Престон пришел в себя первым.
– Чем мы можем вам помочь, главный констебль?
Полицейский окинул внимательным взглядом предметы мебели, покрытые белыми простынями, прежде чем взглянуть на потрескивающий камин, в котором Лили и Грейсон сжигали старые газеты.
– Я слышал, что вы вступили в наследство. Ваша доля оказалась больше, чем ожидалось. Мои поздравления.
– Спасибо, – ответил Блейк.
– Такое большое наследство, конечно, влечет за собой и большую ответственность, – продолжал Пирс, сделав несколько шагов по стонущему паркетному полу. – И таит в себе большой потенциал для споров. Кстати, как ваша голова, мистер Бофорт? Мне сказали, что врачи не уверены в последствиях.
– Мне уже лучше, спасибо.
– Это радует. – Главный констебль остановился рядом с креслом и откашлялся. – Как вам, возможно, уже сказал ваш брат, у меня было еще несколько вопросов относительно вашего изложения обстоятельств смерти лорда Масгрейва.
– Нашего изложения? – недружелюбно повторил Блейк. – Неужели вы сомневаетесь в наших словах?
Смутившись, я обменялась быстрыми взглядами с Престоном. Мы не знали, о чем мог вспомнить Росс, и это меня беспокоило. Мы также понятия не имели, изменит ли подручный Масгрейва свое заявление, если он снова вспомнит правду. Хотя оказаться моим похитителем было для него ненамного лучше.
Главный констебль поднял брови.
– Я хотел бы еще раз пройтись по вашим показаниям.
– Сколько еще раз? – спросил Престон, в то время как Лили и Грейсон смотрели на устрашающего полицейского большими глазами.
– До тех пор, пока все кусочки головоломки не сойдутся воедино. Мое чутье подсказывает мне, что за смертью лорда Масгрейва стоит больше, чем кажется на первый взгляд. И мое чутье почти никогда не обманывало меня за последние двадцать лет.
В гостиной воцарилась тишина. Неловкая, лишь изредка нарушаемая потрескиванием камина. Пирс не был глупцом. Он чувствовал, что мы не настолько невинны, как говорим. Единственная проблема заключалась в том, что правда была слишком сложной, чтобы разрешить его подозрения. Нам нужно было что-то сделать, чтобы отвлечь его внимание от Блейка и Престона. Я лихорадочно думала, когда внезапно мне в голову пришли слова Блейка о его отце. «Совершенно очевидно, что невезение и преступность у него в крови».
Я быстро встретилась взглядом с Пирсом и использовала свой дар. Хотя два экскурса в абсолютную истину истощили меня до крайности, вскоре после этого я оказалась в знакомом кристальном мире. Пламя в камине превратилось в сверкающие осколки кристаллов оранжевого цвета. Чтобы не терять время зря, я сделала шаг к застывшему главному констеблю и попросила его показать мне правду об Айзеке Россе. Сразу же гостиная разлетелась на куски со всеми застывшими людьми, пока я не вернулась в комнату для допросов.
Айзек Росс, как и в прошлый раз, сидел за столом в сером тюремном комбинезоне и смотрел на полицейского инспектора с некоторой неохотой.
– Я же сказал, что ничего не помню, – проворчал он.
Я сразу же наклонилась и посмотрела в глаза подручному лорда Масгрейва.
– Что вы скрываете, Айзек?
В следующее мгновение и эта сцена разрушилась. Переход к истине моего похитителя стоил мне столько сил, что я начала пошатываться. Действительность притягивала меня, но я была полна решимости не уступать ни при каких обстоятельствах. Сначала я должна была узнать, не скрывает ли Росс еще чего-нибудь и насколько у него в крови была преступность. Было трудно разрешить опасения констебля относительно невиновности Блейка и Престона, но, возможно, вместо этого можно было убедить его в виновности Айзека Росса.
В следующей истине было мрачно. Айзек Росс последовал за широкоплечим смуглым мужчиной по выщербленным ступеням в какой-то подвал. Громкая музыка гремела из черных колонок, а Росс нервно огляделся и направился прямо к письменному столу, за которым сидел сутулый парень с засаленными волосами и что-то строчил в записной книжке.
– У тебя есть деньги? – спросил он, не глядя на Росса.
Росс кивнул и подал парню конверт.
– А у тебя – паспорта?
Парень захлопнул книгу и вытащил из ящика два паспорта.
– Вот, твоя старая и новая личность. Поздравляю, ты теперь англичанин.
Росс открыл паспорт и сравнил фальшивое удостоверение с настоящим.
– Меня теперь зовут Айзек? Ты серьезно?
Худой человек рассмеялся и вынул деньги из конверта, в то время как Росс по-прежнему, покачивая головой, смотрел на документы. И в том, и в другом была его фотография, но в одном он был гражданином Великобритании, а в другом – родом из Южной Африки. Я поспешно наклонилась, чтобы быстрее расшифровать имя в южноафриканском паспорте, прежде чем больше не могла устоять перед напором реальности, и меня выбросило из сцены.
Совершенно измученная, я снова оказалась в прохладной гостиной. Комната закружилась, и на мгновение перед глазами все потемнело.
– Все в порядке, Джун? – Лили вскочила, когда я сделала шаг назад, чтобы опереться о стену.
– Всего лишь головокружение. – Я опустилась на пол.
Полицейский скептически посмотрел на меня.
– Кажется, вам часто становится плохо в моем присутствии, мисс Мэнсфилд.
– Пожалуй, не ей одной, – полушутя пробормотал Грейсон, что констебль намеренно проигнорировал.
– Что вы сжигали здесь? – продолжал он, недоверчиво рассматривая камин.
– Старые газеты, – сказала Лили. – Хотя эти двое унаследовали дворец, дров здесь не хватает.
– Понимаю. – Главный констебль сделал несколько шагов к камину и опустился перед ним на корточки. – Еще что-нибудь?
– Чего вы ожидаете? Что мы сжигаем улики? – спросила Лили немного вызывающе.
Грейсон, Престон и Блейк бросили на нее предостерегающий взгляд.
– Я действительно столкнулась с чем-то странным, – быстро вмешалась я, надеясь, что констебль купится на это.
Полицейский инспектор направил на меня свой пронзительный взгляд.
– Что вы имеете в виду?
– Когда мы просматривали документы лорда, я заметила записку, на которой было написано: Айзек Росс – Гэвин Мэтьюз. Это было как-то странно. Вам это говорит о чем-нибудь?
Блейк и Престон нахмурились, что я проигнорировала, чтобы не привлекать внимания полицейского.
– Вы сказали, Гэвин Мэтьюз? – Он достал свой блокнот и записал имя. – Где сейчас эта записка?
– Без понятия, я не придавала этому особого значения. Может быть, она сгорела. – Пока я говорила, Пирс смотрел на имя. Казалось, он напряженно размышляет.
– Ладно, давайте еще раз пройдемся по вашим показаниям, – уклончиво сказал он.
