— Я… освободила руку, — прошептала Элли. — Сумела… открыть дверь. Когда автомобиль завилял… я вывалилась наружу.
Лоцца кивнула.
— Да, так и было. Вы молодец, Элли. С вами все будет хорошо, только держитесь.
Элли попыталась облизнуть губы и застонала. Ее веки затрепетали.
— Фотография…
— Ш-шш, не надо ничего говорить. Берегите силы. Скорая помощь уже почти приехала.
Они увидят автомобиль Лоццы, стоящий на обочине. Она мягко отвела волосы с глаз женщины.
— Я знаю, кто… человек на фотографии… Со мной и Даной… Все это время она… следила… — Ее голос затих. Пульс Лоццы участился. Звук сирен был оглушительным; скорая помощь приближалась. Элли облизнула губы, пытаясь снова заговорить, и на этот раз Лоцца наклонилась к ней.
— Уиллоу, — прошептала Элли. — Она… в тот вечер она была в баре. Слушала… она и… они… они вместе сделали это.
Суд по делу об убийстве
Февраль, наше время.
Верховный суд Нового Южного Уэльса
Дана Бэйнбридж указывает на скамью подсудимых. На меня. Все в комнате смотрят на меня. Напряжение нарастает. У меня что-то сжимается в горле.
«Сосредоточься. Сохраняй спокойствие. Лоррингтон знает об этом.
Я жертва.
Не реагируй.
Дыши глубже».
— Для записи, — громко произносит государственный прокурор в микрофон, отчего ее голос эхом отдается в глубокой тишине судебного помещения. — Мисс Бэйнбридж опознала обвиняемую: миссис Сабрину Крессуэлл-Смит. Настоящую миссис Крессуэлл-Смит, которая находилась замужем за Мартином Крессуэлл-Смитом последние пятнадцать лет.
Прокурор делает паузу. Судебный художник лихорадочно водит угольным карандашом по бумаге.
— Она также известна под именем Уиллоу Ларсен, наряду со многими другими вымышленными и подложными именами, которыми она пользовалась вместе со своим мужем в своих мошеннических аферах по всему миру.
Прокурор смотрит на Дану.
— Мисс Бэйнбридж, вы уверены, что обвиняемая и женщина на фотографии — это одно и то же лицо?
Дана наклоняется к микрофону.
— Да, она сидела рядом с нами за стойкой бара, слишком близко, потому что с другой стороны от нее был пустой табурет.
— Что она делала в баре?
— Подслушивала и регулярно отправляла текстовые сообщения со своего телефона. Тогда она была брюнеткой.
— В то время Элли упоминала об этой женщине в вашем присутствии?
— Нет, тогда нет. Но когда Элли позвонила и спросила, сохранились ли у меня цифровые копии, она упомянула о том, что думала о женщине в баре, которая раньше сидела рядом со столиком, пока они ужинали с отцом. По ее собственному признанию, в тот вечер между ней и отцом завязался громкий спор. Миссис Крессуэлл-Смит должна была слышать, как Стерлинг Хартли предлагал Элли деньги для финансирования любого проекта по ее выбору. По словам Элли, она повесила фотографию в рамке на стене ее студии, и какая-то деталь снимка вызывала у нее неосознанное беспокойство. На этой фотографии Уиллоу, то есть миссис Крессуэлл-Смит, была видна не очень четко. Но она была гораздо более заметной на цифровых снимках, сделанных моим телефоном. — Она отпивает глоток воды; ее руки все еще дрожат. — Элли сказала, что кто-то забрал фотографию со стены, пока она лежала в коме.
— Она сказала, почему, по ее мнению, кто-то забрал фотографию?
Я медленно поворачиваю голову и смотрю на Элли, сидящую на галерке рядом с Грегом. Она смотрит на меня, и Грег тоже. Команда государственного прокурора решила не вызывать ее для свидетельских показаний. Готова поспорить, это было сделано из-за опасений стороны обвинения, что она все испортит. Это вынудило бы ее признаться в ненависти к Мартину и в том, что она сама хотела воткнуть в него нож и убить его. Элли в роли свидетельницы дала бы Лоррингтону все основания для разумного сомнения, в котором мы нуждались.
Я мысленно возвращаюсь к той роковой зимней ночи в Ванкувере более двух лет назад. Мы с Мартином переживали трудное время. Поскольку в Европе мы находились в розыске сразу из-за нескольких афер, то переехали в Штаты, где я начала разводить богатых женщин на деньги, занимаясь спиритическими сеансами и духовными практиками. Вскоре я узнала, что исцеление верой имеет гораздо более заманчивые перспективы: люди были готовы на все и расставались с любыми деньгами ради выздоровления, когда находились на краю смерти. Но потом я попала в поле зрения американской юстиции за продажу «Волшебных капель» по моему собственному рецепту — чудодейственного «лекарства от рака», состоявшего из воды с растительными экстрактами и несколькими каплями перекиси водорода, которое я продавала примерно по 1000 долларов за крошечный пузырек. Поэтому мы перебрались в Канаду и перенесли продажу «Волшебных капель» в онлайн с многочисленными центрами дистрибуции, которые можно было открывать и закрывать в оперативном режиме. Но и здесь пошли жалобы, после чего было открыто расследование. Нам был нужен новый план — одна последняя большая афера, которая позволила бы нам отойти от дел и устроиться на каком-нибудь уютном острове без договора о взаимной выдаче преступников.
Мартину пришла идея выбрать конференцию «Агора» для поиска потенциальных клиентов, которых мы могли бы заманить в одну из его афер с недвижимостью. Когда Элли и ее отец оказались рядом со мной, для меня это был настоящий подарок. Манна небесная. Я отправила текстовое сообщение Мартину, который работал в другой части отеля, и посоветовала раздобыть в Интернете все, что только можно будет найти об Элли и ее отце. Я держалась поближе к Элли, когда она со своей подругой Даной переместились за стойку бара. Чем больше я слышала, тем больше убеждалась в том, что она представляет собой идеальную мишень. Я понимала, что это потребует настоящей самоотверженности как от меня, так и от Мартина. Игра на долгосрочную перспективу. Много месяцев, даже целые годы. Но если дело окупится, то с лихвой. Одна последняя добыча — и мы сможем залечь на дно.
Поэтому после того, как Элли вышла из бара, Мартин перехватил ее по пути в уборную.
Игра началась.
Признаюсь, сначала я нервничала. Роль моего мужа требовала от него соблазнения, секса и совместной жизни с ранимой наследницей богатой семьи, которая к тому же была очень красивой женщиной. Образованной, художественно одаренной, богатой и любвеобильной. Я опасалась, и не без оснований, что Мартин влюбится в нее. Я следила за ними, чтобы знать, если что-то пойдет не так. Я следовала за ними на моем «субару». Я наблюдала за передвижениями Мартина. Я добилась от него, чтобы он установил шпионскую программу в ее телефон, чтобы мне было известно их местоположение каждый раз, когда они будут отлучаться из дома. В доме на Бонни-Ривер я установила видеокамеры, спрятанные в настенных часах. Мартин не знал об этом, но я могла наблюдать за ним и Элли через приложения для видеокамер. Я оказалась права. Я действительно потеряла Мартина. Но не из-за Элли.
