Достав металлическую проволоку, Фэй обмотала ею ручку входной двери. Виток за витком. Плотно-плотно. Затем вылила на верхнюю ступеньку воду из литровой бутылки, которую тоже привезла с собой. Получилась маленькая неглубокая лужица. В темноте она станет почти незаметной.
Закончив все, Фэй отметила, что пробыла в доме минут сорок. Погасив свет, она уселась на диван и стала ждать в темноте, то и дело посматривая на светящиеся цифры своих часов и сжимая в руке отвертку. Як точно придет не безоружным, и если что-то не сработает, ей придется защищаться от него.
Биться не на жизнь, а насмерть.
Возможно, ей придется умереть, но она умрет свободной, а не как испуганное, загнанное животное.
Прошло ровно девять минут, прежде чем Фэй услышала шум мотора.
___
Гул мотора стих, настала полная тишина. Фэй вскочила на ноги. Осторожно сняв туфли, она оставила их на диване и подкралась к торшеру, который поставила возле двери. Подключив его, кинула тревожный взгляд на ручку двери. Опустилась на пол, прижавшись спиной к стене.
Снаружи послышались шаги. Фэй облизала губы. Почувствовала, как все внутри скрутило от волнения. Як ходил вокруг дома. А что, если он решит войти не через главный вход, а через окно? Или через подвал?
Но зачем ему это делать? Он знает, что она ждет его. Уверен, что в доме Нора, что ее жизнь в опасности…
— Фэй! — крикнул Як. — Отдай мою дочь!
Она увидела за окном его силуэт, крепче вжалась в стену. Он не сможет разглядеть ее. В следующую секунду Як зажег фонарик и посветил внутрь через окно. Луч света прошел всего сантиметрах в десяти от ее правой ноги. Фэй перестала дышать. Он что-то заподозрил? Поэтому ходит вокруг дома?
Фэй представила себе его. Когда-то она любила его больше всех на свете — возможно, даже больше, чем Жюльенну. Теперь же мечтала лишь об одном: уничтожить его за то, что он сделал с их дочерью, за то унижение, которому подверг ее. За всех женщин, побывавших в этой ситуации, — сломленных, униженных, почувствовавших себя ненужными, наложивших на себя руки. Тех, кого держали как крепостных. Использовали как вещь. На женщинах до сих пор кандалы, хотя внешний вид кандалов меняется от века к веку.
Фэй отомстит за всех.
Она не станет очередной женщиной, павшей жертвой мужа или бывшего мужа.
— Выходи! — крикнул Як. — Если ты причинила ей вред, я убью тебя, Фэй.
Она услышала с трудом сдерживаемый гнев. Голос звучал позади нее, совсем близко, за стеной. Это значит, что Як идет к входной двери.
Фэй сглотнула.
— Она здесь, — ответила она глухо. — Здесь, внутри.
Як топтался на лестнице. Казалось, не мог решить, как ему поступить. Боялся. Знал, на что она способна. Знал, что она умнее его, что она опасна. И что он сам довел ее до такого состояния.
— Выходи с ней! — крикнул он.
Фэй не ответила. Стиснув зубы, она закрыла глаза. Не хотела зазывать его, чтобы он ничего не заподозрил.
«Ну давай же, — беззвучно прошептала она. — Давай».
Шаги прекратились. Вероятно, Як стоял неподвижно на верхней ступеньке, всего в метре от бывшей жены. Она ощущала его присутствие, его колебания, его страх.
От волнения у нее задрожали колени. Фэй вонзила ногти в ладони.
— Дотронься до ручки, Як, — пробормотала она. — Открой дверь. Я же здесь.
Секунду спустя до нее донесся характерный треск.
Улыбнувшись, Фэй открыла глаза.
— Раз, два, три, — сосчитала она, протянула руку и нажала на выключатель лампы.
За дверью раздался глухой удар. Фэй медленно поднялась, принюхалась. Из-за двери запахло паленым мясом.
___
Фэй медленно нажала на дверь, однако тело Яка блокировало выход. Через узкую щель она видела его ноги — он упал спиной назад. Фэй нажала еще, и наконец ей удалось протиснуться наружу.
Склонившись над ним, она изучила его лицо. Глаза широко раскрыты — и пусты. Присела, приложила два пальца к его шее. Не ощутила пульса.
Фэй смотрела на мужчину, которого когда-то любила больше всех на свете, пытаясь понять, что же она чувствует.
Лес стеной возвышался над домом, отгораживая его от всего остального мира.
Стояла полная тишина.
Они словно находились в ином измерении — здесь были только Фэй и Як.
История, начавшаяся много лет назад в Торговом институте, пришла к завершению. Фэй вспомнила все, что принес ей этот роман. Слезы. Мысли о самоубийстве. Унижение. Аборт. Женщин, с которыми он изменял ей. Однако все это принесло ей Жюльенну, получение доли в «Компэр», создание «Ревендж». Ее освобождение. Кто свободнее, чем тот, кто сидел в темнице? Как иначе ощутить вкус свободы? Один человек может стать тюрьмой для другого, его гнев или презрение могут держать другого в плену.
Фэй взяла Яка за запястье и поволокла тяжелое тело через порог в гостиную. Его голова билась об пол.
Як остался лежать на полу, а Фэй, уставшая от напряжения, села на диван, разглядывая его тело. Потом поднялась, подошла к нему и пнула ногой. Прозвучал глухой звук. Никакой реакции. Она отошла на пару шагов. Пнула сильнее, с разгона. Вспомнила фотографии Жюльенны в компьютере Яка. Его взгляд, когда она отдала ему пластиковую папку со снимком.
Она наклонилась над мертвым телом.
— Надо было отпустить меня, не быть таким упрямым, таким спесивым. Не следовало унижать меня и шантажировать моей собственной дочерью. И никогда, никогда не делать того, что ты сделал с Жюльенной.
Фэй принесла канистру с бензином, встала позади Яка и отвинтила крышку. Двигаясь параллельно его телу, промочила всю его одежду бензином. Открыла дверь и бросила спичку. В следующую секунду все тело Яка было охвачено огнем.
Фьельбака, давным-давно
Из комнаты Себастиана я почуяла запах курева и услышала позвякивание бутылок. Негромко, чтобы не разбудить папу, он включил музыку. Мама недавно вернулась домой — папа в очередной раз возил ее в отделение экстренной помощи. С объяснениями, что она упала, поскользнувшись на лестнице, — надо же, какая неловкая, вот неприятность… Ни один врач не мог всерьез поверить этим отговоркам, однако никто не нашел в себе сил или смелости разобраться.
Мама совершила ошибку, сказав, что собирается в гости к своему брату Эгилю, и папа столкнул ее с лестницы, с самого верха. Время истекало. Ярость папы становилась все разрушительнее. На этот раз мама сломала руку — в следующий раз она свернет себе шею, и тогда я останусь совершено одна на свете…
Только что миновала полночь. Мама и папа спали. Он всегда бывал поспокойнее в первое время, когда мама возвращалась из больницы. Я поняла, что лучшего шанса мне не представится.
Мне хотелось пощадить маму. Что будет испытывать папа, меня мало волновало. Им я займусь позже.
