– Говорю же, что… – я смутилась, поняв, что он имеет в виду. – Нет.
– Ты радуешь меня всё больше, Карделия.
Его пальцы сдернули кружево, обнажая налившуюся грудь с твёрдым, как камушек, соском. Наверное, поэтому прикосновение к нему было словно вспышка. Оно сорвало стон с губ и отозвалось спазмом внизу живота. Я задрожала, вцепившись пальцами в рубашку на плечах Маркуса. Он же все ещё одет, в отличие от меня. Бельё можно было не считать за одежду, ведь оно ничего не скрывало.
Пальцы дрожали, когда я принялась расстегивать пуговицы его рубашки. Так хотелось прикоснуться к нему, почувствовать жар кожи, увидеть его обнажённым. Знала, что он в хорошей форме и не сомневалась, что это волнующее зрелище. Пальцы путались, проклятые пуговицы не собирались вылезать из петель. Будь у меня магия, я бы уже испепелила ткань. Маркус хрипло рассмеялся, когда я просто дернула полы рубашки в разные стороны, вырывая несколько пуговиц.
– Рубашку на мне ещё не рвали.
– Наверное, раньше ты быстрее раздевался.
– А ты куда-то спешишь? – янтарные глаза блеснули колдовским огнём.
– Хочу тебя, – призналась, облизав губы.
И это была правда. Маркус будил во мне желания, о которых я и не подозревала. Будоражил разум, соблазнял, обволакивал аурой уверенности. К нему хотелось тянуться, пусть я и знала, что это опасно, глупо. Он маг Бездны, выше многих законов страны, но по факту не принадлежит себе.
– Знала бы ты, как я хочу тебя.
Маркус приподнялся на колени. Без его веса стало прохладно, неправильно. Но он отстранился‚ чтобы довершить моё дело – оторвать последние пуговицы и в пару движений избавиться от рубашки и пиджака.
Я залюбовалась его мускулистым телом, игрой мышц под смуглой кожей. Взгляд раз за разом скользил по литым мускулам, подмечая все новые детали. Легкая темная поросль на широкой груди. Множество заживших шрамов, как напоминание об опасной роли, что он избрал. И печать обета магов Бездны на плече в виде распахнутых крыльев, заключенных в магический круг.
– Это больно?
– Шрамы? – нахмурился он.
– Нет, обет.
– Оковы всегда причиняют боль, – пожал он плечами, а янтарные глаза чуть погрустнели, заставив меня пожалеть о вопросе, сорвавшемся с губ. Мне ли не знать каково это.
Я приподнялась, села, потянувшись к нему. А через секунду Маркус прижал меня к груди, вновь поцеловал, хмельно и жадно. Ладони обхватили груди, зажали соски между пальцев, вызывая дрожь в теле и сладкий спазм между ног. Корсет порвался без сопротивления, в одно движение сильных рук, которые порывисто спустились к бёдрам, чтобы избавить от последней преграды. Я мечтала сжечь подарок мачехи, но так даже лучше.
– Как же ты меня хочешь, – прошептал он‚ а я громко простонала, когда Маркус скользнул ладонью между моих ног.
Пальцы огладили влажную плоть и под новый вскрик ворвались в меня. Ощущение столь острое, что на мгновение потемнело в глазах, а позвоночник выгнуло дугой. Маркус поддержал меня под поясницу, поймал губами твёрдый сосок. А через секунду я‚ тяжело дыша‚ рухнула на кровать.
Маркус спустил брюки, освобождая налившееся кровью мужское естество. Провёл ладонью по стволу, большому, что на мгновение в моих мыслях мелькнул страх боли. Избавившись от последнего предмета одежды, Маркус навис надо мной, опершись рукой на кровать возле моего плеча. А вторая его ладонь вновь накрыла лоно, сжала кожу, заставляя меня метаться на кровати и кусать губы в нетерпении. Я задыхалась, жаждала его‚ и каждое мгновение промедления казалось пыткой. Резерв уже кипел, требовал выхода, свободы от блоков и любых ограничений.
– Ты уверена? – спросил, накрывая моё тело своим. Будто я могла отказать.
Я сама просунула руку между нашими телами, сжала твёрдую плоть, тяжелую и обжигающе горячую. Маркус тихо простонал, поймал мои искусанные губы своими и толкнулся, когда я направила его в себя. Боль и наслаждение слились воедино. Я обхватила мужские бёдра коленями, впилась ногтями в кожу его плеч, кажется, даже прикусила его губу сильнее, чем следовало, потому что на языке растёкся солоноватый привкус крови.
Новый толчок заполнил меня полностью, принося ещё одну вспышку боли, замешанной на удовольствии. Маркус замер, позволяя мне привыкнуть и, кажется, наслаждаясь этим мгновением. Но затишье продлилось недолго. Томление нарастало, невыносимое настолько, что становилось трудно дышать.
Кажется, мы начали двигаться одновременно. Быстро, резко, порывисто, перемежая шёпот с поцелуями. Я горела с Маркусом, пылала, изнывала от жара. Он рождался в груди и волнами расходился по жилам, в каждую клеточку тела, проникал в самую душу, мою, Маркуса. И я чувствовала, как сила нарастает и в нём. Струится, сливаясь с моей. Я уже ничего не видела, кроме вспышек пламени, даже не знала, настоящее оно, или это лишь воображение. Я ничего не слышала, кроме нашего поверхностного дыхания, звучащего в унисон. И уже ничего не чувствовала, кроме растекающейся по телу силы и удовольствия, что приносил каждый толчок.
А потом появилось что-то новое. Я распахнула глаза и с трудом подавила вскрик, когда глаза Маркуса почернели, а кожу пересекли разрывы, пылающие так ярко, словно там внутри кипела магма. Эти разрывы перешли и на мои руки, пробежались кривыми линиями по коже, вызывая настоящую панику. Бездна. Её сила тоже присоединилась к водовороту магии, что рождала инициация. Но всё это заняло доли секунды и исчезло раньше, чем я успела испугаться. Я даже уверилась, что мне это привиделось, ведь магия достигла своего пика.
Магические потоки, красные и золотистые, извиваясь в причудливых узорах, разошлись от наших тел. Чистейшая магия. Энергия стихий была так сильна, что лишила меня слуха и зрения, закружила в невероятном водовороте удовольствия в теле, в самой душе. Тело Маркуса напряглось, когда он ухватил нити силы, а следом он простонал, вбиваясь в моё тело особенно яростно и сильно. Чистое наслаждение вспыхнуло в мыслях, пробежалось оглушающей волной в теле, лишило воздуха и всяческих ориентиров на долгие мгновения вечности, в которые я почти перестала существовать.
Приходила в себя с трудом, собирала мысли по осколкам, пытаясь понять, где я и с кем. Магия вернулась ко мне, я ощущала сияние резерва в груди. Он нисколько не уменьшился, но изменился. Кажется, мне досталась толика стихии Маркуса. Но мысли быстро вернулись в пустую голову, когда я наткнулась на гневный взгляд Маркуса. Он возвышался надо мной, и все ещё был во мне. И его глаза. Янтарную радужку окружила охряная кайма. Он тоже получил частичку моего дара.
– Ничего не хочешь мне сказать, Карделия?
– М-м-м… я – маг.
– Я уже понял. За это…
Он вдруг замолк, а взгляд его рассеялся, так что я так и не услышала, какая кара меня ожидает.
– В чём дело?
– Защита поместья. Пытаются открыть портал, – его взгляд сфокусировался на мне. – Август ди Зерек собственной персоной. Пришел за девушкой, которую должен был инициировать?
