— Редкость? — я обрадовался новой надежде. — Они разные бывают?
— Да, разные, только форма похожа, — снова отмахнулся от меня Дарит, теряя интерес к разговору и снимая сапог. — Есть люди, что собирают рога баранов, бабочек, девушек. И на обучалки находятся ценители.
— И цена?
— Пару зеленух точно получишь.
— Чего?
Я оказался ошеломлён. За вещь, созданную руками Древних, получить такие жалкие гроши? Да я лучше по-прежнему на груди буду носить. Одна память о мести Кардо стоит в десятки раз дороже.
— Совсем несерьёзно.
— Они нужны только коллекционерам, — Дарит вытряхнул, наконец, камушек. — Потому и цена такая. Но ты бы сходил. Может тебе и впрямь что-то редкое выпало отжать.
— Я выкопал его своими руками из песка, — я поморщился на подначку.
— Да мне какая разница. Пойду я. Изучай, может, найдёшь что полезное. Новый рецепт варки каши. Если остальные три сотни помнишь.
Я даже не проводил взглядом уходящего хохмача. Пусть скалит зубы, рассказывает всем, что я стал Воином и теперь мне хоть проигрывать не так зазорно. Пусть. Меня ждало совершенно удивительное дело. Крохотное оконце в жизнь Древних. Жаль только, что надписи стало трудно читать и слова звучат странно.
— Леград! Ты меня, вообще, видишь?
Голос Виликор заставил меня оторваться от нежданного сокровища и увидеть её, стоящую передо мной.
— Чего?
— Чего? — девушка сузила глаза. — Тебе особое приглашение нужно? Я уже добрых две минуты пытаюсь до тебя достучаться. Чего ты замер? У тебя мозги съезжают, напекло с утра?
— Не, отлично всё, — я задумался. — Что хотела?
— Я хотела, чтобы кто-то очнулся, — язвительно начала старшая, — и вернулся на своё место, пока не примчался Иглис и не снял с нас десяток баллов.
— О!
Я торопливо вскочил, привычно запихивая камень в мешочек под внимательным взглядом Виликор. Невиданное дело, не крикнула на весь двор, не прислала кого-то, а пришла сама, только чтобы позвать меня. И пожалуй, лучше отплатить ей тем же. Пусть узнает эту новость от меня лично. Надеюсь, Дарит не успел растрезвонить. Я глубоко вдохнул решаясь. Это оказалось неожиданно сложно.
— Виликор. Я прорвался и создал средоточие.
Она даже не сбилась с шага. Лишь чуть повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Я невольно поёжился под холодным взглядом чёрных глаз, жаль будет, если всё вернётся на старые следы.
— Я уже поняла. Ты так пялился в жетон, что любой догадался бы.
— Во что пялился?
— Этот камень — ученический жетон. Ты не знал, как он называется?
— Дарит мне только что сказал — это обучалка.
— Обучалка, читалка, пэмка, жетон ученика, как только не обзывают. Бесполезная вещь в нашем поясе.
— А где полезная?
— Слегка во Втором, в любом хоть немного серьёзном клане, имеющем наследие Древних. И в Третьем, конечно.
— Ага, — я помолчал, борясь с вопросами, и решил уточнить более важное. — И как? Вечерняя тренировка будет?
— Хм...
Виликор резко отвернулась, только хвост белых волос мелькнул перед глазами. Я напряжённо уставился на простой тонкий кожаный ремешок, что стягивал их на затылке.
— И не мечтай освободиться от занятий. Мне уже месяц нужен партнёр с Покровом. Я устала ждать тебя. Пока пользу получал только ты, а я стояла на месте.
Вот тут уже я чуть не сбился с шага. Что? Странный разговор. Как так случилось, что спустя две фразы я оказался виноват совсем не в том, что случилось, а в том, что это случилось слишком поздно? И на своей скамье я устраивался, пытаясь уложить в голове этот разговор.
— Приветствуем старшего!
Четвёртый раз за сегодня вышел просто оглушающим.
— Хорошо. Можете садиться. Ваши успехи не очень радуют меня, а потому сегодня обойдёмся без разговоров об Ордене. С этого дня мы больше будем уделять времени техникам. Можете считать, что завтра мои занятия утроены. Итак, — учитель повысил голос. — Орден защищает город, борется с сектами, обучает вас. Каков Орден?
— Орден велик!
— Довольно, — Кадор откинул полы длинного синего халата и заложил руки за спину, принялся говорить уже обычным тоном. — Поговорим о Небе. Война оставила неизгладимый след во всех сферах нашей жизни. Даже на пути к Небу. Вся история Возвышения чётко делится на до и после. До — Путь к небу познали только люди. После — сам путь изменился и стал доступен любому живому существу. Ведь Древние не знали бед со зверями. Почему так вышло, никто не может сказать. До — Путь легко описывался формулами и аксиомами. Лишь несколько исключений и феноменов прямого обращения позволили зародиться религии Неба. После — формальный язык обращения не потерял своего значения, но границы взаимодействия Неба и идущего раздвинулись до невероятных границ, позволив религии Неба стать основой могущества возрождённой Империи. Я говорю о битве при долине Семи озёр, когда войско молодой Срединной империи вознесло всеобщую молитву, — Кадор прервался и обвёл нас взглядом, — иначе, массовое неформализованное обращение, к Небу. То есть — без схемы, без условий на языке древних. Просто желание уничтожить врага. В результате в мир проявилось воздействие техники, предположительно совершенного уровня Небесного ранга. Вражеская армия была стёрта с лица земли, а долина превратилась в огромное озеро. Оно известно всем, как озеро Небесной кары. Однако оставим в стороне великие битвы и грозные техники запредельного уровня, легендарных героев и обладателей уникальных талантов. Для простого человека, не благословлённого взглядом Неба, неизменным остаётся одно. Тяжкий, кропотливый труд по сбору энергии и насыщение ей своего тела. Закалка меридианов, создание средоточия, кропотливое выращивание Узлов, создание созвездий, работа с ними — это то, что делает идущий всю свою жизнь. Однако и награда Неба совсем не мала. Долголетие, крепкое тело, игнорирование болезней, которыми во множестве страдают дети ещё не ступившие на Путь. И, конечно, техники. Различные схемы передачи накопленной в теле энергии, вместе с направленной к небу формальной просьбой, позволяют проявить в мире сотни различных эффектов, что используются во многих сферах нашей жизни.
Я ткнул в бок начавшего засыпать Гунира. Не хватало ещё этого. Лучше бы по обыкновению пытался вставлять своё мнение. Ну и что, что иногда учитель Кадор забывался и начинал усложнять речь? В любом случае то, что он рассказывал, оказывалось очень интересно и важно для нас. К чему делать такое скучающее лицо, а тем более храпеть на его занятии? Дело даже не в наказании, а в обычном уважении. Пожалуй, из всех учителей Школы, он нравился мне больше всего. Не забивал нам голову восхвалением Ордена, был справедлив на занятиях и всегда отвечал на дополнительные вопросы, стараясь, чтобы мы поняли саму суть. И он дал нам лишние недели до зелья. Об этом тоже нужно помнить.
