Всё это обошлось мне на удивление дёшево. Я видел, что ватажники, глядя на Мириота, вполне уверены в своём будущем и мыслями все уже во Втором поясе, там, где зелень и кровь уже ничего не стоят. Каждая из техник обошлась мне всего лишь в ядро зверя седьмой звезды. Получается, если переводить на цены аукциона, то почти даром. Как это вышло и с земной техникой Вартуса. Тяжестью Земли. В этом выборе ватажников я был согласен с ними — пусть ядра и будут мусорным и дешёвым товаром во Втором, но всё же на них можно будет получить местные монеты. Каждому из ватажников обещана доля в будущих трофеях духовной яшмы, но то, что уже сейчас лежит в карманах, никуда не денется.
Тогда же, при обмене ядра на знания, я и воспользовался шансом — показал Вартусу алхимию, ту из обнаруженной в кошеле Тарсил, которую не сумел опознать сам. Опытный ватажник, не раз ходивший на аукционы Гряды, да и просто повидавший жизнь, сумел мне помочь, уверенно опознав большую часть из фиалов. Серьёзно задумавшись лишь об одном: простой, безыскусный фиал прозрачного стекла, позволявшего легко видеть мутное содержимое. Я вот не уверен, что это зелье не стухло за столько лет даже в кисете Путника. Ватажник задумчиво перекатывал стекляшку на ладони, то и дело оглядывая пробку с выдавленной на ней шестиконечной звездой. Наконец задумчиво признался:
— О таком зелье я только слыхал. Ни разу, за всю историю Гряды оно не продавалось в наших землях. И ошибиться трудновато, и поверить сам себе не могу. Это зелье Последней Ярости. На два часа повышает возвышение Воина на звезду, а затем откат, от которого не спасёт и Огонь Жизни. Можно даже остаться калекой или же потерять уже свою звезду как плату за бой.
— Как это действует? Как можно зельем на время открыть узлы, которых не хватает до звезды? Что если там только преграда? Или пятьдесят узлов?
— Парень, — Вартус и не думал за эти дни изменить своё отношение ко мне, да мне это и не было нужно, — я ведь не алхимик, тем более такой, что может сварить такую штуку. Их найди да спроси.
Я, взяв зелье обратно, задумчиво оглядел его и уточнил:
— Дорогое?
— Откуда мне знать цену такой вещи? Наверняка.
Момент подобрался такой, какого мне так не хватало все эти дни. Не только откровенный разговор, не только вещь, на которую Вартус впервые глядел с нескрываемым интересом, но и почти пустая площадь для тренировок.
— Слышал, что ты сначала выполнял контракты в Доме Найма, потом ушёл из города в леса и перебрал едва ли не все ватаги.
Ватажник спокойно кивнул:
— Было дело, зудело по молодости в одном месте, да и язык всегда меня подводил. Люди редко любят, когда им говорят правду. Ты хочешь узнать что-то? Спрашивай.
Хмыкнув, я поинтересовался, не спуская с него глаз:
— Скорее я хочу предложить тебе вспомнить молодость.
— О как!
— Да, — я не смутился насмешке и закончил, заставив Вартуса убрать улыбку с лица. — И заключить контракт со мной.
— На что?
— На сопровождение моей семьи в Шепчущий. К крепости Ясеня.
— Не вижу смысла. У тебя договор с Мириотом. Ты сомневаешься в его слове?
Это был неприятный вопрос. Но я готовился к нему не один день, а потому не смутился:
— Скорее, после сообщения, что нам не дадут выйти из Миражного просто так, переживаю, ведь многое может пойти не так, как он планирует. Я же учился в Школе и отлично знаю, что дело, которое поручено кому-то одному, точно окажется сделано в срок.
— Ну, об этом-то можешь не переживать.
— К тому же я заметил — из всех ватажников ты единственный, что всегда был рядом с мамой и был готов ей помочь.
Вартус, битый жизнью и лесом ватажник, смутился и буркнул:
— Да ты чего, парень, побойся Неба. Ничего я к твоей матери не имею.
— Да? — я пожал плечами. — А я-то подумал... Ну... Как скажешь.
— Не нужно ничего выдумывать. Я и без того присмотрю и за ней, и за сестрой твоей.
— А тут ты неправ. С ним мне будет гораздо спокойней. Знаю, другие Волки не любят ни Указы, ни контракты. Но у тебя-то опыт Дома Найма. Чем это отличается от того, что к вам в ватагу приходит богатый дуралей, который нанимает целый отряд?
— Так я один. И тебе недостаточно моего слова?
— Я же говорю — богатый дуралей, что трусится за свою семью. Мне всего лишь хочется знать, что есть человек, который отвечает только за них. А отряд... Отряд и так есть, а теперь будет кому накричать на моих, в случае чего. Ты бы знал, как мама бывает непослушна.
Вартус по-прежнему кривился и я мог его понять, поэтому предложил:
— Сам подумай, что я могу предложить тебе здесь? Это зелье? — приподнял в руке фиал со звездой. — К чему оно тебе? Через два-три месяца ты окажешься во Втором и почти всё, что является тут дорогим, окажется дешёвкой, что продают там на каждом углу.
— Почти всё?
— Верно. Кроме меня. Мысль о контракте и недоверии тебе неприятна, но согласись, если здесь и сейчас это всего лишь просьба провести их через лес, которую ты и сам выполнишь, то приди ты через пару лет ко мне во Втором с чем-то подобным, то я могу и отказать. Мало ли что случится в нашей жизни, мало ли что за беды случатся у тебя... или Волков. Или... — я усмехнулся, — мало ли какие у тебя появятся желания. А после контракта я не смогу тебе отказать.
— Ты его перерастёшь.
— Но долг на мне останется. А я серьёзно отношусь к долгам.
Вартус покачал головой:
— Ты словно на солнце сегодня перегрелся. Не веришь мне, но предлагаешь поверить тебе. Но пусть. Ты прав. Я таких контрактов штук двадцать в ихнем Доме выполнил, да столько же по ватагам. Одним больше, одним меньше. Давай его сюда.
Через сотню вдохов я с облегчением глядел в спину уходящего прочь ватажника. Одно, но самое важное из дел выполнено. Больше сил, чем сами уговоры у меня заняли колебания, о которых Вартус даже не подозревал. Каждый предыдущий день, каждую сегодняшнюю фразу я думал: «А не наложить ли на него Указ Верности»? Ведь ватажник так и не смог пробить преграду седьмой звезды. Это разом бы решило все мои проблемы и не нужны были бы все эти уговоры, я не только избавился бы от сомнений, но и мог бы прямо задать вопросы о Мириоте, проверить на правду его слова. Вот только, чем бы я оказался лучше того же Ордена? Лишить человека, которого я уважал, свободы? Получить, по большому счету ещё одного призрака? Я и с тем-то не знаю как закончить, лишь надеюсь, что во Втором сумею найти знания о подобных созданиях.
Нет. Контракт, это самое большее на что я могу пойти. В случае настоящей верности слову ничего большего и не нужно. Доказательство этого — контракт Воина Стравоя, который он выполняет уже больше тридцати лет. По мне — это судьба, что я нашёл рядом с его свитком пустые контракты. Надеюсь, что все мои подозрения о Мириоте не имеют под собой никакой основы. Я ни словом не обмолвился, чтобы Вартус держал всё произошедшее в секрете. Думаю, он и сам не захочет давать остальным повод для насмешек и пересудов. Но даже и узнай обо всем Мириот, не случится ничего страшного: я всего лишь повторю то же, что и сегодня. Ведь это и есть правда. Одна из них.
