показал ему предложение, и он разозлился. “У меня нет времени это читать”, – сказал он. От меня ему нужно было только одно – чтобы я нашел деньги на первый взнос и убрал профсоюзы с дороги.
Так или иначе, сделка не состоялась, зато почти сразу после этого я попал в проект по строительству крупного правительственного офисного комплекса в Остине, штат Техас, который должен был стать штаб-квартирой для Федеральной налоговой службы, нескольких управлений Конгресса и различных правительственных учреждений. Сделка требовала крупных средств, нашими банковскими кредитами было уже не обойтись, и я подумал – а позвоню-ка я Элу Бэрону. Я трижды пытался до него дозвониться, оставлял сообщения, но он так и не перезвонил. Наконец, четыре дня спустя его секретарь попросил меня больше не беспокоить босса звонками.
Я согласился, но попросил передать, что со мной связались из правительства и что мне нужно с ним поговорить. Он перезвонил через три секунды. Когда я сказал ему, что на меня вышли люди из правительства насчет крупного строительного проекта, он начал проклинать меня на чем свет стоит. Он использовал каждое ругательство, которое только можно представить.
Но в перерывах между его бранью мне, вероятно, удалось донести, что это проект федерального правительства и отличная возможность, поскольку в конце концов он сказал: “Ладно, сукин ты сын, мать твою, готовь договор на кредит”.
Затем настала очередь сделки по“ Рекрион”. Я давно знал, что корпорацию собрались продавать и что Моррис Шенкер, владелец“ Дьюнс”, вел переговоры о покупке компании у Дела Коулмана. Выяснилось, что Шенкер предлагал Коулману всего сорок два доллара за акцию. Мои бухгалтеры старательно все высчитали и поняли, что даже после кредита на любую недостающую сумму для покупки“ Стардаст” и“ Фремонт” у нас оставались деньги на покрытие расходов.
Эта сделка стоила мне седых волос. Я немедленно позвонил Делу Коулману в Нью-Йорк и назначил встречу. Я сел на ночной рейс и в пятницу утром уже был в его домике на 77-й Ист-стрит. Дэл Коулман был человеком утонченным, к тому времени он уже вроде как был женат на знаменитой модели или помолвлен с ней.
Я сказал, что хочу выкупить его компанию. Рассказал ему, что уже владею отелем и казино“ Асьенда” и что моя строительная компания поддержала выдвигаемое мной предложение, которое, по моим сведениям, перебивало предложение Шенкера на два доллара за акцию. Я сказал, что мне потребуется время на привлечение средств, но заверил его, что проблем с этим не будет.
Коулман сразу ответил, что он находится в стадии переговоров с Моррисом Шенкером. Как потом выяснилось, в тот самый момент его юристы уже готовили бумаги, но я об этом не знал. Он сказал, что если я хочу внести деньги, то он будет обязан сообщить об этом акционерам, после чего я автоматически попаду в очередь на выдвижение открытого коммерческого предложения.
Он сказал, что если я настроен серьезно, то у меня есть время до полудня понедельника, чтобы внести два миллиона долларов невозвратным платежом, а на погашение оставшейся суммы он дает мне сто двадцать дней. Я согласился, но сердце екнуло. К полудню понедельника нужно было отдать Коулману два миллиона долларов, но даже если бы я смог найти деньги, уже был вечер пятницы, и все банки закрылись на выходные. Я позвонил Денни Уитману. Сказал, что мне нужно занять у него два миллиона долларов. Он знал, зачем мне деньги, и предложил использовать два депозитных сертификата нашей компании на пятьсот тысяч долларов каждый, которые хранились в“ Ферст Американ Бэнк” в Нэшвилле, штат Теннеси. Он также предложил мне попытаться получить аккредитив на миллион долларов в том же банке, где к нашей компании относились с доверием.
Я позвонил Стивену Нили, президенту банка, и рассказал, что мне нужно.“Ты сумасшедший”, – ответил он. Я сказал, что это вопрос жизни и смерти.
“Если ты серьезно, то приезжай сегодня же вечером”, – сказал Нили. Я повесил трубку, после чего позвонил в аэропорт и узнал, что в ближайшее время не запланировано ни одного рейса в Нэшвилл.
На машине я добрался до аэропорта Тетерборо в Нью-Джерси и арендовал частный самолет“ Лирджет” для чартерного полета. У меня не было наличных, но чартерный сервис принимал кредитные карты, и хвала небесам, кредитного лимита хватило на то, чтобы заплатить за билет.
Когда я приземлился в Нэшвилле, Нили встретил меня у самолета и спросил, где я раздобыл “Лирджет”, а я соврал, что одолжил его у друга. Мне не хотелось признаваться в том, что я опустошил кредитку. Мы поехали к нему и всю ночь просидели над аккредитивным письмом, описывая имущество и денежные средства.
На следующий день прилетел Уиттман. Он заверил нужные бумаги, банк выдал мне аккредитив, и все это было готово уже в воскресенье утром. Я вновь полетел в Нью-Йорк.
Из аэропорта я позвонил Коулману:“Дэл, твои деньги у меня, и я жду не дождусь утра понедельника”.
– У тебя есть два миллиона долларов? – спросил он.
– Прямо здесь, в моем чемодане, – ответил я.
Я приехал, мы заполнили договор на условное депонирование средств, и Коулман пообещал, что в понедельник утром он поставит в известность Комиссию по ценным бумагам и биржам и заморозит продажу акций “Рекрион”.
В понедельник утром я сел на самолет до Сан-Диего, прилетел в город рано и начал составлять список потенциальных инвесторов. Я позвонил Элу Бэрону, потому что закладные на “Стардаст” и “Фремонт” были у профсоюзов, плюс я знал, что они были рады заполучить проект на постройку правительственного офисного здания, который я им подбросил. Я подумал, что они могут заинтересоваться сделкой.
Я рассказал Элу Бэрону о своих действиях и заявил, что собираюсь выкупить акции “Рекрион”, на что он ответил: “Послушай меня, я дам тебе самый ценный совет, который ты когда-либо слышал, – бросай это дело. Отмени сделку. Ты ничего не понимаешь. Ты не представляешь, во что ты влез”.
Он сказал, что никогда в жизни не примет участие в бедламе, который я устроил. Сейчас я понимаю, что он предупреждал меня как мог.
Так как профсоюзы отказались, я попросил знатоков инвестиций постараться найти мне другие источники финансирования. Мой человек в Лос-Анджелесе нашел одного парня по имени Дж. Р. Симплот, инвестора из Айдахо, который заинтересовался в проекте. Я отправился на встречу с ним. Парень выглядел неброско. На нем был костюм за две сотни долларов. Он сообщил, что владеет долями в нескольких отелях и готов дать мне денег, но сам он хотел получить пятьдесят один процент от сделки.
