Там, где стены не были закрыты книжными полками, я повесила изображения своих любимых писателей. Когда у других девчонок в классе на стенке висели «Тейк Зэт», «Бон Джови», «Блёр» и «Бойзоун», на меня смотрели Сельма Лагерлёф, Сидни Шелдон, Артур Конан Дойл, Стивен Кинг и Джекки Коллинз. Когда-то они были любимцами моей матери. Теперь они стали моими. Моими героями. Они отрывали меня от моей повседневной жизни и уносили далеко-далеко. Я понимала, что за такое меня обзовут ботаником. Но ко мне в гости все равно никогда никто не приходит, так кто же увидит?
Я решила не чистить зубы и сразу перебралась на кровать, слыша, как Себастиан бродит туда-сюда в своей комнате. На нижнем этаже папа ругал маму; та молчала, стиснув зубы, — думаю, она обещала исправиться в надежде, что этого окажется достаточно, чтобы хотя бы сегодня избежать побоев. В этом году мама уже четыре раза обращалась в «травму». Неужели они не разгадали ее отговорки по поводу дверей, на которые она наткнулась, и лестниц, с которых она упала? Целый дом, вся обстановка которого ополчилась против нее, словно могущественный деревянный враг… Ни один нормальный человек не мог бы в это поверить. Но никто ничего не предпринял. В этом маленьком поселке не принято было выносить сор из избы. Все казалось гораздо проще, когда ото всех ко всем тянулись нити взаимной зависимости — как гигантская паутина.
Я легла на бок, лицом к стене, положив голову на руки. Будучи поменьше, мы с Себастианом часто перестукивались через стенку. Особенно когда папа бил маму. Но с нашего последнего перестукивания прошло уже несколько лет. Иногда он спал в моей постели, когда мама с папой ссорились; лежал, свернувшись клубочком, как маленький щенок. Но чаще мы перестукивались. Однажды вечером Себастиан перестал мне отвечать. Я пыталась, неделями пыталась достучаться до него, но однажды он влетел ко мне в комнату и заорал на меня, чтобы я перестала колотить ему в стенку.
— Маленькая шлюшка! — крикнул он.
Запинаясь, я извинилась, потрясенная его словами.
Это совпало по времени с тем моментом, когда его перестали дразнить в школе и он подружился с двумя парнями старше себя, которые пользовались популярностью. С Томасом и Рогером.
Томас всегда смотрел мне в глаза, когда мы сталкивались в школе. В нем мне чудилось нечто трогательное, хрупкое, но все же очаровательное, поэтому я всегда немного сбавляла шаг, встречаясь с ним в школьном коридоре. Иногда я надеялась, что он придет как-нибудь вместе с Себастианом к нам домой. Но чаще надеялась, что не придет.
Я погасила верхний свет, кровать превратилась в островок света среди тьмы, и поскольку я дочитала перед ужином детектив Агаты Кристи, а новых книг в библиотеке взять не успела, то достала «Приключения Гекльберри Финна» — одну из тех книг, от которых я никогда не избавлюсь и которую перечитывала десяток раз.
Глаза слипались от усталости, но мне требовалось забыться, так что я стала читать, чтобы не встречаться лицом к лицу с собственными мыслями. Чем больше я устану, тем быстрее засну, и мне не придется лежать в темноте.
Где-то около полуночи я услышала, как распахнулась дверь. Я ожидала услышать скрип на лестнице, когда кто-то крадется вниз в туалет. Но этих звуков не последовало; вместо этого распахнулась дверь моей комнаты. Сперва я обрадовалась, подумав, что это означает: мы с Себастианом снова начнем общаться. В последнее время мне его так не хватало…
___
Бар «Кадиер» был заполнен до половины. Туристы и бизнесмены расположились на диванчиках и в креслах с бокалами в руках. То и дело пробегали туда-сюда быстроногие официанты. Фэй отодвинула пустую тарелку; тут же подбежал официант и спросил, не желает ли она чего-нибудь еще. Покачав головой, она откинулась в кресле, глядя на освещенный королевский дворец по другую сторону Стрёммена. Группа американцев за соседним столиком громко и недовольно обсуждала представления шведов о том, как должен выглядеть дворец. По их словам, он у них скорее похож на тюрьму. Фэй подумала, что дворцы из диснеевских мультфильмов создали у них неверные ожидания.
После напряженного дня она чувствовала себя совершенно опустошенной. Сначала «Скавлан», потом несколько бесед с акционерами, с одними по телефону, с другими лично. Но все прошло великолепно. По ее мнению, ей удалось, не возбуждая подозрений, донести свою мысль — что они должны сохранить за собой свой пакет акций. Они с Керстин выработали стратегию, которая, похоже, сработала — намекнуть, что в связи с расширением в США намечаются большие дела, так что разумнее всего будет попридержать свои акции.
Голос, звучавший все громче, заставил ее обернуться. За несколько столиков от нее сидели мужчина лет пятидесяти и женщина двадцати с небольшим. Они могли оказаться отцом и дочерью, но Фэй вскоре поняла, что здесь происходит собеседование. Молодая женщина пыталась держаться профессионально и говорить о своих деловых качествах, в то время как мужчина, все более хмелея, спрашивал, есть ли у нее бойфренд, много ли она пьет, и уговаривал ее выпить и «расслабиться».
Фэй покачала головой, ощущая, как внутри нее клокочет ярость.
— Точно не хочешь джин с тоником? — спросил мужчина. — Или предпочитаешь сладенькие напитки? Может быть, мохито?
Молодая женщина вздохнула.
— Спасибо, не стоит, — проговорила она.
Фэй стало жаль ее. Нетрудно догадаться, что у мужчины, который, судя по разговору, являлся владельцем рекламного бюро, в голове было нечто иное, нежели прием на работу.
Фэй поднялась и, держа в руке бокал, подошла к их столу. Мужчина, вовсю рассуждавший о своей яхте, на которую только что пригласил молодую женщину, замолк от неожиданности.
— Я не могла не услышать потрясающий рассказ о том, как ты создал свое бюро. Отличная работа.
Легко было заметить, что мужчина узнал Фэй. Облизнув губы, он кивнул и гордо произнес:
— Тяжелый труд приносит результаты.
— Как тебя зовут? — спросила Фэй, протягивая руку.
— Патрик Ульман.
— Фэй. Фэй Адельхейм. — Она улыбнулась ему. — Но один момент несколько удивил меня, Патрик, поэтому я решила спросить тебя: при приеме на работу новых сотрудников ты всегда проводишь интервью в барах отелей в столь поздний час или только когда речь идет о молодых женщинах?
Патрик Ульман открыл было рот, но тут же снова закрыл его. В эту минуту он более всего напоминал окуня, хватающего ртом воздух на разогретых солнцем мостках.
— Это выглядит как весьма сомнительный способ узнать о деловых качествах человека — пытаться подпоить его, спрашивать о бойфрендах и тут же пригласить к себе на яхту. Но, может, я чего-то не понимаю?
Молодая женщина скривилась. Лицо Патрика Ульмана все заметнее краснело. В глубине его горла зародился какой-то звук, но Фэй опередила его:
— Что у тебя там, «Галеон 560»? Дорогой мой, на такой пластмассовой посудине я даже на рыбалку отправиться не рискнула бы.
Женщина уже не могла сдерживать смех.
