– Хтирой, займись. Пусть им заблокируют Возвышение и поместят в камеры. Допросят и выяснят их проступки.
Тот без промедления кивнул, ткнул пальцем в сторону:
– Служба порядка и наказания, ко мне!
Идя к городу, я заявил, что не буду убивать тех, на кого мне указал Тортус и Лиора. Но первый из этих людей уже мёртв. И я убил его. Но не своими руками, а своими словами. Даже себе не могу ответить: я выполнил своё обещание или нарушил? И где остальные? Какой-то парень служитель собрал рассыпавшиеся амулеты, с поклоном поднёс мне ларец, и я бросил туда тот, что всё ещё сжимал в руках. Спросил:
– Ратий, я знаю, что старейшина Тумас уехал вместе с Магистром. Но где Равой? – его появления я тоже опасался всё это время, но обошлось. И это странно.
– Э-э-э, – растерялся Ратий, – старший, не мне следить за ним.
– Верно, – мне оставалось лишь кивнуть и спросить о других: – А где Фарос и Элиас?
– Первый с утра ушёл в квартал Сорока Семей, а второй где-то в городе у восточной стены.
Как удачно. Я довольно улыбнулся. Похоже, что я даже знаю, кто именно станет следующим предателем. Вскинув руку, я повысил голос:
– Собратья, очистка Ордена только начата. Старик, что зарабатывал на наших талантах, лишь жалкий вор. А где же тот, кто помог Ста Озёрам напасть на старейшин и комтуров стражи и границ? Идёмте, я покажу его вам.
Шагая прочь с площади, я продолжал улыбаться. Месть за мою руку уже близка.
Глава 15
По знаку Хтироя три десятка стражников с красными отворотами выплеснулись за ворота цитадели. Сам же попечитель с лёгким поклоном предложил мне жестом следовать за ними. Но едва я сделал первый шаг, как из-за стены послышались выкрики:
– Приветствуем старшего!
Хтирой вздрогнул, разогнулся, вглядываясь в улицу за воротами, а Указ над его головой на миг налился светом, заставляя содрогнуться ещё раз, на этот раз от боли. Я спокойно смотрел на это, дожидаясь, когда он совладает с мыслями. Хтирой больше всех знает обо мне, не удивительно, что у него нашлись какие-то подозрения. Скорее удивительно то, что во время моего противостояния с Дорматом он ни разу не усомнился. А сейчас допустил мысль об измене мне. Кого же он рассчитывает увидеть за воротами? Я усмехнулся, наблюдая, как бледнеет лицо Хтироя под взглядом моей деревянной маски.
Прошло уже достаточно времени после трат на изменение Указов, слабости я больше не ощущал и поэтому первым делом немного подстраховался: занялся Указами Ратия. То, что я убедил его следовать за собой – великолепно, греет меня и мою гордость, но сейчас больше хочется уверенности, что за воротами не случится удара в спину.
Ратий казался слаб для сегодняшнего меня. Касаясь его Указов, я ожидал, что справлюсь с уничтожением лишних символов буквально за пять шагов, но действительности не было дело до моих желаний. Воображаемый мазок по линии Указа лишь заставил его немного побледнеть, а меня стиснуть зубы. Амулет. И не простой, которых за утро нашлось на служителях штук пять. Такого качества мне не встречалось даже в лесном лагере Ордена, только на поляне, где погиб Арий. Хорошо обеспечили отделение охранителей.
Я справился с Указами Ратия за двадцать шагов, но от мысли повторить то же самое с Гритрастом, вторым охранителем, отказался. Кто знает, кого приветствовали стражники снаружи и сколько духа мне понадобится для незваного гостя? Плохо то, что я не могу, как со средоточием, определять запас духа для работы с Указами. Скорее не умею. Жаль, что мастер Указов не оставил в городе своего ученика. Того талантливого и самоуверенного парня, которого я видел в Школе. Я бы с радостью поглядел, кто из нас сильнее и кто в итоге отвечал бы на вопросы.
При этих мыслях мне пришлось одёрнуть себя. Это ещё что за самоуверенность уже во мне? Я с трудом справился с какой-то жалкой поделкой на шее рядового служителя, а теперь так пренебрежительно отзываюсь о том, кто ни в чём в Ордене не знал отказа. О человеке с таким же талантом как у меня, но у которого был учитель, книги и поддержка целой фракции Пояса. Всё то, от чего я когда-то отказался. Да, это была бы золотая клетка, а мои родные всегда находились бы в опасности. Но то, что случилось с ними за последние полгода, хуже того, чем я стращал маму в квартале Чужих Имён полтора года назад. Даже убить их пытались не единожды.
Так и в столкновении с тем парнем, не было у меня уверенности, кто бы оказался сильнее. Неясно сумел бы я остаться на ногах и сохранить силы для встречи с неизвестным старшим за воротами. Кто там за стенами цитадели? Кто-то из тех, чьи имена я только что спрашивал у Ратия? Или тот, кого в городе вообще не должно было оказаться, и сейчас все мои едва намеченные планы полетят к дарсу под хвост?
Правая рука всё так же лежала на рукояти меча, поэтому я заложил за спину левую, поднял подбородок выше. Кто тот глупец, что решился встать на пути личного ученика старейшины Цориута?
Сделав ещё десять шагов, я наконец достиг того места, откуда была видна улица. Стражники Ордена выстроились вдоль неё двумя шеренгами. Между их серых и синих халатов справа и слева от ворот ярко выделялись красные одеяния попечителя. Он стоял, точно копируя мою позу: гордо сложенные за спиной руки, меч на поясе, гордо поднятая голова. Но взгляд приковало его лицо.
Знакомое лицо. Тот самый орденец, что когда-то вручил мне жетон внешнего ученика и освободил от отработки. Служитель в поношенном халате, внезапно помолодевший на десяток лет. Сомневаюсь, что у него именно здесь и сейчас нашёлся высокопоставленный брат. Нет. Передо мной тот, чьё имя я уже не раз слышал и использовал сам. Равой.
Указы над его головой это только подтверждали. Они наливались краснотой, перемигивались символами, а затем угасали, чтобы через пару вдохов снова загореться. Точь-в-точь как я это видел над головой Лиоры. Выходит, амулет, что умеет полностью блокировать Указы, у хранителя и старейшины Тумаса был не один. И у Равоя он явно лучше, раз он не ограничен временем в десятки вдохов.
Передо мной тот, кого я сам сейчас изображаю: личный ученик старейшины. Путь ученичества, которого я когда-то лишь коснулся, став внешним учеником Ордена. Если бы я продолжил служение, показал себя (к примеру, рассказав, как убил сектанта), то был бы принят в Орден, стал бы настоящим учеником какого-нибудь попечителя. А затем шаг за шагом, показывая свой талант, можно было бы двигаться всё выше и выше. Личный ученик старейшины – это фигура, за спиной которой всегда стоит чужое могущество, подпирает её. Не зря же Киртано сдали назад в лесу, едва услышали имя даже не старейшины Ордена, а его ученика Равоя. Путь, которым шли когда-то Тортус и Орикол. Путь, на котором они не получили ничего, кроме ограничений и Нулевого.
Сделав шаг за границу ворот, я даже не подумал сгибаться в приветствии, лишь вытянул перед собой кулак:
– Рад видеть уважаемого Равоя, о котором столько слышал.
Равой ударил кулаком в ладонь, не сводя с меня взгляда:
