В докладной записке, которую Лэмби передал Комиссии, говорилось о том, что у его источника из Вегаса были «готовые копии газетных вырезок, касающиеся стычки Спилотро—Розенталя… Он попросил меня, чтобы я связался с местными представителями прессы и передал им в печать статью, где следовало упомянуть о том, что федеральные службы давно знали о проблемах Спилотро и Розенталя благодаря давно установленной слежке за СПИЛОТРО. Эта информация должна была разозлить АЮППУ».
В Чикагских газетах появились заметки о Розентале и Спилотро, включая воскресную колонку Артура Петака и Хью Хуга в «Чикаго Сан-Таймс». Однако к тому времени у Джо Аюппы появилась более веская причина разозлиться на Спилотро, чем любовные похождения Тони.
«Никто не догадывался, что это мы занимались взломами, но наша дурная слава приобрела слишком большие масштабы, – рассказывал Куллотта. – Когда я открыл свою гребаную пиццерию, Тони начал слишком докучать. Мне больше нравилось незаметно ускользать и встречаться с ним в разных парках. Тони был большим любителем ресторанов, и мое заведение сильно его привлекало. Он обожал эту индустрию и всегда мечтал заняться ресторанным бизнесом, особенно со своим корешем, сами понимаете.
И его было просто не остановить. Он говорил: “Слушай, если нужны бабки – просто скажи. Я вложу в этот ресторан сколько потребуется”.
Это был мой ресторан, но он вечно торчал в нем, предлагая свои рецепты. Он обожал этим заниматься. Между тем, он просто уничтожал мой гребаный бизнес. Короче, к нам частенько захаживали голливудские звезды. И копы стали останавливать их перед входом.
Так было с Уэйном Ньютоном. Он приехал в мой ресторан с кучей своих друзей. Копы повыскакивали из своих тачек и сказали Уэйну: “Вы понимаете, куда идете?” “Да, – ответил он. – Я иду в «Аппер Краст»”.
Они продолжали:“Это место ребят из синдиката”. Он ответил: “Я иду ужинать, а не разговаривать с ними”.
А все потому, что копы видели, что Тони вечно торчал в ресторане. Именно тогда все пошло наперекосяк. Раньше я мог спокойно передвигаться по городу. Они думали, я здесь никто и ничто. Обычный парень. Но тут они увидели, как Тони ходит в мой ресторан. Они сразу поставили меня в один ряд с ним. “А это еще кто такой?” Потом они пробили меня и узнали, что мы с Тони знакомы с самого детства.
Это был конец. Было слишком поздно. И я сказал себе: “Да пошло все к черту”. До того момента я вообще не высовывался. Я роскошно жил, но старался не привлекать внимания. Я находился под следствием по многим делам, но меня никогда не связывали с Тони или организованной преступностью. До того момента, как мы стали слишком часто светиться вместе.
Я был упрямцем. Я даже не стал вставать на учет по прибытии в город, хотя это было обязательно для бывших заключенных. Я никогда не отмечался у шерифа как уголовник. Но и копы не трогали меня, пока не стали постоянно замечать нас вместе с Тони.
Мне было насрать. К черту. К черту этот город толстосумов. Я постоянно посылал копов куда подальше. Не говорил, где живу. А потом они арестовали меня. И я получил выговор. И полез в драку с ними. Мне было насрать. Судья не стал заводить дело, но копы арестовывали меня постоянно. И я дрался с ними. Я никогда не говорил, где живу. Ясное дело, они знали, где я живу. Просто сам я им об этом не говорил.
Я хорошенько выкручивал им яйца.
Тони продолжал торчать у меня в ресторане, он приводил своего пацана, всю детскую бейсбольную команду, своих дружков. Знаете, я больше не возражал. Мне это начало нравиться. Однако копы тоже были в восторге.
Они вставали на парковке и наблюдали. Вот откуда все эти фотографии. Вы же видели фотографии из материалов слежки, где Тони выходит из ресторана? Это и был мой ресторан.
Все было тихо, пока однажды вечером копы не застрелили Синего Фрэнки. Мы с Тони сидели на террасе у входа в ресторан. Подъехал Синий Фрэнки. Он был метрдотелем в“ Асьенда”. Его отец, Синий Стиви, Стиви Блюштайн, работал представителем кулинарного профсоюза.
Фрэнки был славный малый. Я сказал ему: “Сними на хер с тачки номера Иллинойса”.
Тони сказал ему: “Фрэнки, не стоит кататься здесь на этих номерах”.
Он ответил: “Я сменю их”.
Затем он сказал: “У меня на хвосте висит парочка каких-то уродов”.
Мы сказали ему:“Возможно, это копы”. И рассказали о номерах Иллинойса. Для копов в Вегасе это означало Чикаго.
Он сказал:“Возможно. Но они слишком долго за мной тащатся”.
Он продолжил: “Пока я ехал к вам, за мной тащился бонневилль”.
На этом он поцеловал нас с Тони и уехал. Малой всегда уважал старших.
Мне кажется, он подумал, что его хотят грабануть. Тогда в городе орудовала пара головорезов, которая охотилась на метрдотелей, поскольку их карманы всегда были забиты двадцатидолларовыми чеками. Он не знал, что это копы, в противном случае он никогда бы не поступил так, как поступил. Он был не дурак. Малой всю жизнь провел среди гангстеров. Но копы его убили. Они были в гражданской тачке.
Полчаса спустя нам позвонил Герби Блицштайн. Герби жил прямо у места происшествия. Герби сказал: “Фрэнки убили”. Я ответил:“Мы только что его видели”. Он сказал:“Черт возьми, они завалили его из двух стволов прямо у моего дома”.
Я сказал: “Мы достанем этих ублюдков”. Он согласился: “Они развязали войну”. “Ну, значит, это они начали”, – ответил я. Я сказал, что это дело рук Джина Смита. Я знал, что Джин Смит следил за парнем. Смит был ретивым ублюдочным копом.
Как все было: Фрэнки отъехал от ресторана, и копы последовали за ним. В машине у него был ствол. Он нам об этом не сказал. Он не знал, что за парни висели у него на хвосте. Копы заявили, что когда они попытались прижать его к обочине, он достал оружие. Они выскочили из машины и высадили по обойме из 9-миллиметрового и 38-миллиметрового пистолетов в дверь Фрэнки. Конечно, они убили его. На месте. Они заявили, что обнаружили оружие в его машине. “В его руке”. Так они заявили.
Должно быть, он резко дернулся, когда добрался до своих ворот. Он жил в охраняемом комплексе, где на въезде стояли электрические ворота. Они убили его прямо там.
Тони с остальными поехал туда. Он приказал мне оставаться в ресторане. “Сиди на телефоне, – сказал он. – Я скоро вернусь”. Они прыгнули по машинам и отправились к месту происшествия. Картина была ужасная. Копы струсили. Ситуация начала накаляться. Копы быстро смекнули, что к чему, и смотались оттуда. У них задрожали коленки. Хотя они всегда у них дрожали. Они вообще дерганные ребята.
Вся компания вернулась. Тони. Герби. Отец малого, Синий Стиви. Синий Ронни, брат малого. Они вернулись в ресторан, родные рыдали, а мы разговаривали. Пытались втихую обсудить ситуацию. Типа того. Но чертовых копов и след простыл. Они убрали всех с улиц, опасаясь последствий, поскольку Тони буквально дымился от злости.
Отвечаю, от него пар шел. Он начал строить план мести. У него была идея устроить беспорядки за счет черных. Он хотел, чтобы черные начали заварушку, а мы в этот момент могли бы в суматохе завалить парочку – и речь была не о черных.
