– Хорошо. Что вы хотите знать?
– Просто давайте начнем все сначала.
Вздохнув, я обменялась взглядами с Престоном и Блейком. Затем мы в третий раз пересказали историю так, как договаривались.
– Спасибо, я свяжусь с вами, – в конце концов сказал Пирс. Он еще раз бросил взгляд на имя, которое записал. Казалось, он и в самом деле заинтересовался им. – Я сам найду выход.
– Что ты сделала? – с любопытством спросил Грейсон, едва главный констебль ушел.
– Я видела в правде Айзека Росса, что на самом деле его зовут Гэвин Мэтьюз, и, по-видимому, он родом из Южной Африки. На всякий случай он приехал в Англию с поддельным паспортом. Я надеюсь, что констебль найдет еще что-нибудь, что отвлечет его от нас.
– Ты невероятная, – сказал Престон, в то время как Блейк всего лишь одобрительно посмотрел, что обрадовало меня больше, чем следовало бы.
– Ладно, пока мы избавились от полицейского, – сказала Лили. – Что нам теперь делать?
– Продолжать поиски, – решительно ответила я. – Этот чертов медальон должен быть где-то здесь.
Глава 24
– Дорогуша, не вешай нос, – сказал Грейсон, когда мы сидели в пабе в пятницу вечером. – Вы несколько раз проверяли дворецкого, перевернули вверх дном весь Дункан-Хаус и обыскали все ювелирные магазины в окрестностях в поисках медальона. А теперь расслабься немного.
– Я не смогу расслабиться, пока мы не найдем медальон. – Осознавая свое бессилие, я блуждала взглядом по пабу. Музыка из динамиков смешивалась с гулом голосов. Люди толпились у барной стойки, за которой угрюмый бородатый бармен раздавал напитки. Все столики были заняты. В углу паба уже были установлены подставки для микрофонов, усилители и музыкальные инструменты, так как должны были быть задействованы не позднее чем через десять минут.
Если бы здесь не проходил концерт Престона, я бы, наверное, никогда не вошла в паб с приглушенным светом и старомодными плакатами на стенах. Он находился на краю Дарктрю и словно появился из ниоткуда, когда мы поворачивали с прибрежной дороги. Мы с Грейсоном сидели за маленьким обшарпанным угловым столиком прямо у окна. И будь здесь менее шумно, с нашего места можно было бы не только видеть, но и слышать улицу.
Грейсон нахмурился.
– Ты же не знаешь, действительно ли медальон способен разрушить проклятие. В списке твоей тети были и другие варианты. Вайолет может сказать что-то по этому поводу?
– Ты хочешь снова призвать Скарлетт?
Грейсон фыркнул.
– Из-за Аманды всю ночь меня прошибал холодный пот после нашего маленького эксперимента, Джун. Тот момент, когда она сделала это глазами… – Он содрогнулся. – Я никогда в жизни больше не вызову ни одного призрака.
– Мне жаль, что все вышло из-под контроля.
– Все в порядке, – Грейсон махнул рукой. – Итак, вернемся к списку из подоконника Катарины.
Я крутила в руке подставку для стакана.
– Можно по-прежнему обратиться к Вайолет. Но она сказала, что тетя Катарина, вероятно, записала все, что ей пришло в голову. Мы не должны возлагать на список слишком больших надежд, потому что, по ее мнению, это всего лишь несколько возможных вариантов. – Я вздохнула. – Вот почему медальон так важен для меня, Грейсон. Я должна остаться здесь на Рождество и заглянуть в другие магазины.
– Нет. – Грейсон положил руку мне на плечо. – Завтра ты летишь в Германию к своей семье, Джун. Мы же это обсуждали. Возможно, вся эта история с проклятием немного успокоится, если ты немного отдалишься от Корнуолла.
– Да, возможно.
– Кроме того, две старых сестры-ведьмы знают об этом и обзвонили всех своих знакомых, чтобы найти медальон. И ювелиры также пообещали сообщить вам, если они на что-нибудь наткнутся. На данный момент ты ничего не можешь сделать, моя дорогая, по крайней мере, ничего, что имело бы хоть какой-то смысл.
– У нас осталось всего тридцать дней, Грейсон. – Словно кто-то накинул петлю на шею Блейка, которая с каждым днем затягивалась все сильнее.
– Эй, это же целый месяц. Некоторые многоэтажки в половине случаев строятся за это время. Кроме того, после всего стресса тебе, наверное, было бы неплохо немного проветрить голову. Ты должна выбраться отсюда. – Его губы растянулись в широкой улыбке. – Но не прямо сейчас. Сегодня вечером ты останешься здесь и насладишься со мной выступлением Престона, даже если Лили пришлось все отменить.
– Почему она не придет?
– Она съела что-то нехорошее.
Я наморщила лоб.
– И что?
Грейсон странно посмотрел на меня, затем пожал плечами.
– Ладно, если ты так настаиваешь: Джереми подсыпал слабительное в пудинг Лили после того, как у него возникли какие-то неприятности из-за нее. Но не говори Лили, что я тебе сказал. Она написала мне в WhatsApp из туалета.
– Это жестоко. – При этом я предпочитала не думать о том, насколько ужасной окажется месть Лили. – Мне бы не хотелось сейчас оказаться в шкуре Джереми.
– Или в ванной Лили, – сухо добавил Грейсон. – Она, вероятно, бесконечно несчастна, что пропустит выступление Престона.
Я крутила подставку для стакана на столе кончиком пальца.
– Ты все еще думаешь, что он ей нравится?
К моему разочарованию, он кивнул.
– Да, я почти уверен. Подожди, что это у тебя на лице?
Я провела рукой по щекам. Сегодня я делала макияж, но совсем легкий.
– Тушь размазалась?
Грейсон покачал головой, но глаза его сузились. Невольно мне подумалось о том, как Лили сравнивает его лицо с мордой терьера.
– Я не это имел в виду. На твоем лице было что-то другое.
– И что же?
– Я бы сказал, что это муки совести.
Мгновенно мне стало жарко под его взглядом.
– Чушь.
Грейсон откинулся на спинку стула и закатил глаза.
– Джун Мэнсфилд! Ты же не?.. – Его голос стал громче, и, хотя никто не обратил на нас внимания, его реакция меня все больше и больше смущала.
– Не мог бы ты говорить немного тише?
Грейсон быстро набрал воздуха, потом наклонился ко мне через угол темного стола. Скудный свет простой потолочной лампы освещал его лицо так, что мне показалось, будто я на допросе.
– Ты ведь не спала с Престоном?
Я быстро покачала головой.
– Нет!
Но Грейсон не унимался:
– Что-то было в твоем лице, ты меня не обманешь.
Я вздохнула, потому что сама не знала, как это объяснить.
– В последнее время мы с Престоном как-то сблизились. Ну, не физически, а эмоционально…
