Майя, стоявшая ближе, тоже это увидела. Она схватила Элли за руку и подтащила к себе.
— Задержи дыхание, Элли! Я с тобой!
Вместе они нырнули головой вперед в мощную стену вздымающейся воды. Сила воды рванула Лоццу за волосы и вывернула ей веки. Давление в ушах стало почти болезненным, когда она плыла вперед под водной кипенью, где зелень была перемешана с песком. Они вынырнули как пробки на другой стороне и оказались в пенистом следе, в то время как волна за ними шумно накатила на пляж. Майя по-прежнему крепко сжимала руку Элли. Лоцца показала ей большие пальцы и посмотрела на море, оценивая расстояние до следующей большой волны.
— Идет еще одна волна, — обратилась она к Элли. — Сейчас мы можем побрести к берегу, но как только она приблизится, мы повернемся и снова встретим ее лицом к лицу. Сделаем то же самое: поднырнем и выплывем в море. Потом повторим еще раз, и хватит. Ладно?
Элли кивнула.
Волна приблизилась, и они снова нырнули.
Когда они вынырнули на другой стороне, Лоцца увидела чистый восторг, написанный на лице Элли. Она посмотрела на руку Майи, сжимавшую ее запястье, и громко рассмеялась, сверкая глазами. Майя тоже засмеялась, но Лоцца была не уверена в том, что именно она видела. В этой женщине было нечто странное.
Они повторили процесс — отход по воде к берегу, встреча со следующей волной, нырок, разворот, новый отход — и вскоре оказались на отмели по колено в воде. Большие волны закончились.
— Спасибо, — немного задыхаясь, сказала Элли и одернула свой микроскопический купальник. — Я… Я уже долго, очень долго не могла это сделать. Огромное спасибо вам обеим.
— Вы имеете в виду… давно не играли в волнах? — спросила Майя.
Элли улыбнулась и кивнула. Капли воды блестели на ее темных ресницах.
— Это все равно… Все равно что снова сесть в седло после страшного инцидента на прогулке верхом. Мне так долго хотелось попробовать снова…
Ее лицо стало призрачно-бледным и застывшим, как маска. Она поспешно выбралась на берег и зашагала по пляжу.
— Элли! — позвала Майя.
Но когда Элли оказалась на твердой земле, она побежала; ее ягодицы переваливались под полоской бикини.
Лоцца прикрыла глаза козырьком ладони и посмотрела на дюны. Что там вспугнуло женщину?
Мужчина.
Он сидел на том месте, где раньше сидела Элли. Рядом со снаряжением Лоццы и Майи. Крупный мужчина со светлыми волосами, отливавшими золотом в лучах заходящего солнца.
— Пошли, — тихо обратилась она к Майе.
Они поравлялись с Элли. Теперь Лоццу направляло ее профессиональное чутье. Ее полицейская интуиция уловила связь между синяками Элли и этим мужчиной еще до того, как она смогла сформулировать это.
— Мартин, — пробормотала Элли, приблизившись к мужчине. — Я… я не ожидала. Что происходит? Почему ты вернулся так рано?
— Прикройся, Элли, — тихо ответил Мартин и протянул ей полотенце. Он говорил с австралийским акцентом, но с легким намеком на канадский.
По позвоночнику Лоццы пробежал холодок. Каждая частица ее тела подавала сигнал тревоги. Она взяла свое полотенце и обменялась взглядом с Майей. Ее дочь тоже ощутила перемену настроения. Она притихла, взяла свое полотенце и начала энергично растираться.
Лоцца быстро составила описание мужчины. Слегка волнистые, густые и светлые волосы. Бледно-голубые глаза, контрастирующие с загорелой кожей, ровной и без морщин. Волевое лицо. Широкая челюсть. Телосложение игрока в регби, хотя немного полноват. Красавчик для тех, кто предпочитает этот типаж. Он даже не посмотрел на Лоццу; его взгляд был прикован к Элли. Сбоку от него в мягком песке стоял маленький переносной холодильник и два стальных винных бокала.
Поежившись, Элли взяла полотенце и накинула его на плечи. Хотя ветер не стихал, а в воздухе повеяло свежестью — как часто бывало перед заходом солнца в Тасмановом море, — Элли не было холодно. Она дрожала по какой-то другой причине. В груди Лоццы закипала жаркая и опасная энергия. Она стиснула зубы.
— Добрый день, дружище, — сказала она, обмотав шею полотенцем.
— Кто твоя подруга, Элли? — спросил Мартин, не поздоровавшись с Лоццой.
Сердитый. Опасный.
— Это Лоцца, — быстро ответила она. — Она служит в полиции.
Мартин улыбнулся, показав заостренные резцы. Какое-то мгновение он разглядывал ее с непроницаемым выражением лица.
— Лоцца Бьянки, — она протянула руку. Мартин посмотрел, но никак не отреагировал на это.
— Мартин Крессуэлл-Смит, — сказал он. — Я муж Элли.
И все. Незримая черта пролегла на песке Джервис-Бэй между женщиной-полицейским и этим опасным на вид мужчиной, который, как сообразила Лоцца, был генеральным подрядчиком застройки бассейна Агнес-Ривер. Бронзовый «Ролекс» с рубиновыми камнями на его запястье недвусмысленно свидетельствовал об этом.
Лоцца опустила отвергнутую руку, и в ее горле появился зловещий привкус. Она посмотрела на Элли, но та отвернулась, больше не желая встречаться с ней взглядом.
Она испугана. Не хочет раздражать своего мужа.
Сердце Лоццы забилось ровно и медленно, в спокойном барабанном ритме. Эта женщина находилась в опасности. Ветер переменился и задул сильнее, чем прежде. Лоцца почуяла дым отдаленного лесного пожара.
— Вы в порядке, Элли? — спросила она.
— Да, все отлично.
Она по-прежнему не хотела встречаться взглядом с Лоццой. Та помедлила. Мужчина наблюдал за ней.
— Пойдем, Майя, — тихо сказала она.
Мартин и Элли продолжали молчать, когда они ушли. Когда они шли через дюны, Майя сказала:
— Он испугал меня. Это плохой человек.
— Да, он плохой.
Раньше
Лоцца
Пока Лоцца ехала домой вместе с Майей и досками для серфинга, прикрепленными к верхнему багажнику, она покусывала нижнюю губу и разворачивала в уме загадку отношений Элли и Мартина Крессуэлл-Смита. Ее синяки. Какой испуганной она выглядела, когда увидела своего мужа в дюнах. Как он контролировал ее. Выражение его глаз.
Эта женщина была в беде.
Но где пролегала граница между полицейским вмешательством без определенной причины и ее собственным, глубоко личным отношением к домашнему насилию? Кому-кому, а Лоцце нужно было с особой осторожностью соблюдать эту черту. Ее понизили в должности как раз из-за непропорциональной реакции на домашнее насилие. Она сама прибегла к насилию.
Социальные сотрудники в конце концов разрешили ей удочерить Майю, поскольку Лоцца приложила огромные усилия, чтобы продемонстрировать чистоту своих намерений и доказать, что она может быть заботливой и ответственной одинокой матерью для ребенка, осиротевшего в результате домашнего насилия.
