— Уходи. Без Указа мне нечего и думать появляться в Ордене. Меня и вызвали, подозреваю, только для того, чтобы они сумели наложить его заново.
Склонился в поклоне, вбивая кулак с древком в ладонь правой руки:
— Благодарю, старший. Надеюсь, что вы тоже проявите благоразумие и воспользуетесь свободой, чтобы...
— Избавь меня от своих советов, — скривился Тортус и окликнул уже в спину. — Ведь стражники не опоены. Это твоя работа с Указом?
Я, не поворачиваясь, кивнул, спокойным шагом приближаясь к зеву ворот, склонился на миг к лежащему стражнику и своей плетеной шляпе. Услышал негромкий возглас в спину:
— Какая ирония! Теперь и Орден, получив от меня из рук в руки редкую драгоценность, не просто втоптал её в навоз, а вышвырнул вон, ополчив против себя. Впору поверить, что самому Небу хочется видеть тебя одиночкой.
Я даже споткнулся от этих слов. Не слишком ли много внимания тому, кто ещё недавно собирал камни в самой большой дыре Нулевого? Вот же Тортус! Не оборачиваясь, огрызнулся:
— А что Небо думает насчёт тебя? Твой путь одиночество или компания? Вон тот послушник-нулёвка, что валяется у лестницы и сейчас проснётся — он тоже пошёл против Ордена и я снял с него Указ, спасая от смерти.
Я стёр Сон с Тогрима и метнулся Шагами в узкий ход, оставляя последнее слово за собой.
Не зря старался, рискуя проиграть в схватке, но раз за разом набрасывая на Указ Тортуса свою обманку. Он дал мне месть и билет в Первый пояс. Я дал ему выбор и хоть немного рассчитался со стариком Кадором за его доброту. Думаю, он был бы рад произошедшему с его учеником. Как мне кажется, в последние годы он сильно разочаровался в Ордене. Жаль, что помочь ему самому мне ещё не по силам. Не тогда, когда против меня весь Орден.
Выбравшись за стену города, я побежал, не жалея техник и остатков силы в средоточии. Нужно торопиться к маме и Лейле, пока на площади не появилась наконец стража и по нашему следу не пустили погоню. Теперь у нас один выход — леса Гряды и чужие земли.
Эпилог
Любой гость города, проведи его по этой широкой улице, решил бы, что это крохотное поместье — дом одной из сорока семей, возможно, молодой, не столь богатой, как остальные. Более внимательный, представив в голове этот квартал, удивился бы тому, что поместий здесь немного больше сорока, а это и вовсе на самом краю, словно в стороне. А то и вовсе, чего доброго, подумал бы что здесь живут выскочки, лишь мечтающие влиться в круг богатейших семей города.
Но на прямой вопрос ни один из проводников никогда бы не стал говорить правды. Ни к чему им, местным, проверять как много ушей в городе у бессменного хозяина поместья. Слухи ходили разные, кое-что многие видели и сами, уж кому, как не им, знающим самые неприметные закоулки города, подмечать там необычных посетителей. К чему испытывать судьбу и обращать на себя внимание людей, служащих этому поместью?
Солнце уже опускалось, скрывалось за далёкими облаками на краю неба, окрашивая их в цвет крови. У ворот поместья стоял одинокий пожилой Воин, с поклоном открывший створку позднему гостю. Тот стремительной, летящей поход пересёк вытянутый двор, засаженный невысокими, странно изогнутыми кустами. Мало кто узнал бы их, а владеющие нужными знаниями ещё долго с неверием трогали бы крохотные, жёсткие листики, словно покрытые восковым налётом.
Но гостю не было дела ни до этого неброского, овеществлённого олицетворения богатства и могущества, ни до красоты цветных, полированных плит лазурного камня под ногами, ни до шёлковых фонарей, готовых вот-вот осветить переходы и галереи поместья. Давно минули те времена, когда всё это было ему в новинку и заставляло открывать рот.
Если бы здесь внезапно оказался Леград, то он с удивлением узнал бы в идущем того служителя, что вручал ему в награду жетон внешнего ученика. Вот только сейчас мимолётный знакомый был одет не в поношенный халат служителя, а в шёлковые красные одежды Попечителя с белыми отворотами дознавателей, лишь взгляд по-прежнему был внимательным и острым. А с лица исчезла печать усталости и десяток прожитых лет, сейчас его лишь временами искажали лёгкие гримасы, словно от постоянной терзающей боли. Впрочем, что лицо. Не меньше половины длинных волос, в которых раньше проблёскивала седина, сменили цвет на цвет тёмного, предгрозового неба.
Воин задержался лишь однажды: перед дверью, украшенной резьбой, изображающей сражающегося Мада и Скальника. Короткий стук, после которого он выждал три вздоха и лишь затем распахнул её, шагнув за порог, и тут же склонился перед человеком, что находился в комнате.
Сидящий производил ещё более странное впечатление. Просторный белый халат, обманчиво простой на первый взгляд, но выдающий себя жемчужным отливом в свете десятков Светочей. Лицо, с одной стороны, явно пожилого человека, миновавшего пору расцвета, а с другой — практически без морщин, бесстрастное, словно у статуи. Безмятежный взгляд, в котором царил покой и безразличие. Но все затмевали его волосы, стянутые лишь налобной повязкой. Полностью, до последнего волоска голубого цвета.
Хозяин поместья, а никем иным он и быть не мог, даже не обратил внимания на вошедшего. Его руки продолжали взбалтывать небольшой горшочек тончайшего костяного фарфора. Десять круговых движений в одну сторону, десять в обратную. Старик, сняв крышечку, провёл сосуд перед лицом, позволяя аромату заваренных трав коснуться носа. Глубокий вдох и довольно кивнув, он наполнил пиалу. Горшочек опустился на деревянную подставку, а хозяин поместья придержал широкий рукав свободной рукой и отпил первый глоток отвара. И лишь после этого поднял взгляд на гостя и кивнул ему.
Только сейчас тот разогнул склонённую в поклоне спину и расцепил руки, крепко соединённые в приветствии практиков.
— Как всё прошло?
Голос хозяина оказался под стать и всему остальному в его облике. Глубокий, сильный он звучал властно и безразлично, словно спрашивающий не сомневался в ответе. Вот только лицо вошедшего снова исказилось в гримасе:
— Необычно и странно, старший.
— Это не тот ответ, что я ожидал, — лицо старика по прежнему было бесстрастно, но вопрос, которого он задавать не собирался, прозвучал. Хоть и не в его привычках было проверять подчиненных. — Как прошла чистка отбросов?
— Толчок и помощь не понадобились, учитель. Леград и сам напал на теневиков. Их уничтожение прошло по плану, Феус и все его люди мертвы. Но из всего ожидаемого мальчишка использовал только Флаг души.
— Дешёвка, — безразлично отметил пьющий чай Воин. — Зато отличная деталь, чтобы громко объявить о его розыске.
— Не совсем, старший, — поклонился гость. — Флаг высокого качества. В нём, скорее всего, ослабленная и повреждённая душа Мастера. Похоже, сектант оказался из молодых, но талантливых учеников, думаю этот Флаг и есть причина гибели всех наших пропавших отрядов. Не так плохо как в прошлом году, но имперцы явно ослабили формации. Два столь сильных проникновения подряд.
