– Рад приветствовать уважаемого охранителя. Могу я узнать имя собрата, скрытого под маской?
– Ирам.
Равой протянул:
– И-ра-м.
А мне сначала в левую, затем в правую щеку повеяло тёплым ветром. Ветром, который я не мог ощутить в своей маске. Зато она же позволила мне незаметно скосить глаза оглядываясь. Равой пришёл к воротам не один. С каждой стороны в шеренгах стояло больше людей, чем вышло в передовом отряде: среди красных отворотов тут и там виднелись белые. Невольно я ожидал обнаружить среди стоявших ещё одно знакомое лицо, служителя Улира, с которого и начались мои отработки на Орден. И не нашёл. Возможно, что ему нашлось дело на границе. Сейчас важней то, что мне нужно двигаться дальше и совсем не хочется, чтобы мою задумку испортили. Иногда маска – это плохо. Пришлось намекнуть:
– Уважаемый Равой не помнит меня? Неудивительно. Наша встреча случилась так давно, что я сам уже начал забывать детали. Та, на которой вы вручили мне первый жетон и много говорили о моём учителе и долге перед Орденом. Кажется, тогда вы были ещё служителем?
Равой нахмурился. Я едва сдержал неуместный смех, но вот слова в себе не сумел удержать, отбросив показную и лишнюю сейчас вежливость:
– С тех пор я нагнал тебя в ранге, Равой, а по силе даже превзошёл. Вряд ли ты в тот день, глядя на меня, мог даже подумать о таком исходе.
Ужасно хотелось вставить что-то из его, Равоя слов, произнесённых им в отделение найма Ордена, но я их не помнил. Наверняка как и он сам. И я сдержался, ожидая, когда он всё поймёт. Вот глаза Равоя на миг расширились, снова скользнули по маске, волосам. Он перевёл взгляд на руку и меч, а затем медленно произнёс:
– Я вспомнил тебя, Ирам. Жизнь вдали от главного отделения Ордена сделала тебя ещё наглее.
Невольно я хмыкнул. Слова Равоя словно вспышкой озарили память, освежив тот самый разговор. И я улыбнулся:
– Да и моя любовь к форме только усилилась.
– Это сложно не заметить. Тебе идёт красный. Не думал о следующем цвете?
– Может о золотом?
Равой спокойно пожал плечами:
– Почему нет? Тем более что Дормат освободил своё место.
Хорошо, что маска даёт возможность не сдерживать эмоции и Равой не видит, как я хмурюсь. Как много он уже знает, а ведь за минувшее со смерти комтура время никто бы не успел выйти за ворота и рассказать подробности. И как, одновременно с этим, мало он знает. Я вспомнил и ещё кое-что о вручении мне жетона внешнего ученика. Как там Равой напугал меня в тот день? Он говорил о жемчужине. Тогда я на миг решил, что он намекал на жемчужину сектанта и испугался. На миг. Но Равой не простой уставший служитель. Может ли он быть хуже Мириота? Неужели личный ученик главы безопасников не знал, что со мной произошло за городом?
Равой на мгновение скосил глаза на мою левую руку, и только тогда я опомнился, разжал уже давно опущенный кулак. Сегодня я раскрою и эту тайну, узнаю все ответы. Но позже, когда отберу у Равоя амулет или сломаю его к дарсу. Не сейчас. Пусть всё идёт своим чередом так, как я и хотел.
– Не думаю, что лезть вперёд старших хорошая идея. Разве это место не пригодится нашему общему знакомому, ради которого я и вернулся в город?
– Я вижу, ты уже обо всём подумал, Ирам?
– Верно. С предателями, которые уничтожают таланты нашего Ордена, должно быть покончено. Магистр, вернувшись, не узнает обновлённого Ордена, – я вскинул руку. – Величие Ордена?
Строй служителей и послушников по бокам от нас и позади рявкнул:
– Гордость живущих под его рукой!
– Кто станет его опорой?
– Каждый из нас!
Я оглядел спокойно улыбающегося Равоя, спросил:
– Уважаемый Равой, а почему ты не восславил наш Орден?
– Я делаю это делами, уважаемый собрат, но если настаиваешь…
Я кивнул:
– Настаиваю.
– Тогда, – Равой вскинул руку, повторяя мой жест. – Ордену слава!
– Слава!
На этот раз кричали все: простые орденцы, Хтирой, Ратий, Гритраст. Я. Ведь никто не видит мою ухмылку. Славься Орден и его новое будущее. Равой внезапно шагнул ближе:
– Уважаемый Ирам, я бы хотел обсудить с тобой кое-что. С глазу на глаз. – улыбнувшись, он мягко сказал: – Я настаиваю.
Сзади раздался едва слышный даже мне шёпот Ратия, который сейчас почти касался губами моего уха:
– Старший, это может быть опасно. Безопасники никогда не ладили с нами и слишком на многие нарушения в Ордене закрывали глаза, а о Равое и его слове ходят не очень хорошие слухи.
Я лишь кивнул и махнул рукой в сторону:
– Хтирой, построй пока людей.
Совет Ратия хорош и к месту, но я ведь не охранитель, да и тёплый ветер больше не касается моего лица. Кто бы ни были люди Равоя, но он уже дал им знак остановиться. Как и подозревал, стоило мне отойти на десяток шагов от охранителей, Равой коснулся кисета на поясе и на его ладони оказалась пирамидка массивного амулета. Едва он опустился на камень мостовой, как от него рванула во все стороны серая пелена и мы оказались заключены внутри пирамиды в два моих роста.
– Теперь нас не видят и не слышат. Сними маску, Леград.
– Для чего? Есть сомнения в том, кто я?
– Разве сложно выполнить мою просьбу?
– О просьбах просят, младший, а не требуют.
Лицо Равоя осталось спокойным:
– Старший, прошу вас снять маску.
Через два вдоха, понадобившихся мне, чтобы развязать узел, я показал своё улыбающееся лицо. Равой кивнул:
– Леград. Почему ты опоздал?
Я не ответил, спросил о том, что волновало меня все эти дни:
– Равой, а откуда тебе и твоему учителю вообще известно, где Волки вышли из Миражного?
– Орден годами изучал этот город. Нам известно немало его секретов.
– Скорее поверю, что вы украли какие-то секреты у Тарсил.
– Украли? – Равой вскинул бровь и покачал головой: – Орден победил Тарсил и получил их богатство и тайны.
Не верю. Но подожду. И Равой подождёт, когда я задам этот же вопрос под символом Истина. Равой снова спросил:
– Почему ты опоздал? Где остальные? Зачем ты в городе?
– Как много вопросов.
– Не время для шуток.
– Я опоздал потому, что не одному тебе достался секрет Тарсил. Было очень много желающих встретить меня у Миражного.
Равой нахмурился:
– И Лиоры не хватило, чтобы заставить их отступить? С чего бы Мадам быть настолько наглыми?
– Мады? Там были не только они. Много кто хотел меня убить. Вроде как ты и твой учитель должны следить за городом и Орденом, а на деле…
