Лоцца тихо кашляет.
— Как я уже сказала, констебль Эббот поскользнулся и упал в воду, задев тело.
— То есть ответ утвердительный?
— Да, — медленно говорит она. — Но я опытный детектив, сэр. Я пять лет прослужила в отделе уголовных преступлений этого штата.
Лоцца видит ловушку, когда произносит эти слова. Она вошла в мышеловку. Позднее Лоррингтон вернется к ее послужному списку во время работы в отделе убийств. Он собирался извалять ее в грязи ради спасения своей клиентки. Она заставляет себя смотреть ему в глаза.
— Сколько прошло времени до прибытия сержанта-детектива Корнелла Тримэйна и группы криминологических экспертов?
— Два часа и тридцать три минуты, — отвечает Лоцца. — Они дислоцировались в районе Сиднея, прилетели в Агнес-Бэзин на вертолете и были доставлены к месту преступления на катере. Сильная гроза на какое-то время задержала их.
— Что вы делали на месте преступления в этот промежуток времени?
— Констебль Эббот выставил кордон на участке вокруг тела. Я пошла по тропе туда, где находится старый, заброшенный фермерский дом.
— Одна?
— Да, — тихо говорит Лоцца, мысленно возвращаясь к тому дню и к жуткой сцене, которую она обнаружила. — Я пошла одна.
Раньше
Элли
26 октября, более одного года назад.
Джервис-Бэй, Новый Южный Уэльс
Свет струился через открытые жалюзи, ровный и ослепительно яркий. В комнате было жарко. Моя голова гудела, все тело болело. Птицы — ужасные птицы ярчайших расцветок — порхали с ветки на ветку и верещали за окном.
Осознание того, что я нахожусь в моем новом доме, встряхнуло меня, как электрический разряд. Обнаженная, запутавшаяся во влажных простынях. Кислый привкус рвоты и винного перегара во рту, к которому примешивался оттенок металла… кровь? Я прикоснулась языком к нижней губе; она была рассечена и распухла. Мое сердце учащенно забилось, и я осторожно повернула гудящую голову. Моя одежда скомканной кучей валялась на полу. Ужас, чистый ужас. Я сунула руку под простыню и ощупала себя между ног. Липко, набухло, саднит.
Я крепко зажмурилась, пока страх поднимался и кружил надо мной, словно осязаемое существо. В мозгу всплывали разрозненные фрагменты воспоминаний. Гром. Белая молния. Проливной дождь, запах воды на сухой земле. Мартин, выезжающий на подъездную дорожку. Летучие мыши на дереве над гаражом. Он наполовину несет, наполовину волочит меня по какой-то лестнице. Потом… ничего. Пустота, черная дыра. Мой страх обернулся ужасом. Неужели это происходит снова? Отключение сознания?
Я села, оттолкнувшись локтями, и заметила свое отражение в зеркальных дверцах шкафа на другой стороне комнаты. Я находилась на двуспальной кровати и едва узнавала женщину с всклокоченными темными волосами, набрякшими веками, кругами под глазами, рассеченной губой и красным искусанным лицом, смотревшую на меня из зеркала.
Я приложила ладонь ко лбу.
«Думай, черт побери! Вспоминай».
Но я не могла.
Я посмотрела на подушку со вмятиной, где лежала голова. Бутылка воды стояла рядом с цифровыми часами на прикроватном столике. Все еще холодная, покрытая конденсатом. Она недолго простояла здесь. Ее оставил Мартин? На часах было 14.56.
Из-за открытого окна донесся звук автомобиля: хруст гравия под колесами. Я выбралась из кровати, побрела к окну и заморгала от резкого света. Я находилась на втором этаже. Подъездная дорожка внизу была пуста, дверь гаража открыта. Меня обдало волной облегчения. Мартин уехал. Я не могла допустить, чтобы он увидел меня в таком виде; теперь у меня было время собраться с силами и подумать.
В ванной, примыкавшей к спальне, я обнаружила мою косметичку, лежавшую на белой мраморной полке. Все вокруг было белым, от кафеля до свежих полотенец. Кто-то опустошил мою косметичку: моя зубная щетка и паста лежали в чашечке возле умывальника. Я старалась не смотреть на мое отражение, пока торопливо чистила зубы. Потом я приняла горячий душ. Когда мыло прикасалось к моим интимным местам, они начинали саднить. Я напряглась. Что бы ни случилось вчера ночью, секс был агрессивным. Возникло смутное воспоминание… или обрывок кошмара? Меня грубо схватили и удерживали на месте, несмотря на сопротивление. Я отогнала от себя эту картинку. Мне не хотелось признаваться себе, что, возможно, это был не сон. Я нервно растерлась полотенцем и расчесала влажные волосы.
В зеркальном шкафчике над умывальником лежали остальные вещи из моей косметички, включая бутылочку с обезболивающими средствами и… пузырек с таблетками ативана.
Я смотрела на него с сильно бьющимся сердцем. Мартин. Он раскрыл мою косметичку и увидел мои таблетки. Я выдвинула верхний ящик маленького комода под полкой и похолодела от ужаса. Он обнаружил богатый запас таблеток, упакованный в моем чемодане, и положил их сюда.
Ярость и тревога бушевали в моей груди. Как он посмел рыться в моих вещах! Почему он не уважает мою личную жизнь? Разумеется, даже в браке должны существовать какие-то границы? Дуг всегда давал мне личное пространство. Я и представить не могла, как он разбирает мои вещи, особенно мою косметичку. Или я ошибалась, и все мужчины это делают?
Я с шумом выпустила воздух из легких.
Независимо от моих чувств, теперь Мартин видел все мои таблетки. Я достала из шкафчика пузырек ативана и поспешно проглотила таблетку в надежде снять остроту наступавшего полномасштабного приступа паники. Когда я вернула пузырек на место, то увидела, что он положил рядом мои мультивитаминные капсулы. Я проглотила одну капсулу и добавила таблетку от головной боли.
Завернувшись в полотенце, я прошла в спальню и сдвинула в сторону зеркальную дверцу шкафа-купе. Здесь была одежда Мартина. Я озадаченно посмотрела на немыслимо аккуратную стопку футболок, разложенных по цвету. Парадные рубашки на плечиках были развешаны через равные интервалы. Это производило зловещее, холодное впечатление. Невероятная организованность; как я раньше не заметила в нем эту черту? Вероятно, потому, что мы еще не жили вместе. После свадьбы он лишь несколько раз ночевал в моей квартире, а остальное время он проводил между деловыми поездками и своей штаб-квартирой в Торонто.
Я открыла другую половину шкафа. Он развесил и сложил мою одежду, включая лифчики и трусики, по сходным цветовым парам. По моей спине пробежал холодок. Он перетрогал все мои вещи и распоряжался ими по своему усмотрению.
Я нашла сарафан и натянула его через голову, когда почувствовала действие ативана. Лекарство принесло облегчение. Потом я занялась макияжем, постаравшись свести к минимуму последствия алкоголя и комариных укусов. Наконец я босиком спустилась вниз.
Внизу все было белым. Большая комната с открытой планировкой, выдержанная в стиле минимализма. Огромные абстрактные картины с цветовыми мазками — кроваво-красные полосы, черное на желтом. Стеклянная раздвижная дверь выходила на лужайку, полого спускавшуюся к деревьям вдоль реки. Бонни-Ривер, по моему предположению. Я видела устье реки, где коричневая вода струилась в аквамариновое море. За устьем находился скалистый мыс, где волны грохотали и пенились, взметая тучи белых брызг.
